Ушло всё это в прошлое. Нет сейчас ни у кого никаких «своих» детей.

Оплодотворение осуществляется по компьютерным программам, проводящим подбор мужских и женских гамет по разработанным больше века назад принципам. Целесообразности. Получения заданных наследственных черт. Среди которых главное — здоровье. Ну, и отсутствие склонности к… э-э… нестандартным поступкам. Проще говоря — выходкам. (ну, такого сейчас практически нет — генный материал хоть раз что-то «выкинувших» работничков попросту удаляется из Банков гамет.)

С другой стороны, какие, к чертям, могут быть «лучшие черты», если учёт параметров отца — ещё возможен, а вот матери…

Кто может поручиться — не попадёт ли, скажем, его сперма в яйцеклетку какой-нибудь Валькирии, или «Святой Агнессы»?! Нет, тут не предскажешь…

Поэтому и существует Этап Предопределения — где уж окончательно выясняется, чему ребёнка следует углублённо и расширенно обучать и к какой работе готовить.

Это вот он — один из Последних… Исключение из Правила. Подтверждающее правило лучше, чем…

Потому что чтоб зарабатывать на существование, ему, точно так же как и всем остальным «выращенным» винтикам-шестерёнкам, приходится работать. И работать на совесть. Засунув в …опу свои амбиции и крамольные мысли, и подстраиваясь под требования и установки Системы…

С другой стороны — оппозиции не существует. (во всяком случае, он о таковой не слышал!) Как и разумной альтернативы. Если их Общество хочет выжить, придётся и дальше уповать на существующие принципы его поддержания и функционирования.

Михаил скосил глаза — простыня мягко облегала приятную выпуклость там, где у Натальи начинали расти натруженные за сегодня ноги. Интересно — избавив женщин от родов, сделало ли Государство им бесценный Подарок? Или — подложило свинью?

С этой мыслью он и заснул.

Утро началось с будильника.

Наталья ещё не встала, но отреагировала, даже не открывая глаз:

— Ой! Милый! Извини, я сегодня проспала! Сам что-нибудь перекусишь?

Как будто до этого двадцать девять лет он не «перекусывал». Но вот то, что он милый…

Однако он вынужден был отметить, что одному кушать гораздо… Да, скучнее.

Надо же. Избаловался. Нет, неверно: это она его избаловала.

Проезд в метро позволил как-то настроиться на деловой лад. Работы много. Поскольку предыдущий Проект сдали «с отличием», имеют право на более сложный и дорогой. С одной стороны — престижно. (Все завидуют!) А с другой — придётся попотеть.

Шеф, как обычно маячивший при входе, увидав Михаила одел казённую улыбочку, сегодня чуть более широкую — кончики губ приподняты выше обычного на целый миллиметр!: — Доброе утро, Михаил Геннадьевич. Прошу в мой кабинет на пару минут.

Михаил… подобрался. Вежливо ответил:

— Доброе утро, Валентин Игоревич. Разумеется.

В кабинете у стены, достаточно далеко от стола для совещаний, чтобы почувствовать себя бедными родственниками, сидело двое молодых людей. По той поспешности, с которой они вскочили, и блеску новизны костюмов, явно только из гипермаркета, Михаил догадался сразу: только что из Высшего. Амбиции и напор пополам с робостью.

Гремучая смесь. Но ему только на руку.

Шеф начал:

— Михаил Геннадьевич. Позвольте вам представить наших новых работников: это — Владимир Сергеевич. — парень повыше быстро протянул потную и холодную руку, которую Михаил слегка пожал с вежливой улыбкой, — А это — Василий… э-э…

— Владимирович. — быстро подсказал второй, тоже пожав руку Михаила. У этого кожа оказалась горячей и какой-то шершавой. Кожная болезнь, что ли какая?..

— Очень приятно. — для него Михаил тоже приподнял кончики губ.

— Молодые люди. А это — наш ведущий специалист, заведующий Секцией оптимизации планирования, можно сказать, акула от Статистики, Михаил Геннадьевич. — и, обращаясь уже к Михаилу, — Михаил Геннадьевич. Я прошу вас взять, так сказать, этих неофитов под своё могучее крыло ветерана, и познакомить с традициями и стилем работы нашей… Фирмы.

— Спасибо за честь и доверие, Валентин Игоревич. — Михаил отнюдь не был счастлив тем, что ему «под крылышко» спихивают двух салаг, но — у всего есть своя цена. Особенно для того, кто «проявил себя», как недавно он, — Непременно. Разместить их в?..

— Да. Пусть сидят в вашей Секции. Я уже распорядился, и перегородку перенесли.

— Благодарю, Владимир Игоревич. — Михаил чуть поклонился, — Можно приступать?

— Да-да. Ну, молодые люди, Владимир Сергеевич и Василий… м-м… Владимирович — желаю всяческих успехов и скорейшего вливания, так сказать, в коллектив.

Михаил и новички откланялись.

У себя в отделе Михаил сразу заметил перемены: невысокая перегородка, что отделяла раньше его секцию от отдела уволенных интриганов, переместилась на два метра в глубину сокращённого отдела — так, чтобы рабочих мест стало на два больше. Столы с компами и стулья уже сверкали новизной — никак, Юрьевич выдал со склада! Надо же.

Вот так. Он растёт. Теперь в его подчинении не пять человек, а семь. Неплохо. Вроде. Правда почему-то теперь, когда добился-таки, чего хотел, особой радости нет.

— Владимир. Василий. — у входа в их «отсек», Михаил приостановился, решив проинструктировать молодёжь сразу, — Наш отдел — особый. Мы занимаемся вычислением, так сказать, внутренней эффективности. То есть — эффективности работы всей нашей Конторы. Поэтому те сведения, что будут проходить через ваши руки и машины, не должны стать известны никому.

Причём: никому — значит — никому! Даже коллегам по Отделу или Секции.

Связано это с тем, что наши данные, попади они в ненужные руки, могут отрицательно сказаться на производительности работы наших… Коллег. И даже причинить вред всей Фирме — мы не должны допускать потери лица, потери престижа авторитетнейшей в этой сфере бизнеса Организации. Виновных в утечке (будь то сознательной, или по неосторожности — абсолютно безразлично!) обычно увольняют, и они попадают туда… Где их индекс жизни намного ниже. Понимаете?

Оба поспешили покивать с максимально серьёзным видом, а у Василия даже пот проступил на висках — ещё бы! Вот так, сходу — такая ответственность! Не справился с Первой Работой — на разгрузку судов в доках! Жуть! Особенно с таким Предопределением, которое предусматривало чистенькую и непыльную работу в офисах, и полное отсутствие мускулов…

Решив, что достаточно с новичков его «пронзительного и начальственного взора», Михаил позволил несколько ослабить давление:

— Ну, теперь, когда я вас намного напугал, поясню. Работа и правда секретная. Всё, что наработаете за день, тщательно сохраняйте. Пароли подберите такие, чтоб никто не мог вскрыть — никаких телефонов, дат рождения, детских кличек и названий фильмов.

Если по нужде будете выходить (туалет вон там, а столовая — там), всё равно монитор и процессор выключайте. — Оглядев слегка побледневших парней, Михаил решил, что они, вроде, держатся неплохо. Не то, что он сам, когда пришёл в Первое своё место (Ох, и лил с него тогда пот — в три ручья! Хорошо хоть, не по лицу. А по спине!). — Ладно. Идёмте знакомиться с коллективом Секции. С остальными сотрудниками познакомитесь сами. Знакомство много времени не заняло. К пяти сотрудникам прибавилось двое.

— Рабочие места — вот. Выберите сами, кому где удобней сидеть. Да. Хорошо.

Дмитрий Фёдорович, можно вас на минуту? — Михаил обратился к мужчине на десяток лет старше себя вежливо, хотя и не слишком восторгался его способностями: не продвинуться человек дальше инженера второй категории за двадцать лет службы… Такое возможно только если он не хочет этого сам. А вот почему — уже совсем другой вопрос.

Однако в профессиональной компетентности своего помощника и непосредственного заместителя Михаил не сомневался, — Это — наши новички. — он представил их друг другу, — Будьте добры, поставьте задачу на сегодня нашим… молодым коллегам.

Хм. Вот у него и «солидный штат». Теперь, чтоб не ударить в грязь лицом, нужно перераспределить работу так, чтоб каждый справился, и справился вовремя — к утру пятницы. А уж скомпоновать и откорректировать результаты — его задача.

Первые недели две, конечно, с его новых подчинённых толку будет, как с козла молока. Потом, когда втянутся, начнётся следующий «детский» период: «я всё знаю лучше шефа!» Затем — всё как всегда. Интриги, подкопы, сплетни и вся остальная прелесть оффисной жизни планктона, мечтающего пролезть в караси… Или даже щуки.