— Когда вы рядом. — повторила Морозова. — Я чувствую себя такой несовершенной.

— Это вы то? И не совершенной? — воскликнула Измайлова. Ей захотелось расхохотаться. Настолько смехотворным было высказывание Морозовой.

— Милая Динара, то, что вы видите — плод упорных каждодневных усилий. Я вложила столько денег в свою внешность, столько времени и сил. А вам дано от бога не только большое и чистое сердце, но и тонкая красота, которая не бросается в глаза, при первом взгляде, она требует окантовки гравировки и чистки, но, если все это сделать, то вы засверкаете, как настоящий бриллиант. Вы, наверно, сильно встревожены и удивлены моими словами. Я объясню. Вы мне очень нравитесь. Вы хороший человек, и мне не нужно общаться с вами год или два, чтобы это понять. Достаточно пару часов наблюдать за тем, как вы ведете себя с детьми, и все становится ясно. Я бы хотела стать вам другом. Узнать вас ближе. Понимаете?

— У вас мало друзей? — поинтересовалась Дина, не столько тронутая, сколько ошеломленная словами Морозовой. И она мало верила в искренность слов Виктории, хотя основания для недоверия у нее не было. Возможно, она и не льстит, и не преследует никаких своих непонятных целей, а это желание увидеть в лице Дины друга — блажь богатенькой дамочки, которая от нечего делать решила прикоснуться к миру среднего класса.

— Нет. — качнула головой Виктория и ее красивые волосы рассыпались по плечам сверкающей волной. — Точнее, я уверена, что останься я без гроша, все мои друзья повернутся ко мне спиной. Такова цена за богатство. Никогда не знаешь, искренен ли человек, глядящий тебе в глаза, или просто ослеплен моим блеском.

— Вы решили, что я не ослеплена?

— Это точно. — усмехнулась Морозова. — Вы человек другого класса, не способный отличить джинсы с рынка от брендовых моделей Кельвин Кляйн, и дешевый страз от Своровски. Это вовсе не грех. Это замечательно.

— Да уж. — мрачно ухмыльнулась Динара, поправив очки. — Замечательно то, что я чайник в области моды.

— Нет. Я не то хотела сказать. Ты смотришь на меня, как на человека, а не как на обладателя дорогих шмоток, золотых безделушек, спортивной машины и загородного дома.

— Но я заметила, что вы не бедны. Сразу. — искренне призналась Дина. — Мне, наверно, уже пора идти. Дети скоро проснуться.

— Да-да, конечно, Динара. Было очень приятно с тобой поговорить. Очень надеюсь, что это не последняя наша беседа. — в глазах Морозовой светилось неподдельное участие и смущение. — Если я чем-то тебя шокировала, то извини. Ничего, что я перешла на «ты»?

— Все нормально. Вы были искренни. Я это оценила. — лаконично ответила Динара, хотя ей и на самом деле было не по себе от их разговора. Она так и не поняла, что от нее нужно этой женщине. Она порывисто встала и бросила прощальный взгляд на Морозову. Солнечный свет падал на ее лицо сквозь приоткрытые жалюзи, высвечивая тонкие морщинки вокруг профессионально накрашенных глаз. Сколько ей лет, задумалась Дина. На вид не дашь больше двадцати семи, но взгляд у нее совершенно зрелый.

— Удачного отпуска, Динара. — доброжелательно и мягко улыбнулась Виктория. Дина кивнула в ответ и вышла из кабинета, пропахшего духами его обладательницы. Сердце девушки тревожно билось, она вернулась к детям, которые уже начали просыпаться, но мысли Дины были далеко. Из головы не выходил странный разговор с заведующей и ее последняя улыбка. Так лев улыбается кролику, прежде, чем сожрать его. Или она все придумывает? Ох, эта ее природная пугливость и нежелание подпускать к себе людей, ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Но такой замкнутой и асоциальной девушка была не всегда. Нормальная жизнь Динары Измайловой закончилась шесть лет назад. Именно тогда врачи поставили матери Дины страшный диагноз. Рак легких, неоперабельная стадия. Как гром среди ясного неба. Для женщины, которая не выкурила ни одной сигареты за свои сорок пять лет, приговор медиков стал настоящим потрясением, а для ее дочери — приговором.

Дина не хотела, чтобы этот день заканчивался. Она было невероятно ласкова со своими воспитанниками, читала им сказки собственного сочинения, рисовала с ними, играла. В этот день они пропустили обязательный урок по математике, но Дина не как не могла заставить включиться свой профессионализм. Сейчас Измайлова была просто женщиной, которой предстояло разлука с детьми, которых за четыре с лишним года она успела сильно полюбить. Динара смотрела сквозь слезы, как ее воспитанники собираются на прогулку. Теперь они только изредка просят ее помочь надеть ботинки, или застегнуть курточку. Такие взрослые, самостоятельные, разумные. Динара гордилась каждым из них. И даже самым проказливым драчуном Сашкой. Говорят, что его отец настоящий бандит. Если так, то понятно в кого пошел этот неугомонный плохиш. Дина видела только маму Саши — высокую стройную шатенку, которая даже зимой не снимала темных очков. Сашка всегда приветствовал ее громкими воплями радости, задирая при этом всех попавшихся под руку товарищей. Присутствие матери, подобным образом действовало на многих ребят. Вспомнив, как несколько дней назад Саша подставил ей подножку, и она полетела прямо лицом в лужу, Динара мягко улыбнулась.

— Иди сюда, мой хулиган. — сказала она ласково, поймав сорванца за руку. Мальчик нахмурил брови, когда она обняла его. Он уже вошел в тот возраст, когда целовать мамочку на прощание и при встрече становиться неудобно, а тем более, тетю-воспитателя.

— Ты будешь по мне скучать? — спросила Дина.

— А ты, куда-то уезжаешь? — спросил Саша. Девушка кивнула, чувствуя, что вот-вот разрезвиться. Неожиданно мальчик обнял ее за шею. — Конечно, я буду скучать. Ты скоро приедешь?

— Да. Да….

Садик для детей обеспеченных граждан сравнительно небольшого города Ярославля был основан восемь лет назад, когда появились первые трудности с устройством детей в государственные учреждения дошкольного образования. Это, конечно, был не первый такой опыт в городе. Первоначальный взнос, чтобы обеспечить себе место в садике, был настолько внушительным, что скромным держателям ларьков и мини павильонов, был не по карману, как и ежемесячное содержание. И с первого года дошкольное учреждение зарекомендовало себя исключительно, как «VIP- садик» или садик для VIPов. Он был сравнительно не большим. Восемь групп, кабинеты для занятий, комната природы, административное крыло, медицинские кабинеты, хозяйственный блок, мойка, сушка, кухня, бассейн, и что-то вроде музея, состоящего из поделок и рисунков воспитанников. Дети имели возможность пройти обследование любой сложности прямо в учреждении, здесь были кабинеты физиотерапии, рентген, узи, стоматолог, аллерголог, психолог, логопед, педиатр, медсестры и другие специалисты. К каждому ребенку подходили индивидуально, вплоть до составления персонального меню, если это было необходимо и просто по желанию родителей, которые переступали порог детских комнат только в бахилах. Стерильность, свежий воздух, чистое, постиранное с дорогим кондиционером белье, самые дорогие игрушки, самое качественное питание, лучшие педагоги. Как говорится: лучшее детям. Дина сама бы с удовольствием отдала своего ребенка, если такое чудо однажды произойдет, именно в этот садик, где за детьми действительно присматривали, о них заботились, с ними занимались, но, увы, бедной ярославне такой садик не по карману, если только Морозова скидку сделает по доброте душевной. Только, где гарантия, что пока Дина собирается обзаводиться детьми, Вику не заменит какая-нибудь другая цыпочка, помоложе, покрасивее. Не для кого не было секретом то, что прежний хозяин садика передал его Морозовой не от чистого сердца. Ее и раньше здесь видели. С НИМ. Хотя ОН был женат. И не на ней. Никто не знал, каким образом она завладела детским садиком «Лагуна», купила ли, приняла ли в дар, или просто руководит по доверенности, но появилась Виктория Леонидовна неожиданно и внезапно. И многие в учреждении не были рады ее появлению. Особенно те, кого сократили. В основном это были женщины пенсионного возраста. Дина не могла понять эту меру, предпринятую Викторией. Понятно, что родителям, избалованным и высокомерным куда приятнее смотреть на молодые интересные лица, но ведь не это главное, а дети и их воспитание.