Выдох.

— Ничего страшного, если я взял небольшую сумму на билеты оттуда.

— Небольшую? — язвительно ухмыльнулась я, поворачиваясь к нему. — Конечно, огромное спасибо тебе, Кенай, за то, что сделал, но я не могу полететь в Сиэтл на твои финансы. Как-нибудь в другой раз побываю у родителей на кладбище.

— Селия, — его рука коснулась моей, я вздрогнула, — пожалуйста.

— Нет.

Я собралась уходить, как шатен потянул меня за ладонь.

— Ради своих родителей, ты должна согласиться.

Быстро заморгав, чтобы не расплакаться вновь, я еле заметно кивнула.

— Только в том случае, если я верну тебе деньги за все это.

Карие глаза напротив немного сузились.

— Ты. Мне. Ничего. Не. Должна. Ясно? — выделяя каждое слово, кинул парень. — Я делаю все это лишь по тому, что хочу помочь.

— Ты делаешь для меня слишком много.

— Поверь, это только начало.

Глава 9.

Весь полет до Сиэтла я тоскливо смотрела в иллюминатор, вспоминая счастливые моменты из жизни, в которых были мои родители. Кенаю все же удалось добиться от меня согласия, путем минутных уговоров. Он сказал, что не дай Бог я верну ему деньги, то получу их обратно, только в двойном размере. Я не приняла это за шутку, так как он говорил на полном серьезе, что слегка напугало меня.

Когда мы вышли из самолета, я пощурилась и, согнув руку, сделала козырек на лбу, не давая солнечным лучам резать глаза. На душе висела какая-то тяжесть, принуждающая просто упасть и не вставать, но я изо всех сил старалась держаться. Сердце неистово колотилось в груди из-за одной только мысли, что я скоро, наконец, посещу кладбище и смогу увидеть, на каком участке похоронены родители.

Когда мы поймали такси и доехали до назначенного места, я напряглась, покидая машину и осматриваясь вокруг. Везде стояла мертвая, вызывающая мурашки по телу тишина. Высокий забор, черный, словно крыло ворона обрамлял кладбище. Над встроенными в него воротами маячилась мрачная табличка с надписью «Лейквью», а к ним вела заросшая из гравия тропинка. Растянувшееся над кладбищем небесное полотно казалось слегка мрачным из-за торчавших могильных плит и засохших сорняков.

Я захлопнула дверь, затем сглотнула в горле горький, неприятный ком и подождала, пока Кенай расплатится с водителем. Уехавшее такси дало ему возможность подойти ко мне.

— У нас нет… ц… цветов, — заметила я, не отрывая взгляда от темных ворот.

— Ничего страшного, — сказал он. — Пошли.

Я вздрогнула, но явно не от ледяного ветра.

— Можно взять тебя за руку? — быстро кинула я, чувствуя, как ноги заливаются свинцом.

— Конечно, — спокойно ответил парень.

Я сразу же схватила его ладонь и так крепко сжала, что, наверное, причинила ему небольшую боль. Но Кенай, не дернувшись даже от этого, обвил пальцами мою кисть и уронил на меня взор.

— Готова?

Периферийным зрением я увидела, что он медленно набрал в легкие воздух, словно сам волновался не меньше, чем я.

— Эм… да, — в подтверждении кивнула. — Готова.

Мы неуверенно зашли на кладбище, и я начала искать надгробие с именами родителей. Все мое тело атаковала лихорадка. Я судорожно вдыхала и выдыхала, бегая глазами по большим, имеющим цвет асфальта камням.

— Не бойся, — прошептал Кенай.

— Не могу.

— Мне почему-то страшно, — призналась я. — У меня так быстро стучит в груди сердце и кажется, будто я сейчас упаду в обморок.

— Все будет хорошо, — успокоил он. — Я рядом, Селия.

Я посмотрела на шатена, он ободряюще улыбнулся. Вздохнув, я продолжила поиски дальше, когда мы возобновили ходьбу. Спустя пять минут, я наткнулась на надгробие, где было написано:

«Ребекка Лиза Фрай

18. 05. 1974 — 19. 04. 2015 гг.

Томас Эндрю Фрай

22. 09. 1970 — 19. 04. 2015 гг.

Кто не забыт, тот – бессмертен. И мы никогда не забудем вас.

Вы останетесь в наших сердцах навсегда».

Словно от бессилия я отпустила руку Кеная и повалилась на сырую от дождя землю возле мраморного камня. Слезы охватили глаза, и я невольно зарыдала, накрыв рот ладонью.

О, Боже…

Это их могила…

Действительно это она…

Осмотрев усыпанный разнообразными цветами квадрат, я впилась пальцами в почву, пытаясь избавиться от бешеного дыхания и восстановить нормальное. Ощутив, как рука Кеная легла на плечо, я заплакала сильнее.

— Это… — парень не договорил, я его перебила, зная, что он хотел спросить.

— Да.

Несколько мучительных секунд мы молчали, слушая мои всхлипы, потом Кенай вновь открыл рот:

— Ты знаешь, что делать. Я могу уйти, если хочешь побыть наедине с ними…

— Нет, — я схватила его руку и повернулась, вытирая свободной ладонью лицо. — Пожалуйста, останься.

Не знаю, почему я так делала, но когда дотрагивалась до него, мне становилось спокойнее.

Лицо парня смягчилось, напряжение упало, и легкая, далеко не веселая, а скорее утешительная улыбка нарисовалась на нем.

— Хорошо.

Кенай присел рядом, согнув колени и не переставая держать меня за руку. Его каштановые волосы развивал ветер, из-за чего густая челка падала на лоб.

— Это не сложно, — раздался его бархатный, чистый голос. — Поприветствуй их.

Я прикусила губу, уронив взгляд на надгробие. Слезы жгли глаза, а ком, стоявший в горле, не давал никаким словам вырваться наружу. Когда я с трудом откашлялась, то смогла вымолвить дрожащими губами:

— Привет.

Глупо, конечно, здороваться с теми, кого уже нет в этом мире.

— У тебя… неплохо получается. Продолжай.

Я нервно сглотнула, думая, что произнести следующим.

— Вам, наверное, сложно поверить, что я, наконец, здесь. Это действительно так, —прошептала я, прикасаясь к яркому тюльпану. Помню, мама любила их. — Я… знаете, я… — я не смогла закончить предложение, так как мое горло словно сдавили чьи-то руки. Проглотив слезы, я всхлипнула и, уже не имея никаких сил держать спину, согнулась к могиле и громко зарыдала. — Черт! Я безумно скучаю по вам! Мне больно каждый раз просыпаться с мыслью, что вас нет и больше никогда не будет! В тот день я не хотела обижать вас, не хотела уходить, но вы же знаете, что моя гордость была превыше всего. И я ушла… Я оставила вас одних! — впилась пятью пальцами в пахнущую озоном землю. — Простите меня! Простите меня за все! За те ужасные слова, которые я вам выплюнула в лицо, за мое отвратительное поведение и несносный характер. Умоляю… не держите на меня зла. Если бы я знала, что произойдет, я бы сделала все возможное, чтобы не дать этому начаться. Если я умела бы поворачивать время вспять, я бы повернула, лишь бы вернуть все обратно: те мои кошмарные слова, тот день, вас.… Если было бы возможно умереть, чтобы вы вновь жили, я бы умерла. Я бы отдала все, чтобы вернуть вас, мам, пап…

Не знаю, сколько я лежала на могиле родителей и просила прощения у них, но за все это время Кенай не отпускал моей руки. Он молчал, давая говорить только мне. В его наполненных сочувствием глазах изредка мерцали блестки, и создавалось такое ощущение, что парень вот-вот заплачет тоже.

— Я знаю, что не достойна прощения, — прошелестела я, шмыгая носом, — я знаю, какой ужасной была и за все свои поступки, грехи, готова понести достойной наказание. Понимаю, что я не была идеальной дочкой, которой бы восхищались, но если можете, то, умоляю, простите меня за все. — Я закрыла глаза, затем медленно наполнила легкие воздухом. — Странно, я говорю сейчас с теми, кто мертв. Возможно, вы где-то рядом со мной или далеко, возможно вы в Раю или же стали звездами, ярче всех сияющими в ночном небе, но я чувствую, вы меня слышите. Поэтому, я скажу вам то, что произносила ни так часто: я любила вас, люблю и буду любить всегда, где бы ни находилась, что бы ни делала. Всегда…

Разлепив веки, я тяжело выдохнула и посмотрела на надгробие, приподнявшись.

— Знала бы я, чтобы вы сейчас хотели от меня…

— Они бы хотели, чтобы ты жила. За себя и за них, — сказал Кенай, сжимая мою ладонь.