В феврале 1995 г. у Цируля в камере нашли наркотики. Его перевели в блок для особо опасных преступников «Матросской Тишины». Но и туда наркотики каким-то образом все-таки попадали. Желатиновые ампулы с метадоном Цируль прятал в сигаретах, там же были найдены денежные купюры.

«Носильщики» получали «сигареты» от Розы Захаровой и ее подруги Светланы, с которой Цируль, как говорят, имел и более тесные отношения. Женщин задержали в марте 1995 г. под окнами СИЗО вместе с неким Эдуардом Потаповым, или Потапом — советником Цируля по экономическим вопросам, которым активно интересовались правоохранительные органы Марий Эл.

Потап тоже был неоднократно судим и прописан в Волжске. В начале 90-х годов их вместе с Цирулем подозревали в крупных хищениях, но улик против Захарова тогда не оказалось. Потапова обвинили в подделке документов на «мерседес», который принадлежал Цирулю и был приобретен незаконно. Возбудили несколько уголовных дел по каждому из фактов отдельно и объявили Потапова в федеральный розыск. С 1992 г. Потап достаточно спокойно жил в Москве, был коммерческим директором двух московских фирм: АО «Русский лес» и «Темп-2000».

На квартирах женщин нашли оружие: по пистолету у каждой. Подруги заявили, что оружие принадлежит Потапову, к его делам добавили еще одно и отправили в Марий Эл вместе с владельцем. Розу арестовали по обвинению в сделках с наркотиками, посадили в Бутырскую тюрьму, где она сразу оказалась в авторитете. Светлану отпустили. Соседкой по камере у Розы оказалась поэтесса Алина Витухновская, обвинявшаяся по той же статье. Тюремные вечера Розы были наполнены стихами.

Цируль «выпал в осадок». Не из-за того, что его маленький семилетний сын остался один, без присмотра. На квартире Розы была обнаружена переписка Цируля с волей, которая прошла мимо цензуры. Следователи были просто в восторге. Но Захарова ждало еще одно потрясение. Пресса Москвы раскопала его заявление прокурору Москвы, в котором он просил больше не считать себя «вором в законе», поскольку утверждал, что был «коронован» чуть ли не насильно, с нарушением воровских норм и традиций, что адвокатам Цируль чуть ли не на коленях клялся, что это подделка и провокация. По воровским законам такое заявление — это самоубийство. Следователи утверждают, что это заявление действительно принадлежит Цирулю, а обнародовать его решили потому, что Цируль приказал «браткам» из Молдовы «убрать» одного из членов следственной группы. К сотруднику и его семье была приставлена охрана, велось наружное наблюдение, и Паша Цируль отменил свой приказ.

После этого Цируль был переведен в Лефортово, но связь с волей не прервалась даже там. Наркотики получал по-прежнему. Собирался даже писать мемуары о том, как сидел напротив камеры, в которой находился бывший исполняющий обязанности генерального прокурора Алексей Ильюшенко. «Вора в законе» это очень развлекало. С чувством юмора у Цируля было все в порядке.

Однако стать писателем Паше Цирулю было не суждено. В «малявах» из тюрьмы он признавался, что чувствует свою смерть. И 23 января она действительно его унесла. По заключению судмедэкспертизы, Павел Захаров скончался от острой сердечной недостаточности.

Однако даже смерть авторитета не спасла его подельников. Около двух месяцев в Кунцевском суде шел процесс над его сообщниками: Розой Захаровой, дважды судимым Таги Хуриевым, неоднократно судимым новосибирским авторитетом Валерием Шишкановым, кемеровчанином Константином Магарцовым, новосибиржцем Русланом Мурзиным. Все они так или иначе были связаны с Цирулем.

Согласно обвинению, Хуриев снабжал метадоном всех подсудимых. Роза брала наркотики не только для своего заключенного мужа, но и для себя. Шишканов осужден только за то, что употреблял их сам, хотя, по некоторым сведениям, он снабжал крупными партиями наркотиков лагеря аж в Сибири. Он известен своим знакомством с ныне покойным новосибирским «вором в законе» Зайчиковым (Зайцем). Мурзин и Магарцов были курьерами, гоняя партии от Шишкана к Хуриеву. Сыщики прослушивали телефон Хуриева, поскольку на последнего жаловались клиенты, которых он регулярно обманывал. Шишканов заплатил ему 4800 долларов, а получил товара только на 2800 долларов. Это примерно 13 г концентрата, из которого, тем не менее, можно изготовить почти 200 л раствора. За такие «расчеты» с Хуриевым однажды уже хотела разобраться пермская «братва», но его спас Цируль.

Подсудимые не признали свою вину, либо признали ее только частично. Шишканов говорил, что всех судят только из-за Захарова, а Роза утверждала, что на суд явно кто-то давит.

Впечатления ни на суд, ни на прокурора эти заявления не произвели. Всех признали виновными, хотя некоторые пункты обвинения так и не смогли доказать. Хуриев получил 6 лет, Роза и Шишканов — по 5 с половиной, гонцы — по 5 лет.

Как известно, крэк — это сильнодействующий наркотик, необычайно популярный в Америке. Его распространение стало своеобразной общенациональной болезнью Соединенных Штатов. Но особой популярности за пределами страны крэк пока не получил. Пока...

Не так давно стало известно, что крэковая чума достигла уже и берегов Англии. Но местные наркоманы еще не оценили чудесных свойств новой отравы и по-прежнему отдают предпочтение гашишу, героину, анаше и экстази. Видимо, вскоре положение изменится. Если в 1987 г. британская таможня конфисковала всего пять партий крэка, то всего за половину 1989 г. с крэком попадались 36 раз.

Во время одной из облав на торговцев крэком, обустроившихся в уютном кабачке в Волверхамптоне, полицейские столкнулись с неистовым сопротивлением его почитателей. Около 500 молодых людей устроили стычку с полицией, чуть было не переросшую в крупномасшабные беспорядки. В полицейских летели камни и бутылки с зажигательной смесью. Во время столкновения было арестовано больше 20 человек. Все это не могло не вызвать у соответствующих инстанций тревогу. Ни для кого не секрет, до чего довело чрезмерное увлечение крэком американскую молодежь: информация о детях-инвалидах, рожденных матерями наркоманками, о страшных убийствах, совершенных под воздействием наркоты, о малолетних поклонниках крэка постоянно доходила до берегов Туманного Альбиона.

По мнению начальника полиции Меленды Моррис, наркоторговцы из Южной Америки прилагают все больше усилий для того, чтобы проникнуть на европейский рынок. Ведь в Америке рынок уже перенасыщен. И правительства европейских стран вынуждены бороться с появившейся из-за океана опасностью. В июле 1989 г. министр внутренних дел Англии опубликовал правительственный план борьбы с крэковой чумой. Это заявление стало реакцией на доклад специальной комиссии Министерства внутренних дел о крэке, где было предложено провести общенациональную кампанию против распространения этого наркотика. Перед глазами был пример Нью-Йорка, где крэк послужил причиной более чем 50 % всех арестов; 735 родителей, убивших своих детей, были наркоманами.

От идеи кампании, направленной сугубо против крэка, министр отказался. Он предложил провести кампанию против наркомании вообще. Правительство увеличило ассигнование на борьбу с распространением наркотиков, за границу были отправлены сотрудники, в чьи функции входило отслеживание перемещения наркотиков в Европу, созданы специальные таможенные команды, призванные пресекать провоз кокаина на территорию страны. Отдельным пунктом программы стал вопрос просвещения и пропаганды жизни без наркотиков. На эти цели правительство выделило 9,1 млн фунтов стерлингов. А 17,5 млн было решено ежегодно тратить на лечение тех, кто попал под наркотическую зависимость.

Мнение министра о нецелесообразности лишь антикрэковой кампании было поддержано общественностью. Действительно, мероприятия, направленные исключительно против этого наркотика, подстегнули бы к нему интерес. Тем более, был горький опыт с проведением кампании «Героин калечит вам жизнь». Несмотря на массированную пропаганду, количество людей, употребляющих этот страшный наркотик, не уменьшилось, а возросло: в 1983 г. их было зарегистрировано всего 4786, тогда как в 1988 г. — уже 7770. К нынешнему времени эта цифра возросла еще больше.