Мы взяли двух пленных, один из них — Инар, Я спешился и подошел взглянуть на юнца, чей меч едва не ранил меня. Он был то ли мертв, то ли без сознания. Вздох Змея разрубил его шлем на затылке, как яичную скорлупу, и сквозь рваную дыру видно месиво из костей и крови, Я пнул его в грудь, чтобы перевернуть лицом вверх, но, похоже, удара он не почувствовал. Наклонившись, я сорвал золотую цепь с его шеи и забрал меч с инкрустированной золотом рукоятью, Я потянул пояс, снимая ножны, дернул, и рывок заставил его застонать, Я вложил в ножны дорогое оружие и бросил Рорику.

— Присмотри за мечом! Он ценный.

Я взобрался в седло и крикнул Бергу, чтобы поторопился, Он сумел перекинуть Инара через седло, и теперь привязывал ремнями его ноги и руки, Ратульф пристраивал второго пленного, гораздо более молодого, а женщины умоляли нас взять их с собой. Одна протягивала мне младенца.

— Забери ее, господин! Забери с собой!

— Мы не можем забрать никого из вас! — тошно было это произносить. Все что мы могли — отдать им всю еду, что нашлась в мешках, привязанных к захваченным седлам. Трое женщин обшаривали трупы, искали монеты или еду.

— Господин, мы должны торопиться. — напомнил мне Берг, И он прав. Три всадника, удравшие от нашей атаки, были уже на западном гребне дороги. Скоро Скёлль отправит сюда людей, чтобы расправиться с нами.

— Пленные надежно привязаны?

— Да, господин.

— Тогда едем.

— Господин! — завопила женщина. — Прошу тебя, господин!

Больно было их оставлять, но и взять их с собой я не мог. Мы пришпорили лошадей от дороги и вверх по склону, уводя захваченных жеребцов и двух пленных. Сразу за гребнем я планировал свернуть к югу, убедиться, что нет погони, а потом вернуться к дороге и спешить на восток, к Эофервику.

Наши лошади тяжело поднимались по заросшему вереском склону. Мы почти достигли хребта, оставалось несколько ярдов, когда Кеттил, оглянувшись, окликнул:

— Смотри, господин!

Я взглянул назад. Люди Скёлля вернулись, теперь по западному хребту протянулся ряд всадников, и я видел, как к ним присоединяются новые. Их не меньше сотни, а посередине — высокий человек в плаще из белого меха.

Я опять обернулся, когда мы дошли до хребта, и увидел, что враг пустился в погоню.

На нас охотились.

Я хотел поехать на юг, а потом, когда пае не будет видно с дороги, повернуть на восток, к далекому Эофервику, Я решил, что женщины, которых мы оставили на дороге, скажут людям Скёлля, что видели, как мы поскакали на юг, и надеялся, что этого хватит, чтобы увести преследователей в сторону Мерсии, а мы тем временем пойдем на восток. Но теперь надежда рассеялась — разведчики Скёлля уже гнали коней вверх по склону, скоро они смогут увидеть, куда мы уходим, Я хотел выиграть время, чтобы сбежать, но не вышло.

Я решил, несмотря ни на что, идти на восток.

— Сюда. — прокричал я Финану, указывая направление, Я пришпорил Тинтрига к нему.

— Те ублюдки идут за нами.

Финан тут же огляделся, но преследовавшие нас всадники еще не показались из-за хребта.

— Что мы делаем?

— Поскачем к востоку, будем надеяться, что получится выехать на дорогу. — я оглядел все еще пустой горизонт. — Не станут же они вечно гнаться за нами.

— Будем надеяться. — сухо ответил Финан.

Это моя вина. Можно было и подождать с выяснением, что случилось в Эофервике, и Сигтрюгру нисколько не легче от того, что я что-то узнал. Жив ли он или мертв — я уступил своему нетерпению, и сейчас за мной гонится небольшое войско обозленных норвежцев.

Проклятие сработало, безрадостно думал я. Мне надо было не разыскивать Бедвульфа, а скакать прямо домой. Но теперь из-за нападения на людей Скёлля и захвата пленных, я из охотника превратился в добычу, Оставалось только надеяться, что Скёлль примет нас за авангард преследователей из Нортумбрии, и его воины не пойдут за мной далеко. До сих пор они видели только горстку моих людей, но скоро разведчики разглядят, что нас больше девяноста. Зачем им сражаться с нами? Скёлль Гриммарсон только зря потеряет еще больше воинов. Слабенькая надежда.

Я опять свернул, чтобы достичь гребня горы. Собирался наискось спуститься со склона к дороге, но, поднявшись наверх, увидел норвежцев, скачущих к востоку через долину — десятков пять или шесть. Обернувшись в седле, я увидел, что еще больше их поднимается к гребню, за нами. Две группы преследователей, и та, что внизу, явно послана вперед, обойти нас, Скёлль Гриммарсон хотел поймать нас в ловушку.

Так что, я повернул на юг, чтобы не попасть в его капкан, Я бежал со всех ног.

Мой отряд больше группы, скачущей по дороге к востоку, но, сразившись с ними, я ничего бы не выгадал. Мы могли бы повернуть назад, галопом спуститься с холма и застать эту кучку врагов врасплох, но в бою я потерял бы и воинов, и коней. Кого-то из моих людей могли ранить, и пришлось бы бросить их на милость Скёлля, либо попытаться тащить с собой. Если сможем уйти, ведь норвежцы из отряда побольше наверняка придут на помощь товарищам. Так что единственной надеждой для нас осталось бежать на юг и молиться, чтобы скорее наступила ночь, до которой осталось еще два или три часа.

Однако преследователи увидели, как нас много, и это заставило их помедлить. Их больше, но пока не подошло подкрепление, они не уверены, что легко с нами справятся, а значит, от боя им радости не больше, чем нам. Мы перевалили еще через один хребет, обнаружили тропу, протоптанную скотом через вереск, и свернули туда, уже побыстрее. Земля перед нами понижалась, шла через поля, я уже мог видеть дымки над фермами. Где-то там, далеко впереди, Мерсия, но помощи из нее вряд ли стоит ждать. Все поселенцы в этом краю — датчане, а датчане, живущие в южной Нортумбрии или северной Мерсии, научились быть осторожными.

— Господин! — позвал Финан.

Обернувшись, я увидел, что нас быстро нагоняла небольшая группа норвежцев. Неслись галопом и без оглядки, каждый с копьем наперевес. Правда, их всего восемь, а что могут восемь воинов против девяноста?

Но они могли помешать нам, и помешали. Большую часть времени они держались позади, потом угрожающе пускались в галоп, и каждый раз, когда приближались, нам приходилось разворачиваться, и они сразу же отступали, уклоняясь от боя, А мы теряли время на каждой такой заминке. Они атаковали снова и снова, потом отступали, а нам приходилось встречать их лицом к лицу, и я понимал, что большой отряд воинов недалеко, и подходит все ближе. Нам нужно было ехать быстрее, и потому я послал двадцать человек под командованием Финана скакать от дороги справа, а других двадцать во главе с Бергом — слева. Они поочередно встречались лицом к лицу с надоедливыми преследователями, устраняя помеху, а остальные тем временем продолжали путь.

Я скакал рядом с Инаром Эриксоном, уже пришедшим в себя. Выбрав момент, я усадил его в седло как положено, правда, руки оставил связанными за спиной, а лодыжки — прикрученными к стременам.

— Так что случилось в Эофервике? — спросил я его.

— Эофервик? — его сбило с толку, что я использовал саксонское название вместо норвежского.

— В Йорвике.

Дождевые капли падали с его усов и шлема.

— Я останусь в живых, если скажу тебе?

— Ты умрешь, если не расскажешь.

— Мы проиграли. — коротко сказал он.

Он нырнул под ветку и едва не потерял равновесие, Мы покинули заболоченный край, дорога шла теперь через заросли чахлых ив, А когда мы выехали из-за деревьев на пастбище, я оглянулся и увидел врага, большой отряд воинов всего в миле от нас. Но уже смеркалось, а они были осторожны, несмотря на то, что превосходили нас численностью.

Две группы преследователей объединились, вместе их почти вдвое больше, чем нас, но, похоже, сражаться они по-прежнему не стремились. Среди далеких преследователей я не видел белого плаща Скёлля, а потому решил, что он послал вести воинов кого-то другого и наверняка велел ему быть осторожным.