Но вот когда сотнями тысяч таких запросов и заявлений завалили разные подкомиссии Госдумы и Правительства, оно… Зашевелилось. Особенно когда в него прошли избранные именно за эту Платформу — «социальную защиту и спокойствие предпринимателей и трудящихся», деятели!

И именно эта самая передача, где женщин подбирали по индивидуальным параметрам, и разработала Программу всеобщей Этернизации, когда каждый Полноправный Избиратель просто мог бы выбрать партнёршу — уже без всякого брака, а лишь на время.

Раньше, говорят, был такой сервис — девочки на дом. То есть — проституция. Вот всех этих девочек для начала в Этернотеки и подгребли. А потом — и домохозяек, на которых написали Заявления их мужья.

Стали сдавать их в аренду централизовано, от лица Государства.

Всё это стало возможным после принятия Закона Лосева-Жириновского, запретившего принимать женщин на работу. И Закона Дусеева. Который запретил женщинам владеть собственностью. Как неработающим. Ну, как когда-то было на Востоке…

В деталях всего не знаю, но часть материалов обо всех этих событиях погибла, или была намеренно уничтожена в ходе Первого и Второго бунта Фундаменталисток… Там, вроде, содержалась информация о том, что было, и как, о выступлениях, как раз феминисток, и других. Законных и незаконных попытках женщин вернуть себе Права и свободы…

Законные запретили. Указом. Как происходило подавление незаконных, я не знаю.

По слухам — жестоко. Говорят, демонстрации попросту расстреливали и травили участниц газом. Вызывавшим бесплодие, сумасшествие и даже смерть… Вот тогда-то и погибло до половины всего поголо… э-э… Извини — половина женщин погибла.

И вот теперь у нас по расчётам — шесть мужчин на одну женщину. Такое соотношение оптимально для… Баланса. Да оно и понятно: зачем Государству кормить лишние рты? Детям и пожилым мужчинам — не до женщин. Остальные… Пару раз в месяц. Все это и рассчитала Статистика.

Вот. Примерно так.

Ах, да — конечно, всё это стало возможно только после появления методики Йоши Такуро, первым вырастившего эмбрион вне матки, оплодотворив вырезанный яичник «в пробирке». Кстати — яичники вырезают, насколько я знаю, у всех. Лет в пятнадцать.

Наталья автоматически помассировала крохотные шрамы на животе:

— Да. Нам… Объясняли, что рожать — дикая боль и возможная смерть!

— И это — правда. Та же статистика так и показывала — две из трёх женщин проходили через операцию «кесарево сечение» — это когда роды идут не естественным путём, а ребёнка вынимают через разрез в животе… — она скривилась, как от зубной боли, и Михаил уж подумал, что её сейчас стошнит… Однако Наталья удержалась. Позеленела только.

Он быстро продолжил:

— Да, это болезненно. Но рожать «естественно» — ещё мучительней!

Но — что же нам было делать?! Поскольку медицина позволяла сохранять жизни и больным, и с узким тазом, и старым, и со всякими отклонениями, рожать естественно уже никто не хотел. Да и не мог! А работники Обществу нужны. Произошел, типа, «искусственный отбор». Красивые, желанные женщины — не могут родить сами. Естественным путем. А те, кто могут… Ну, как бы это сказать… Не столь красивы. И желанны. Парадокс!

Так что методика развития «ин витро» сейчас общепринята. Я — пережиток эпохи. Монстр. Быть может — последний «нормально» рождённый мальчик. И как мне кажется, именно поэтому мать и умерла…

Раньше обычного срока! Впрочем, может и Дух, атмосфера Розвиллей виновата…

— И — что? Получается, сколько и какого пола рождаются… Тьфу ты — вылупляются! — теперь определяет только Правительство?

— Да, так и есть. Всё решают специальные Комитеты планирования контингента. Предоставить расчётные данные для этого Комитета — как раз моя работа. Определять, на какое производство, или в какое Учреждение сколько надо: чиновников. Инженеров. Рабочих, сторожей, продавцов, учителей-наставников…

Женщин для Этернотек.

Так что Общество самодостаточно. И стабильно. Защищено от кризисов как перепроизводства, так и — перенаселённости.

— Звучит жутко. Словно на свиноферме планируется поголовье…

— Всё верно. Примерно так и обстоит дело. Мы — свиньи. Или — куры. Кому как нравится. Только мы — куры разумные. Поэтому стараемся пролезть поближе к кормушке. Подлизаться к высшему. Плюнуть на нижнего. Клюнуть ближнего. Дарвин!

— Какой Дарвин?

— Ну, учёный один. Старый. Создал учение, что выживает сильнейший и приспособленнейший. Неразборчивый в средствах, подлый, расчётливый, готовый идти по головам, и перегрызать глотки конкурентам… Самый мерзкий гад, короче!

— Я думала, ты… преувеличиваешь. Так у вас там что, реально — борьба за выживание?

— О, ещё какая! Говорят, первым администратором, введшим принцип вседозволенности в борьбу между конкурентами, считается Гитлер. У него многие Ведомства дублировали работу друг друга, и выживало сильнейшее и подлейшее — то есть то, что сумело переманить ассигнования, и задушить соперничающее.

Вот именно это сейчас и происходит в Обществе Потребления. Правда называется по-научному: «саморегуляция организационных процессов». Даже наше ведомство «сожрало» минимум две подобные Конторы. И это — только при мне!

— Подожди-ка… Не поняла. Вы что же — мешаете друг другу работать?

— Нет. Не в открытую. Мы только стараемся доказать вышестоящему Начальству, что наша Фирма, наше Объединение, или Контора — эффективней. Производит больше продукции… Или — рассчитывает всё, что надо рассчитать, или там, продаёт, (если это что-то связанное с продажами) — лучше, дешевле и быстрей, чем у Конкурентов.

И тогда Государство проигравших расформировывает, а нас поощряет. Премиями.

— А куда идут те, которых… Расформировали?

— Как — куда? В другие Конторы, Фирмы или Объединения! А если у них опять не получается, их снова… Ну, и так далее — пока не смогут достойно бороться! Но такой прорыв случается редко. Как правило, те, кто закрепился на рынке, уже не уступают. А Государству это выгодно: если уж кто-то сможет превозмочь такую Систему, и пролезть — значит, метод работы придумал ну очень эффективный! И выживает! И уже остальные думают и изобретают: как бы переплюнуть!..

— Когда я тебя слушаю, становится как-то… страшновато. Получается, хорошо, что женщины далеки от… От всей этой грязи, крысиной возни. Словно — бег в мешках! Вы же, наверное, не доживаете до пенсии с такой нервотрёпкой!

— Твоя правда. По той же статистике средняя продолжительность жизни мужчины — пятьдесят шесть лет. До пенсии доживают двое из трёх. И в Розвиллях живут… Не больше, чем ещё года три-четыре. Опустошённые и вымотанные. Теперь тебе понятно, почему сейчас женщинам в сфере производства, да и любой другой — места нет?

— Да понятно-то мне не только это… Ты хорошо объясняешь. Но…

Думаю, вам, особо ретивым и амбициозным, и женщины-то как таковые не нужны. Да и некогда. А кому совсем уж приспичит — вон, резиновая кукла: быстро и дёшево!

Михаил почувствовал, как краска заливает щёки и шею:

— Нашла?!..

— Нашла, конечно… А чего её искать — из того ящика, куда ты её сунул, отлично слышно писк речевого адаптора: «Хозяин! Зарядка закончится через двое суток! Картридж необходимо заменить!»

Михаил рассмеялся — тон, которым это было сказано, действительно, напоминал «кукольный» голос его «Виктории», модель СПБ — 27.

— Ну и что ты сделала?

— Что-что… На зарядку поставила, что же ещё. И картридж сменила. Пользуйся на здоровье! Мозоль только не натри на… Этом месте! — она дёрнула плечиком, зыркнув сердито ему в глаза, а затем отвернувшись к окну.

Ах, вот оно что… А он-то недоумевал. Чего она такая взвинченная! Сердитая. Ершистая сегодня. Ревность?! Ревность — к резиновой игрушке?! Хм-хм…

Впрочем, кто поймёт этих женщин — возможно и такое. Причём — на полном серьёзе. Психология изолированной от социума особи вообще непредсказуемая вещь. А уж тем более — психология женщин. Всю жизнь сидящих за стеклом. И только на несколько дней — ну, пусть — месяцев! — в году оказывающихся «при деле».

— Спасибо. Извини. Я… Должен был, конечно, выключить её и убрать. Получилось как-то… Неприлично. Прости.

— Не извиняйся, всё нормально. Подумаешь! Один из моих… Прежних — тот вообще не мог со мной, если предварительно не… Возбуждался на куклу! Два других — так вообще: просто жили параллельно, так сказать: ночь со мной, ночь — с куклой.