Наталья теперь держалась за его плечо обеими похолодевшими до ледяного состояния ладошками, и поминутно вздрагивала, когда какая-нибудь из гигантских летучих мышей касалась их затылков или спин то крылом, то когтистой лапой.

Из стены вдруг выдвинулась тоже — когтистая лапа, но с добрый танк размером, и им пришлось нагнуться: иначе сцапали бы!.. Наталья треснула кулачком его по колену, почувствовав, что он содрогается. Но не от страха:

— Хватит ржать! Я испугалась! А если бы схватило?!

— Если бы схватило — вон! Видишь котёл? Все грешные девушки, которые не слушаются старших, попадают в кипящий воск, и из них делают фигуры для музея!

Она оглянулась — как раз вовремя, чтобы завопить, и врезать ладошкой по черепу, подлетевшему к ним на крылышках, как у голубя! Череп тоже завопил — словно сирена тепловоза. И шваркнулся о стену пещеры! После чего медленно съехал по ней на пол, где его тут же подобрали и затолкали в ближайший колодец, отсвечивающий огонькам и сполохами.

— А там — что?

— А там — топки. Кого не варят в котлах, или не жарят на сковородах здесь, — он обвёл рукой, — там используют как дрова. Ну, кидают в печи. Сам, правда, не видел — коллеги попадали. Рассказывали. Попасть в горнило не слишком приятно — потом за шиворотом много золы… Так что не хочу пачкаться. Стараюсь не выпадать. Да и тебе… Берегись!

Он нагнул её голову почти вовремя: мохнатый, словно шмель-переросток, птеродактиль, шлёпнулся прямо Наталье на спину! Пока Михаил отдирал его когти от кофты, и вышвыривал за борт вагончика, тот истошно орал, и съездил-таки пару раз крыльями ему по башке! Настырная зараза! В тот раз удалось просто увернуться…

— Это — кто такой был? Чёрт?

— Нет. — Михаил ругался сквозь зубы, разглядывая царапины, — Это называется птеродактиль. Динозавр такой. Летучий. Кусается и царапается. Вот! — он продемонстрировал набухшие кровью длинные узкие разрезы на руках.

— Ни-че-го себе! А царапины… Заживут? Они не… воспалятся?

— Да нет, что ты… Это — просто краска. В которую уже введён антисептик, обезболивающее и коагулянт — на случай, если и правда, прорежет кожу.

— Всё равно… Неприятно.

— Тю! — она удивлённо взглянула, наверное, не ожидая, что он применит её любимое словечко, — Мы же за этим и пришли: развлечься! Кстати, готовься!

— К чему? — в тоне сквозило неподдельное напряжение, брови нахмурились.

— Сейчас нас сбросят в жерло вулкана!

— А-а-а… Э-э-э… Я не хочу! Как… Остановить?! Я не умею летать! — по мере того, как вагончик подъезжал всё ближе к краю ужасного разлома, высотой побольше, чем Гранд-каньон, она ёрзала и порывалась выскочить, оглядываясь назад всё чаще.

— А-а, ерунда. Никто не умеет. Но не бойся: мы… Не умрём. Во всяком случае, не сейчас! — он не хотел говорить, что будет дальше, чтоб не портить ей удовольствия от сюрприза!

Сюрприз удался: на полпути к булькающему гигантскими огнедышащими пузырями лавовому озеру их перехватили огромные не то чайки, не то — лебеди. Это уж кому как кажется! Наталья, которую несли вверх за талию, визжала: боялась, как оказалось, высоты. Михаила держали за ногу, но своё вверхтормашное положение он терпел стоически: прошлый раз вообще несли за шиворот, словно кутёнка. Унизительно…

На широком уступе, на который их сбросили, из низкого хода выполз огромный ящер с раздвоенным языком. Наталья поспешила спрятаться за спиной уже поднявшегося на ноги Михаила:

— Гос-споди! Да что же здесь — все какие омерзительные, зубастые и скользкие?! Я такую тварь впервые вижу!

— Нет, не все. — Михаил медленно отступал, оглядываясь в поисках подходящего оружия: в прошлый раз ящера не было! Это уже что-то новенькое! — Этот просто похож на комодского варана. А они — бронированные.

— Вот уж спасибочки, «обрадовал»! От этого тварюга сразу стала родней и ближе!..

— Не бойся. Сейчас мы её… — Михаил подобрал здоровенный сук, и попытался спихнуть монстра с полки, поддев под брюхо, как рычагом.

Ага, два раза… «Тварюга» щёлкнула пастью буквально возле лица, заставив невольно отпрыгнуть, выпустив сук… Ах, вот вы как со мной!..

Михаил буркнул: «Стой спокойно», с разбегу перепрыгнул ящера. Тот и ухом не повёл. Продолжил надвигаться на Наталью, шипя, и скаля зубы (немаленькие, надо признать!). Та завизжала:

— Убери, убери его от меня, пожалуйста! Он… Он воняет! И у него слюна капает! Фу!..

Михаил зацепил обеими руками за шипастый хвост, и споро стал переворачивать его. Тварь шлёпнулась на спину! После чего заревела, оказавшись снова на ногах. Однако третий переворот дал желаемый результат: не успевшая среагировать или сориентироваться рептилия вылетела с уступа в море лавы!

А здорово она плюхнулась — они пронаблюдали жидко-тягучий, словно от сливок, круглый всплеск огненной жидкости, и лава сомкнулась над монстром!

— Знаешь, а я по-настоящему испугалась… — призналась Наталья, убирая мокрую прядь со лба, — Он выглядел… Вовсе не как искусственный! Такой противный!.. — её передёрнуло.

Михаил кивнул, осматривая ладони. Кожу саднило:

— Раньше здесь такого не было. Только крысы. Ну, их-то легко было спинывать вниз… А этот… Вон, смотри: я ободрался об его… Пластины.

— Ну что?! Ты всё ещё утверждаешь, что это — краска, и антисептики?

— Н-не знаю. Но здесь точно никто никогда не погибал. Зато — уж реализму-то… Море! Гарантирую: дальше будет не хуже! Идём-ка дальше: нам — туда.

За поворотом уступа оказалось племя дикарей. Вот чёрт — опять новинка!

На этот раз даже джиу-джицу не помогло: на него навалились с сетью, сделали подножку, оторвали от пола…

А молодцы… Предусмотрительно: мало ли какой ни попадётся клиент!

Их с Натальей привязали за руки и за ноги к двум шестам. И понесли по тёмным извилистым переходам, где жутко воняло палёной шерстью и плесенью, (интересно — как удалось добиться такого эффекта без угрозы здоровью «приключенцев»!) шкребя иногда их одеждой и боками по шершавым и покрытым мерзкой слизью стенам. В какой-то момент он потерял спутницу из виду. И начал было беспокоиться… Но вот их вынесли на площадку перед вигвамами. Индейцы, что ли?..

Точно! Как пить дать — сейчас будут скальпы снимать!

Однако дела пошли ещё хуже.

Наталью привязали стоя к врытому толстенному закопчённому столбу, и споро принялись наваливать хворост, поливая ещё чем-то вроде масла! А его самого привязали головой вниз к другому столбу, да так, что кровь стала быстро приливать к голове, сильно раздражая, и мешая сосредоточиться на криках напарницы.

— А-а-а! Помогите!!! Михаил, они меня сожгут!!! Михаил, где ты?! Не-е-ет!!!

К куче хвороста проковыляла мерзкая на вид старушенция, с носом, что твой томагавк, и, сотрясаясь от смеха, поднесла факел заскорузлой рукой, похожей на головешку… А уж жесты делала, ещё что-то приговаривая!..

Ну как тут не поверить, что все старухи — ведьмы!

Наталью охватило пламя! Гос-с-споди, да как же!.. Ведь сгорит!!!

Истошные крики заставляли сердце буквально обливаться кровью — привык к ней всё-таки! И хоть и осознавал где-то там, в глубине, что всё это не настоящее, что — лишь шоу, показываемое специально ему, где-то всё же… Таился страх!

Что могут иногда и чёртовы механизмы-андроиды ошибиться, или что-то перепутать — и спалят не робота с лицом его спутницы, а саму спутницу!

Сотня мыслей пронеслась через отяжелевшую от притока крови голову: а вдруг она и правда — погибнет?! А вдруг придётся лечить жуткие ожоги в Госпитале?! А что ему скажет Наталья, если (тьфу-тьфу!) удастся её всё же спасти и вылечить?

И, наконец, совсем уж глупая мысль: что ему скажет Администрация Этернотеки, и какой штраф наложит за… Порчу имущества?!

Вдруг, когда Наталью уже полностью скрыло пламя, его кто-то оторвал от столба, а племя индейцев, завывая, ринулось навстречу прискакавшим невесть откуда, ковбоям с пистолетами и ружьями, пули из которых, как понял Михаил, и перебили его верёвки.

Увёртываясь от сыпавшихся вокруг простреленных тел, и скачущих коней, он пробрался к костру. Чёрт! Поздно.

Его спутница уже представляла собой тлеющую головешку, сжавшуюся и почерневшую. Омерзительно несло горелой плотью, палёным волосом, и порохом.