— Банка нам может пригодиться, хоть стакан из нее сделаем, когда сможем. А мусору тут взяться неоткуда. Тропинок нет, людей нет, никто не ходит и не мусорит.

— Мы и так уже тащим с собой две пустых банки из-под пива и бутылки от минералки, на кой ляд нам еще мусор? Банки не разрезать, а пальцами я их рвать не собираюсь. — Муж повалился на спину, положил руки под голову и стал смотреть в темнеющее небо. — Ты, кстати, клялась, что по звездам можешь дорогу определить, а вчера спать бухнулась, так и не посмотрела ничего!

— Вчера мы оба устали так, что просто рухнули, как подкошенные. Сегодня посмотрю, — я скосила глаза в сторону леса. Неприятно смотреть на темные стволы деревьев, такое чувство, что кто-то оттуда, из чащи, внимательно нас рассматривает. — Облака разошлись, небо чистое будет. Я тебе и ковшики покажу и Кассиопею, их ни с чем не спутаешь.

Ветер стих, листья на деревьях перестали трепетать, воцарилась тишина. Вдалеке что-то щелкало и посвистывало, слышалось отдаленное журчанье ручейка, в котором мы мылись. Сплошная идиллия, если не осознавать то, что мы в глухом лесу и ночевать нам опять в яме под корнями дерева. И еды у нас — полбуханки хлеба с майонезом на двоих.

Последние отблески солнца пропали и я вышла на открытое место между деревьями, чтобы посмотреть на звезды. На небе была сплошная хрень…ни ковшиков, ни Кассиопеи. Даже Млечного Пути мне не удалось разглядеть. Опять облом-с.

— Ну, что ты там разглядела? Куда нам поворачивать? — Андрей уже положил все ветки в нашу очередную берлогу и теперь старательно их приминал ногами.

— Ничего не понимаю, — разочарованно протянула я. — Хоть бы чего знакомое увиделось на небе, странно все как-то выглядит. Не в Канаду же нас занесло…

— Почему ты решила, что в Канаду?

— Да сосны в Южном полушарии не растут, а в Северном мы бы ковшики медведиц везде увидели. Методом исключения остается только Канада. — Я отвечала машинально, но такой вариант развития событий мне абсолютно не нравился. И умных мыслей о местонахождении по-прежнему в голове не рождалось.

— Ясно, ни фига ты не увидела, — раздраженно бросил муженек. — Все, давай спать ложиться.

— А если мы завтра наткнемся на канадцев, как мы с ними будем разговаривать? Ты будешь в состоянии с ними объясниться?

— Кать, если мы наткнемся на канадцев, то я думаю, что два человека с высшим образованием вполне смогут объясниться с кем угодно. Людей там, вроде, не едят. Меня больше беспокоит встреча с какой-нибудь голодной живностью, потому как у нас даже ножа нет.

— Волки, я читала, летом не нападают на людей. Кабаны живут ближе к болотам, а мы пока ни одного не видели. А вообще самый опасный зверь — это медведь. — При мысли о медведях в животе сделалось холодно и неуютно. — Давай не думать об этом, может, обойдется? Тем более, что я даже на дерево залезть не смогу от страха.

— Прислушиваться надо, когда идем. И присматриваться, тогда есть шанс заранее уйти с пути зверя, — Андрей стал вспоминать чужой опыт. — Ребята рассказывали, что если сдуру не переть на того же медведя, можно и от него уйти. Звери сперва пугают противника, а в драку вступают только по необходимости, когда за самку дерутся или когда голодные.

— Ну да, сейчас все-таки лето, — я поежилась от вечерней прохлады, — многие с потомством, надеюсь, что еды в лесу полно и мы с тобой не самая лучшая пища.

— Утешаешь? — муж уже пристроился на ветках сзади, обняв меня со спины. — Правильно, будем утешать друг друга. Что нам еще остается делать?

Утренний гвалт птиц разбудил меня с рассветом. Андрей сопел мне в затылок, а я лежала с закрытыми глазами и думала, сколько нам надо еще пройти. А вдруг мы до зимы не найдем людей? Перспектива зимовать в лесу означала верную смерть. Ну уж нет, мы дойдем! В лесу есть ягоды и грибы, есть коренья, шишки, трава, в конце концов! Люди и не в таких условиях выживали, а мы молодые и здоровые, мы просто обязаны выйти из этого леса! 21 век на дворе, дорог везде полно, если идти, то обязательно наткнемся хоть на какую-то!

Умылись, разжеванными в махру веточками почистили зубы, наполнили водой из ручья бутылки от минералки, процедив ее через мою майку. Всех микробов не изгнали, естественно, но грязь в бутылки, надеюсь, все-таки не попала. Пожевав хлеба с остатками сыра и майонезом, мы двинулись дальше приблизительно в сторону юга.

Через пару часов пологих подъемов-спусков лес начал редеть и теперь нам все чаще попадались большие поляны, по краю которых идти было не хуже, чем в лесу, по крайней мере о ветки перестали спотыкаться. Холмистость сошла на полный ноль, поляны плавно перетекали одна в другую, разделяемые лишь кустарником и к вечеру мы вышли на берег небольшой речушки.

Бережок оказался песчаным и очень приятным, вода в речушке казалась достаточно чистой, а трава совершенно непримятой. С одной стороны, это было хорошо, потому как доказывало отсутствие всяческого зверья, но с другой стороны и людей тоже не было. Плавать в речку я не полезла — не люблю незнакомые места. Вряд ли там водятся крокодилы, но…неизвестно, кто может впиться и куда. Лучше уж помоюсь у берега, целее буду. Андрей, скинув все с себя, оттирал песком пятки. Оттоптал, видать, в сандалетах-то.

— Смотри, Катюха, какая вода тут — пожмыхали рубашки с трусселями без всякого мыла, просушили — и никаким потом шмотье не пахнет! — похоже, речной песок благотворно действовал на ноги. — Еще бы побриться, да причесаться, а то устал пятерней волосы разгребать!

— Ага, еще бы мыла кусок, да пасту зубную сюда, — вторила я ему. — Кто знал, что надо было набор одинокого туриста покупать в магазине?

— Я как-то с мужиками поехал в конце лета на рыбалку. Рванули мы на север, где народу полчеловека на сто квадратов. Лодку мы волоком тащили с одной реки на другую, жили в ней прямо, только тент поставили. А рыбы сколько наловили, ух! Три дня стояли на устье, почти у самого Белого моря. Вот там такая же тишина была, только вода плещется да птицы орут над головой. Одно плохо — гнус нас пожрал, несмотря на все мази и прыскалки, чесался я потом, пока на обратном пути не завернули в какую-то деревню по дороге, да за бабки не помылись от души. А тут хорошо, гнуса нет совсем, я жуть как его не люблю…

Андрей продолжал говорить, а я удивилась — и ведь точно, нет совсем этой мелкой гадостной мошкары! Комары летали, но это фигня, а вот туч мерзких тварей не наблюдалось. Наверное, потому что болот нет. Хотя она у нас и в траве сидит, зараза…

Натянув подсохшую одежду, пошли вдоль речушки по луговине, параллельно кромке леса. Еще надо место для ночлега найти, косогорчиков тут нет, охотничьих заимок тоже, а в траве спать — простудимся на два счета. Придется переться в лес, хоть шалашик соорудить, что ли…

Сооружение шалашика голыми руками, без ножа, действие еще то, доложу я вам. Вроде все просто — сломать две толстых ветки с рогульками на концах (для втыкания в землю), одну длинную (чтобы положить на эти самые рогульки, это будет основа крыши) и надрать кучу маленьких, но жутко облиственных веток, чтобы повесить их на ту самую основу. Еще наломать ветки для подстилки. Но задача превращается в непомерную при отсутствии резательных инструментов, поскольку отломать достаточно толстую ветку голыми руками практически невозможно. Пришлось опять искать в лесу толстые упавшие ветки, ставить их крест-накрест, чтобы положить на них ту дубину, которая единственная подходила по длине будущего сооружения. Ветки не втыкались в землю, не забивались камнями и категорически не желали связываться прутьями и подручной травой. Руки у нас обоих успели обшарпаться о кору, зазелениться от сока и завонять от листьев и муторное занятие постройки убежища обильно сопровождалось матюками и поношением окружающего мира. Но, как известно, терпение и труд…ну и так далее…все-таки к ночи временная стоянка человека разумного под кустами была построена. Дерьмово, конечно, спать, когда прямо над головой шуршат листья, а в спину тыкаются веточки, но выбирать не из чего. Ночная роса, упавшая сверху за ночь, будет гораздо бОльшим злом, чем ветки под боком. Третий день блуждания по лесу не принес ничего положительного, кроме выхода на поляны.