Следующим холодным вечером мы увидели Риббел, Это был мрачный день с серым небом и серыми облаками. Внизу раскинулась широкая пойма, илистые отмели переходили в бескрайние болота, В неподвижном воздухе курился дымок над десятком поселений на берегах. Реку, прорезавшую себе путь в грязи, не тревожили корабли, хотя я заметил с десяток рыбацких лодок, привязанных выше отметок уровня прилива. Близилось время отлива, и некоторые ивовые вешки, отмечающие фарватер, почти полностью обнажились. Прилив в этих местах высокий.

— Неплохо тут жить. — пробормотал Финан, и он был прав, Я видел ловушки для рыбы в путанице проток, илистые отмели и птиц — морских и сухопутных, лебедей и цапель, веретенников и ржанок, песчанок и гусей.

— Боже милостивый. — сказал Финан. — ты только взгляни, сколько птиц! Голодным здесь не останешься!

— Тут должен водиться и хороший лосось. — сказал я, Дудда, кормчий, что провел нас когда-то через Ирландское море, говорил, что Риббел — отличное место для лосося, Дудда был пьяницей, но знал здешнее побережье и часто рассказывал о мечте осесть в устье Риббела, и теперь я понимал почему.

Сейчас здесь жили норвежцы, Я сомневался, что они нас видели, К реке мы приближались медленно, вели лошадей в поводу и двигались, только когда давали сигнал разведчики.

Большинство моих воинов и все лошади находились сейчас в заболоченной низине с поросшими камышом заледеневшими лужами. От речных земель нас скрывал невысокий холм, увенчанный кустарниками и лесом, где я разместил дюжину человек.

Я присоединился к ним, вскарабкавшись по некрутому склону, бесшумно и не спеша, стараясь не тревожить гнездовья птиц, и, оказавшись на гребне, увидел устье реки и богатые усадьбы. Слишком много, Как только мы выедем из обледенелой низины, нас сразу заметят, по Всем речным землям распространится весть о вооруженных чужаках, и Арнборг, где бы он ни был, будет предупрежден о нашем приближении.

Я внимательно разглядывал ближайшую усадьбу — солидный дом и сарай, окруженные свежепочиненным частоколом. Тростник на крыше дома поменьше был совсем свежим, над самой высокой крышей вился дымок. Мальчишка с собакой гнал овец через распахнутые ворота, где сгорбился еще один человек, Но Финан, самый остроглазый из всех, кого я знаю, рассмотрел, что у того нет ни оружия, ни кольчуги.

— Вечером идем туда. — сказал я Финану. — Ты, я, Берг и Кеттил.

Незачем было объяснять ему, что я задумал, Финан кивнул.

— А второй отряд?

— Эадрик может взять дюжину воинов.

Финан посмотрел вверх, на затянутое тучами небо.

— Луны не будет. — предупредил он, имея в виду, что пробираться нам предстоит в полной тьме, такой ночью можно сбиться с пути и растеряться.

— Значит, пойдем медленно и осторожно. — ответил я.

Я подождал, пока последние овцы войдут в усадьбу, и ворота закрылись. Сырое дерево там, где чинили ограду, свидетельствовало, что хозяин, кем бы он ни был, готов тратиться ради безопасности. Однако страж у ворот не выглядел бдительным. Отец всегда говорил, что не стены обеспечивают защиту, а люди, их охраняющие, оберегают женщин от насилия, детей от рабства, а скот от кражи, Я предположил, что оставшиеся в усадьбе не думали ни о чем, лишь бы сидеть в тепле. Вечер по-зимнему холоден, овцы в целости дома, и разумные люди хотят греться у очага, в уверенности, что ворота заперты от волков.

Мы долго ждали в темноте ночи. Стоял холод, разжечь огонь мы не смели. Мы дрожали. Единственным светом оставались мерцающие огоньки в домах — только в ближайшем огня не было видно, лишь слабый отсвет из дыры в крыше, и тот погас, А мы все ждали, слишком замерзшие, чтобы уснуть.

— Скоро согреемся. — тихо сказал я воинам рядом.

Я запомнил, как выглядит местность, Я знал, что нужно пройти через пастбище, чтобы отыскать ров, потом идти вдоль него на северо-запад, к дороге, где, как мы видели, паслись овцы, и эта дорога приведет нас к ближайшей усадьбе. Мы должны стать скедугенганами, бродячими тенями, ночными созданиями.

Неудивительно, что на ночь ворота закрывали, запирали и двери домов, ведь в темноте бродят призраки-оборотни — гоблины, эльфы, духи и гномы, Они могут превратиться в зверей, в волков или в быков, они приходят в мир людей, чтобы поохотиться, а сами не живы и не мертвы, они ужас, выходящий из мрака, И когда мы, наконец, двинулись через пастбище, я припомнил старинную сагу о Беовульфе, которую пели в отцовском доме, да и теперь поют, только дом уже мой, «Ступай, ночной дух, Seri San seeadugenga; seeotend seoldon». — тянул нараспев арфист, а мы вздрагивали, словно к нам из темноты ползли вурдалаки, «Потом из тьмы ночи появляется ночной ходок, воин-невидимка», А сейчас мы сами стали воинами-невидимками.

Когда мы вышли из леса и двинулись в сторону рва, я снова и снова мысленно напевал эту фразу, «Seri San seeadugenga; seeotend seoldon, seri San seeadugenga; seeotend seoldon». Вновь и вновь я беззвучно произносил во мраке это бессмысленное заклинание, чтобы отогнать демонов, К усадьбе мы подбирались куда дольше, чем я ожидал, и я уже забеспокоился, что мы сбились с пути, но тут учуял запах дыма, а Финан, должно быть, увидел слева отблеск огня. Он дернул меня за плащ и прошептал:

— Туда.

Теперь мы шли по дороге. Под ногами уже не было травы, только замерзшая грязь, овечий и конский навоз. Но крошечный мерцающий огонек, пробивающийся сквозь ставни дома, выдавал щель между бревнами частокола. Когда мы подобрались к усадьбе, не залаяла ни одна собака, никто не поднял тревогу. Ворота держались на вбитых в пару высоких столбов железных петлях. Мы не слышали ничего, кроме собственных шагов, дыхания слабого ночного ветра, далекого тявканья лис и уханья сов.

— Готовы? — шепотом спросил я Берга и Кеттила.

— Готовы. — ответил Берг.

Я встал спиной к воротам, сцепил руки в замок, и Берг, молодой и сильный, оперся руками мне на плечи, оттолкнулся от моих сложенных рук и метнулся вверх, а я подтолкнул снизу, Берг перекинул ногу через ворота, что-то скрипнуло, я ждал, что залают собаки, но место Берга уже занял Кеттил.

— Я внизу. — тихо сообщил Берг, Он спрыгнул по ту сторону ворот, и я подтолкнул Кеттила, который последовал за Бергом, а мне подумалось, что поднятый ими шум мог бы разбудить и мертвеца, особенно когда эта парочка потянула заскрежетавший огромный засов. Но никто так и не залаял. Когда Берг и Кеттил толкнули створку ворот, петли заскрипели.

— Зови Эадрика. — приказал я, и Финан коротко свистнул. Люди Эадрика шли за нами и сейчас растянулись по всей усадьбе, чтобы никто не ушел через неизвестные нам ворота или не перелез через забор, как это сделали Берг и Кеттил, Сам Эадрик и двое его людей присоединились к нам, когда Берг и Кеттил отворили ворота.

— Дело несложное, господин. — сказал Кеттил.

— Это только пока.

И тут проснулись собаки. Две залаяли где-то слева, но, видимо, были на привязи, поскольку не выбежала ни одна. Заблеяли овцы, отчего собаки затявкали еще громче.

Мы с Финаном подошли к двери главного дома, и я услышал вдали какой-то шорох, женщина прикрикнула на собак, чтобы смолкли, Я вытащил из ножен Вздох Змея, а Финан — Душегуба, Я думал, дверь придется выламывать, но оказалось, что обитатели дома готовы открыть — я услышал, как отодвигают деревянный засов.

Дверь распахнулась, свет упал в темный двор. Внутри зала слуга как раз подкладывал дрова в очаг, взметнулись языки пламени, и в их свете в паре шагов от двери я увидел двух мужчин без шлемов и кольчуг, но с длинными копьями наготове. Между ними стояла закутанная в одеяло женщина.

А что же увидели они?

Они увидели ночной кошмар. Пред ними предстали войны с обнаженными мечами, воины в кольчугах, воины в украшенных и наглухо застегнутых шлемах, воины в плащах, ночные бойцы, ходячие тени с сияющими клинками. Один из той пары поднял копье, и я отвел его в сторону Вздохом Змея, Движениям норвежца недоставало уверенности, он был слишком напуган, чтобы нормально атаковать, но не задумываясь поднял оружие и ахнул, когда мой тяжелый меч выбил копье из его рук. Оно грохнулось на пол в тот миг, когда мы с Финаном вошли в дом.