Барон в это утро меня похвалил за то, что ответственно отнеслась к своим супружеским обязанностям. То есть о том, что король меня посетил, ему сообщили, а вот про пьянку, что угодно даю, нет.

  ***

  Наконец настал день, когда мы должны были пойти в оперу. Я выбрала совершенно умопомрачительное платье цвета лаванды и убор из бриллиантов, сапфиров и аметистов. Оглядевший меня перед выходом король заметил:

   - Госпожа Ормера будет в ярости. На нее никто и не глянет, все будут любоваться Вами.

   - Она же оперная дива. Пусть радуется, что ее станут слушать.

  В театре мне понравилось. Похоже на то, как это устроено у нас, но скорее в театрах современных, нежели старинных. Помесь древнегреческого амфитеатра и киноконцертного зала. Ложи всего три. Одна королевская по центру, а кроме того директорская и для специальных гостей с двух сторон от сцены. Когда мы с Таргеленом вошли, все встали, приветствуя королевскую чету, и не сели, пока мы не опустились на свои места. Наши гости заняли кресла у нас за спиной, причем барон поместился за мной чуть справа, так, чтобы быть подальше от короля.

  Я люблю оперное искусство, но совершенно не способна разобрать слова, а хотелось бы понять про что поют. Как будто по заказу нам подали либретто. Здорово, в моем мире либретто обычно бывает только в балете, в опере я видела его только в случае если произведение исполняется на языке оригинала. А здесь о слушателях заботятся.

  Таргелен любезно зачитал мне содержание первого акта. Какая-то несчастная сиротка потеряла и ищет свою мать. Естественно не находит, но попутно влюбляется в какого-то типа. И поет.

  Надо сказать, пела эта Ормера превосходно. И из себя очень красива той красотой, которую я ценю больше, чем тип Алиенор. Черноволосая и черноглазая, огневая, яркая, чем-то похожая на Сальму Хайек, она одним движением бровей заводила зал, выплескивая в него мощь своего темперамента. Сиротка у нее получалась не столько бедная, сколько сексуальная.

  Зря Таргелен сказал, что все будут глядеть на меня: на ее фоне я кажусь бледной, холодной, невыразительной. Смотрю, и король загорелся, он не сводит глаз с певицы, просто из штанов готов выскочить и перелететь к ней на сцену. Так бы и дала в тот самый глаз.

  С другой стороны, сама виновата. Но все равно... А он... Лгун проклятый! Комплименты делает мне, а хочет эту куклу черномазую. Сегодня ночью я совсем была готова несмотря на страх... А теперь фиг! Птичка обломинго пролетела! И с певичкой ему не светит, и меня не получит.

  Ормера тем временем приступила к своей главной арии. Гадает, что же ей бедняжке делать, то ли мать искать, то ли с любовником миловаться. Содержание дурацкое, но музыка... Музыка меня просто захватила, и не только меня, весь зал замер от восторга. И эту самую минуту барон выбрал, чтобы взять мою руку, задержать в своей и поцеловать. Меня так тряхануло, что я чуть с кресла не сверзилась.

  Если прикосновения Таргелена вызывали дикий неконтролируемый страх, то сейчас меня накрыло волной отвращения. А еще я узнала чувство, которое подвигло меня на этот эксперимент, и смогла его классифицировать. Такие вещи ни с чем не спутаешь: барон прикасался и целовал руку не как робкий поклонник, а как хозяин и признанный любовник. Я уже готова была вскочить и заорать, но король поинтересовался, не стало ли мне дурно, и барону пришлось отпустить несчастную конечность.

  Когда моя рука оказалась на свободе, трясти перестало и я смогла нормально соображать. Значит, этот урод был любовником Алиенор? Похоже что так. Вот тебе и невинная девица. И как теперь о таком рассказать Таргелену? А ведь придется. Зря что ли он устраивал нам этот культпоход?

  Дальше музыка была сама по себе, а я сама по себе. Не обращая внимания на сцену, прикидывала, что сказать королю и в какой форме это подать.

  Об этом неприятнейшем обстоятельстве надо будет сообщать как о том, что приключилось с третьим лицом. Вроде изложения истории болезни. Наедине говорить не стану, не смогу выдержать правильный тон.

  Мне нужен союзник, и им может стать только Ангер. Потому что тут важно не только факты изложить, но и выводы правильные сделать. Правильные - это которые в мою пользу.

  Ну что за дура эта Лиена! Барон, на мой вкус, слова доброго не стоит. Моя бабка про таких говорила: чтобы с ним жить, кожаные глаза надо иметь. Наверное в молодости он был на мордочку очень даже ничего, черты лица и до сих пор красивые, тонкие, породистые, но сейчас оно заплыло жиром, причем как-то странно. Все эти черты скучковались в середине, а вокруг расположились многочисленные жирные складки, в которых вся красота утонула.

  Рост у барона хороший, чуть ниже высокого короля. Но подбородок плавно переходит в грудь, тело как бочонок, а ноги длинные и худые, как будто от другого человека взятые.

  Чем же он мог купить юную, красивую, знатную и богатую, притом стоящую гораздо выше него на социальной лестнице? Будь я в моем старом мире в моем старом теле, на такого бы и не позарилась. Не мужик, а рвотная настойка. Да, я корыстная стерва и в свое время готова была лечь с кем надо ради дела. Но не до такой же степени!

  С таким как барон я не стала бы связываться даже ради многомиллионного контракта. Я себя не на помойке нашла! Тем более что полученный опыт подсказывает: продавать надо свои знания и труд, продажа тела в стратегическом плане себя не окупает.

  Я скосила глаза на Лизаменда и меня опять передернуло. Хорошо, что не стошнило. А он выглядел фантастически довольным жизнью. И чего радуется? Мои вздрагивания привлекли внимание Таргелена, он наклонился ко мне и спросил:

   - Дорогая, Вам дурно?

  Не знаю что ответить. Сказать «да» - привлечь ненужное внимание, сказать «нет»... Он все равно уже заметил. Если бы мы были одни, сказала бы как есть, а прилюдно придется говорить нечто среднее.

   - Нет, Ваше Величество, все в порядке. Это на меня музыка сильно действует.

   - У Вас чуткая душа, Алиенор.

  Ну и комплимент он мне отвесил. Чуткая душа, надо же! Мне прежней такое никто бы не сказал даже с большого бодуна.

  Единственное, чего я в результате добилась, это что король перестал пускать слюни в сторону сцены и сосредоточил свое внимание на мне. Поглядывал искоса в мою сторону и все время норовил что-то поправить: то шарф, то подол, то рукав. При таком внимании со стороны мужа гипотетический любовник был вынужден отвязаться.

  Первое действие закончилось, а в антракте Таргелен услал всех по разным поручениям и приступил к допросу:

   - Алиенор, что-то случилось?

   - Можно и так сказать. Я поняла, что меня тогда напрягло.

   - Вы можете мне сказать?

   - Не здесь и не сейчас.

  Король понятливо кивнул и сообщил, что в таком случае сегодня я ночую у него. Ну и ладно. Просить сразу о присутствии мага я не решилась. На месте как нибудь устроится.

  Второй акт начался с того, что красотка отдалась-таки возлюбленному. И тут выяснилось, что он, во-первых, собирается жениться на другой, а во-вторых нашлась мама, и она у них с возлюбленным общая. Любовник оказался братом, причем младшим.

  Музыка, конечно, прекрасная, но что за идиотское содержание? Не могли что-то повеселее сочинить? Я сунула нос в либретто и прочла, что в конце все умерли: кто самоубился, кто скончался от горя. Вот бред-то! Может, мы лучше домой пойдем? Композитора с успехом можно и после поздравить. И я продемонстрировала текст Таргелену.

  Глядя на мою несчастную моську, он все понял и прямо во время очередной арии дивы поднялся, подал мне руку и вывел на свежий воздух. Все из нашей ложи потянулись за ним, никто не остался. Представляю, как потом рвала и метала Ормера. Король ушел с ее премьеры.

  Во дворце Его Величество торжественно препроводил меня в свои покои. У него я еще не была. От моих комнаты короля отличались колористикой, более суровой и сдержанной, и каким-то неуловимым чисто мужским стилем. Мне здесь очень понравилось, гораздо больше, чем в моих собственных. Уют создавался не мелкими аксессуарами, а за счет комфортной организации пространства. Вероятно Таргелен прав, и я больше мужчина, нежели женщина.