Кенай выглядел так, будто не выспался. Темные, слегка сиреневые синяки лежали под его глазами и придавали бледной коже и без того болезненный вид, каштановые волосы, находившиеся в небрежном виде, трубили, что их обладатель не успел причесаться, ибо просто обожает беспорядок на голове.

Что ж, моя прическа ничуть не лучше…

— Я… пришел раньше, чем вчера. Точнее, вчера я вломился, а хотя, нет, я зашел, так как дверь была открыта и… — он ухмыльнулся, потирая лоб и смотря на меня. — Черт, иногда я просто не могу правильно связывать слова в предложения.

— Ничего. Со мной тоже такое бывает.

Мое лицо не покидала улыбка.

— В общем, если захочешь, чтобы я ушел и пришел позже, я пойму.

— Нет-нет, что ты. Оставайся. Я все равно проснулась рано и мне ужасно скучно в четырех стенах.

— Я тоже проснулся довольно в необычное для себя время, — признался парень.

Теперь понятно, откуда у него такие мешки под глазами.

Плюхнувшись на диван в гостиной, я пригласила Кеная присесть рядом. Тот занял местечко возле меня и откинулся на спинку мебели.

— Как себя чувствуешь?

Вот он – вопрос на миллион. Врать или нет? Скорее всего, выберу второе. Мне надоело не говорить правду. Да тем более, Кенай в курсе про все, что я хотела сделать с собой. Так что, скрывать особо нечего от него.

— Хреново, — выдала я, устремив взгляд на шатена.

Он округлил глаза и резко выпрямился.

— Что-то с раной? Попала инфекция? Пошла кровь? — обеспокоенность в его голосе четко слышалась.

— Душа болит.

Кенай еле заметно выдохнул.

— Это пройдет со временем.

— Нет, — закачала отрицательно головой, — не пройдет. Я не верю. Это… невозможно. Я буду вечно помнить, что было, буду помнить все до последней крупицы и эта боль, обжигающая меня, никогда не уйдет.

— Просто поверь мне, Селия, — попросил он, и искорки сочувствия блеснули в его глазах. — Пожалуйста.

— Я… я не знаю. Мне кажется, что я вообще запуталась в том, что хочу. Во всем.

Парень осторожно взял мою руку и нежно сжал ее своими длинными пальцами.

— Я помогу разобраться. Ты дала мне шанс, и я не упущу его. Я хочу вычеркнуть из твоей головы мысли о суициде навсегда.

Глаза защипало, улыбка, которая была несколько секунд назад, полностью стерлась.

— Почему ты это делаешь? — не унималась я, опустив взгляд.

— Делаю что? — будто не понимая, поинтересовался он.

— Говоришь так, словно перевернешь мою жизнь.

— Потому что это так.

Я невольно вздрогнула и подняла взор на него. Кисть Кеная все еще покоилась на моей, отчего по телу распространялось его тепло, заставляющее медленно превращаться в воск.

— Кто ты вообще? — почти по слогам проговорила я, сдерживая поток слез.

Я не понимала, как такой парень может возиться со мной – жалкой девушкой, не имеющей друзей, красивого лица и терпимого характера.

— Обычный, ничем не примечательный человек с небольшим складом ума и больной фантазией, — с легкой улыбкой, кинул Кенай.

Совсем не желая того, я ухмыльнулась.

— Я знаю, что ты человек. Я в другом смысле.

Он сел поудобнее, развернувшись ко мне на девяносто градусов и сложив руки на груди.

— Кто я такой? — сместил брови, дабы размышляя, затем взглянул в мои глаза своими шоколадными. — Я тот, чье лицо ты будешь видеть так часто, что оно тебе да надоест когда-нибудь. Я тот, чей голос ты будешь слышать чаще, чем свой. Я тот, кто поменяет твои взгляды на жизнь, Селия Джессика Фрай. Раз и навсегда. И ты забудешь, что когда-то хотела умереть.

Застыв в шоке, я даже не смогла и слово вымолвить, не то, что уж пошевелиться. В горле появился горький ком, провоцирующий на слезы, но я его быстро проглотила, когда крепко стиснула зубы, чтобы не раскиснуть.

— Правда? — еле как выдавила я, затаив дыхание.

— Да, — добро улыбнулся Кенай. — Так что, тебе придется привыкнуть ко мне.

Я измученно выдохнула.

— После гибели родителей, я боюсь привыкать к кому-то, так как знаю, что если вдруг «уйду», сделаю какому-нибудь человеку больно, потому что он тоже привыкнет ко мне. Да и все мы рано ли поздно умрем. За свою жизнь мы привязываемся к людям, а потом, когда они покидают нас, тяжело переживаем эту потерю. Мы чувствуем, что рядом с нами не хватает их, и это убивает. Вроде бы они были, но в тоже время и нет. — Я заметила, что Кенай внимательно слушает меня. — Чем больше мы привыкаем к человеку, тем больнее нам его терять.

Парень еле заметно кивнул.

— Смерть неизбежна, Селия. В скором времени она настигнет нас, и мы не будем готовы к ней. Так что, нужно жить сейчас, не думать о том, что будет завтра или через год. Просто жить этим днем. И не надо бояться становиться с кем-то ближе. Ведь мы все люди, нам свойственно рождаться и умирать.

***

Поговорив еще немного со мной о «болезненной» теме, парень сменил бинт на моем запястье и промыл рану под струей холодной воды. Выбросив кровавое изделие из белых волокон в урну, он оповестил, что закончил возиться с рукой, и теперь я могу спокойно опускать рукав кофты.

— Разве тебе сегодня не нужно на работу? — поинтересовалась я, поправляя одежду.

— У меня выходной, — ответил Кенай, вытирая мокрые руки о висящее на крючке полотенце. — Вчера я отпахал за Брэда, а сегодня он будет пыхтеть за меня.

— Вот как, — я микроскопически улыбнулась.

Обойдя стол, шатен оказался возле меня. Его невероятной красоты глаза немного сузились, губы напряглись и через секунды из них вылетели слова, принудившие меня стать напряженной:

— Селия, я… ты знаешь, зачем я пришел. Помнишь вчерашний разговор про нелегкий день? — его рука полезла в задний карман джинс и вытянула два каких-то билета. — В общем вот.

Со смещенными на переносице бровями я взяла их и открыла рот, увидев жирную надпись «Аэропорт «Longview», Портленд – Сиэтл». В полном негодовании взглянув на Кеная, я дала ему понять, что не врубаюсь, зачем он купил эти билеты и тем более для чего.

Для какой цели?

Зачем?..

Черт побери, зачем?!

— Что это значит? — процедила я дрожащим голоском, взмахнув кистью с листочками.

— Тебе нужно попрощаться с ними.

Я нервно сглотнула, догадываясь о чем он.

Родители.

Кладбище.

Сиэтл.

О, Боже.

Слезы, неожиданно появляющиеся, начали скатываться по щекам. Я всучила билеты в руки Кеная, затем быстрыми шагами направилась в свою комнату, по пути вытирая глаза. Парень увязался следом, выкрикивая мое имя и пытаясь меня остановить за локоть. Когда я оказалась на лестнице, ему все же удалось сделать так, чтобы я притормозила и повернулась.

— Селия, послушай меня, — попросил он, немного тряханув меня, тем самым заставив посмотреть на его лицо.

— Не хочу! — шикнула я, слегка дергаясь.

— Я понимаю, как тебе…

— … ничего ты не понимаешь! Я была готова ко всему, но не к этому! Ты… зачем ты вообще купил билеты в Сиэтл, даже не спросив меня? Я никогда не была на кладбище у родителей, слышишь? НИКОГДА! И я хотела как-нибудь побывать, но только тогда, когда была бы полностью готова. Морально.

Я на самом деле ни разу не посещала «Лейквью», где похоронили моих маму с папой. Когда я очнулась в больнице, мне было больно думать о том, что я, словно плохая дочь, не имела вообще никакого желания сходить к ним на могилку из-за боязни и неготовности. Да тем более тогда мне запрещали покидать палату, и я не особо злилась на себя по этому поводу. А сейчас… совсем другое дело. Я должна, нет, просто ОБЯЗАНА побывать у родителей на кладбище. И пусть мне на данный момент не стало лучше, сердце до сих пор обливается кровью, но мне нужно к ним съездить, а иначе проявлю неуважение.

— Тебе надо с ними попрощаться. Поверь, потом тебе станет легче. Я уже купил билеты, потратил деньги и очень расстроюсь, если ты не полетишь в Сиэтл со мной.

— Я тебя не просила тратить деньги, — подметила я, отвернув голову. — Ты же копишь на Вашингтонский университет, зачем тогда сделал это?