Скрываться и отрицать очевидное было бесполезно, если я смогу расположить их к себе, то есть шанс уцелеть, если же нет… Вспоминая рассказы Фрица, я постаралась говорить наиболее прямо и без тени женственности, сухо и коротко.

— Ты это… с мальчишками идешь, один из них — твой полюбовник? — взгляд Вольфа стал масляным и оценивающим.

— Ошибаешься, командир. — Он удивленно посмотрел, но не возразил, значит, обращение верное. — Я вдова и мой муж погиб при обороне Варбурга. Я стояла на стене Варбурга вместе со всеми и третий арбалет — мой.

— Врешь! — на громкий возглас Вольфа обернулись все, кроме спящего Вилли. — Если бы ты защищала город, тебя никогда бы не выдали прелату, а еще бы и пенсию положили за мужа!

— Ты хочешь проверить мою меткость, командир? Давай, попробуем, если ты не веришь мне. А что касается выдачи… падчерица меня ненавидела и наверняка бы донесла без сожаления прелату обо мне. Лукас тоже защищал стены и не хотел уходить из города, у него там была невеста. К сожалению, ее родители уже пошли доносить на него, а он бежал в чем был. Остался только старый Густав, он был ранен и о его судьбе мы ничего не знаем.

— Согласен, бабы — мстительный народ, — усмехнулся Вольф. — Что ты ей сделала, что она тебя ненавидела?

— Обвенчалась с ее отцом, — пожала плечами я. — А он отказался отдавать ей то, что привез из своих…походов. Он был другом Курта, который вывел нас из Айзенштадта, — добавила я напоследок.

— Твой муж научил тебя стрелять из арбалета?

— Да. Он привез его из своего похода и забыл о его существовании, а когда я нашла его, то попробовала стрелять, ему понравилось и он учил меня.

Вольф хмыкнул и почесал сивую бороду.

— Как тебя зовут на самом деле?

— Марта.

— Значит, ты хорошо стреляешь…хм…сейчас нам не до разборок, ноги бы унести побыстрее, но твоя история слишком странная и я хотел бы послушать ее потом поподробней. Будешь меня слушаться, останешься живой. Поняла? Особо не выставляйся, чтобы мужиков не дразнить, но они уже и так что-то заподозрили. Глазами не стреляй и не прижимайся ни к кому… Побыстрей бы в Эрсен уйти, да на дорогу днем не сунешься! Эй, всем подъем! Пора идти! — зычно рявкнул он и пошел к своему мешку, сиротливо лежащему у ствола. Его окружили Хайнц, Вилли и Петер, но он показал им здоровенный кулак и, тыкая им в носы своих подчиненных, начал им что-то говорить. Те постояли и пошли собираться, оглядываясь на меня и ребят.

Позже, когда мы уже повалились спать, Гунтер тихо шепнул мне на ухо:

— Марта, они знают, что ты женщина, а Вольф им пригрозил, что пока мы не перейдем границу земель Эрсена, тебя не трогали. И знаешь, что он сказал еще? Что им еще надо прикрывать свои задницы, а мы им попались очень кстати.

— Спасибо, Гунтер. Опять вляпались…

— Надо уходить от них в Эрсене, Марта!

— Надо еще дойти до Эрсена…

Сбылись очередные плохие предчувствия — наш отряд напоролся на солдат и теперь повторилась та же картина, которая уже была с отрядом Раделя — мы уходили по горам, а за нами по пятам шли местные фээсбэшники. Боже, когда это все кончится…

Поначалу дорога была почти пустая и лесистые склоны подступали с обоих сторон, а дальше она вилась серпантином с традиционной пропастью справа и скалой слева. Обходить этот участок по горам было долго и Вольф послал Лукаса и Петера вперед на разведку. Оба вернулись через два часа, доложив, что впереди идут пешие люди, верховых двое и те уезжают от нас вперед. Командир подумал, еще раз посмотрел на дорогу, пропасти справа и приказал идти по ней быстрым ходом, не останавливаясь, чтобы не происходило. Опасный участок оказался гораздо больше, чем виделся с нашей стороны и накрученные петли серпантина виднелись сверху до самой границы отрога.

— Пошевеливайтесь, тащитесь, как коровы, сто тысяч чертей вам в задницы! — ругался Вольф, понукая нас. — Скоро уже граница земель Эрсена и осталось немного, только поддать ходу и поминай, как звали!

Идти по горному серпантину в таком темпе да еще с арбалетом за спиной и мешком через плечо было не самым лучшим времяпровождением. При этом еще дул пронзительный ветер, непонятно откуда взявшийся в такое теплое лето, ноги буксовали на песке и мелких камнях, сплошь усыпавших извилистую дорогу, а уж камней побольше тут было не перечесть. Порыв ветра подхватил тучу песка и швырнул ее в лицо — заболели глаза и захрустело на зубах. Вдобавок еще то и дело принимался сыпать противный мелкий дождик, наполняя влагой все вокруг и тогда мокрые камни становились особенно скользкими и подлыми. Мы находились примерно ниже середины серпантина, когда сверху засвистели и послышался конский топот. Все подняли головы, рассматривая всадников, стоящих на самой высокой точке и также рассматривающих тех, кто шел внизу.

— Что выпялились, идиоты? — Вольф пошел еще быстрее размашистым шагом. — Смерти дожидаетесь? Она уже смотрит на вас сверху… это же за нами идут! Может, останетесь поздороваться?

Больше предупреждать и подгонять никого было не надо — все поспешили так, что только камни летели из-под сапог.

— Нам надо успеть дойти вон до того витка! — показал Хайнц, — дальше уходим по склону через горы. Верховые быстро не поедут, но и у нас мало форы. Ребята, не отставать, если хотите жить!

— Ну да, нас подгоняет, а хоть бы мешки взяли…мы-то и арбалеты тащим, и болты, и свою поклажу! — зло прошипел Гунтер, получив очередной раз ложем по спине. — А прикрывать их отход нас поставит…чтоб ему икалось!

Парень оказался прав и Вольф действительно поставил нас на верхней части склона, где серпантин делал виток и уходил вниз и влево.

— Что делать будем, Гунтер? — Лукас уже взвел тетиву и вкладывал болт в направляющую канавку.

— Стрелять, а что еще? Разбегаться в разные стороны? Луков у них нет, а так хоть кого-то выбьем…давай, целься получше! Марта, ты готова? Бей!

Три болта, сорвавшихся с арбалетов, попали удачно — всадники повалились с лошадей, а остальные заорали, пришпоривая своих скакунов.

— Чего стоите, побежали следом за Вольфом! — крикнул Гунтер, вскидывая арбалет за спину.

Снизу уже неслась отборная брань и проклятья…

В горах тропинок нет, а если и есть, то их знают только местные жители. Мы шли за Вольфом, растянувшись цепочкой, а как он умудрялся вести наш отряд так, что мы не выкатывались на край обрыва или не упирались в скальную стену, было загадкой. Опять бесконечные подъемы-спуски, опять сумасшедшие марш-броски вдоль речных перекатов, опять надо идти, не останавливаясь, чтобы всего-навсего спасти свою жизнь. Это много или мало?

Оторваться от тех, кто шел сзади, никак не получалось. Мы пытались брать их на мушку, но на лесистых горных склонах болты уходили в деревья, не причиняя айзенштадцам ни малейшего вреда.

— Вольф, — я повалилась рядом с командиром, пытаясь отдышаться, — почему они так долго идут за нами? Мы еще не дошли до границ земель Эрсена?

— Не знаю, — он тоже тяжело дышал и тер покрасневшие глаза. — Вроде бы должны уже отстать, да вы еще выбили троих… но принимать бой не будем. Сколько их было, кто видел?

— Вроде бы десяток, — подал голос Хайнц.

— Троих выбили, хоть двое должны с лошадьми остаться…получается, что их пятеро только? — Вольф вопросительно посмотрел на всех.

— Мы устали, а они свежие и только что сошли с лошадей, — поднял голову Петер.

— Нас могут ранить, — это Вилли.

— Тогда раненых надо будет нести…или добить, — закончил Вольф. — Значит, будем уходить. — Он поднял свой мешок и в нем что-то глухо звякнуло. — Пошли, пока есть силы, будем уходить. Вперед!

От меня не укрылось то усилие, с которым этот бугай поднимал и закидывал мешок за спину и закралось сомнение — а может быть, ими было украдено вовсе не десяток золотых марок на нос, как нам впаривал Вольф, да и сами они вовсе не из того охранного отряда, о котором рассказывали нам? Но сейчас об этом опасно начинать разговоры и даже намекать… вот когда дойдем до границ, тогда и будем думать.