Итак, священник рассказывает человеку в белом халате об опыте своего религиозного преображения — обращения в веру.

Если психиатр будет интерпретировать рассказ священника с позиций своих профессиональных знаний и начнет лечить его от «религиозного бреда» препаратами, предназначенными для терапии шизофрении, то он имеет все шансы необратимо искалечить психику священника. Понимание этого факта противоречит медицинской совести — Гиппократову принципу «не навреди!».

Если же профессионал захочет поступить по-другому, то будет вынужден признать нормой переживания священнослужителя, которые полностью противоречат материалистическому мировоззрению того же врача. Возникнет кризис психиатрически узких рамок профессионального взгляда на мир.

Врач в результате будет вынужден либо изменить свое обусловленное профессией мировоззрение, включив в него бытие трансцендентного (то есть сделать шаг к вере), либо… сойти с ума. С точки зрения его коллег, принятие психиатром веры в результате бесед с пациентом-священником будет безумием в любом случае.

Из схемы видно, что мировоззрению врача как бы недостает вертикали. Отсутствует духовное измерение — вектор, благодаря которому чувство «Я» может расшириться и вобрать в себя непривычное мировоззрение. Если «Я» ограничено лишь разумом («Я»-концепцией), оно закрыто для чувств и взглядов другого человека. Такое «Я» лишено гибкости, оно может принимать иные взгляды на мир, только полностью разрушая свои собственные.

Тайной мечтой любого психиатра (автор сам психиатр) является доступ к некоему универсальному знанию, которое позволяло бы врачу управлять душой другого человека. Скорее всего, именно поэтому были так популярны среди профессионалов взгляды Скиннера и ему подобных. Многие специалисты тратят на поиск таких знаний долгие годы, обучаясь все более и более современным методам психотерапии в надежде на обретение универсальной «отмычки» к чужим душам. Это — «психотерапевтический» вариант поиска «философического камня» — общечеловеческой потребности в чуде…

Врачи-профессионалы, специалисты по болезням человеческой души, вслед за другими героями эпохи Просвещения очень многое перепутали.

Врач или психолог призваны помогать душе другого человека, а вовсе не управлять ею. Для того чтобы пытаться управлять, человек должен накапливать интеллектуальные знания. Они способны расширить его рассудочную «Я»-концепцию. Для того чтобы помогать, необходимо расширять и укреплять чувство «Я» — то, что христиане называют образом Бога в человеческой душе. Лишь «Я»-чувство способно принести ощущение сопричастности к судьбе другого человека.

Управлять можно лишь вещами. Помогать можно только людям.

Потребность в галлюциногенах, вызвавшая эпидемию психоделии, это потребность в чудесном расширении «Я», Но «психонавты» неосознанно желали расширения «Я»-чувства, а добивались лишь иллюзии внезапного расширения «Я»-концепции.

Приводило это только к тому, что «психонавт» терял способность к выделению главного для самого себя, как внутри LSD-переживания, так и в реальном мире.

Если вы перечитаете цитату в главе о «психоделической революции», то поймете, что равнозначность предметов и образов — это их равная значимость для рассудочного анализа. Все одинаково интересно — обозначает, что неинтересно ничего.

Точно так же, как и революции социальные, «психоделическая революция» 60-х верила в чудесную силу разума, только на этот раз его продуктом были не вожди и их идеологии, а химическое вещество.

Истинное чудо преображения, которого жаждет человек, заключается в расширении чувства «Я» на весь воспринимаемый мир. Чудеса, которые приносит только разум, всегда оказываются ложными.

Имеет ли право врач обсуждать такие проблемы, как истинность и ложность чуда, истинность и ложность знания — вопросы, которые испокон веков считались прерогативой богословов?

Со времен Фрейда стало очевидным, что в материалистической культуре XX века врач вынужден принимать на себя функции, которые раньше являлись прерогативой священнослужителей. В 1914 году Карл Юнг отвел врачу роль «психопомпа»:

«В человеческом мире священник, шаман и врач — как раз те самые люди, которые восполняют потребность в духовном руководстве и являются посредниками между священным и светским мирами… Врач выступает как связующее звено между эго (сознательным «Я». — А.Д.) и бессознательным».

В мифологии «психопомп» — это фигура, которая сопровождает душу во время ее инициации (посвящения в веру) или после смерти. В греческих мифах, например, эта функция приписывается Гермесу, поскольку он сопровождал души умерших в царство смерти и имел способность проникать через полярные понятия (он считался посредником не только между жизнью и смертью, но между богами и титанами, между днем и ночью, между землей и небом).

Поэтому даже если постижение религиозных проблем не входит во врачебную «Я»-концепцию, то специалистам по человеческой душе все равно необходимо попробовать разобраться в том, что понимали под истинным чудом христиане. Особенно если врач хочет разобраться в тех сложнейших проблемах, которые приводят личность к добровольному саморазрушению с помощью наркотиков.

В 1915 году Феофан, епископ Кронштадтский и наместник Свято-Троицкой Александро-Невской лавры, выпустил работу «Чудо. Христианская вера в него и ея оправдание». Эта книга до сих пор считается самой авторитетной на русском языке научно-богословской апологией христианской веры в чудо.

«…В понятии чуда надо различать три элемента, из которых оно слагается.

Первый элемент назовем психологическим. Этот элемент точнее можно разграничить на две составные части. Из них первая соответствует психическому состоянию человека при виде или, вообще, при переживании чуда; вторая — самому содержанию деяния или сверхъестественной сущности чуда.

Далее, чудо предполагает субъект, его производящий. Субъектом, производящим чудо, является Бог, в особом обнаружении Своей премудро-любвеобильной, творчески-промысли-тельной, всемогущей воли. Это и будет второй элемент понятия чуда, который назовем онтологически-динамическим.

Наконец, чудо имеет определенную цель, дающую смысл его совершению. Здесь мы имеем третий элемент; назовем его телеологическим».

Слово «телеологический» значит «смысловой», «имеющий смысл». Какой же смысл вкладывает христианин в понятие чуда?

Вот что пишет далее епископ Феофан:

«Поистине, чудеса суть знаки, знамения, которые подает нам Господь Бог в критические моменты нашего жизненного пути. Это — вехи на безбрежном просторе свободной деятельности человека; они не дают ему окончательно отдалиться от намеченной Творцом цели. Как и все в творческой деятельности Бога, чудеса находятся в необходимой и гармонической связи с остальным творением. Они связывают идею благой цели мироздания с идеей свободной воли человека, как будто противоречащей первой по своей несовершенной природе. Отсутствие чудес, в смысле указующих путь законов, означало бы, что люди, уклонившиеся раз от истинного пути, указанного непрерывно действующим Промыслом, тем самым окончательно обрекаются на гибель. Но Господь Бог, не хотящий окончательной гибели грешника, зовет его своими знамениями на путь спасения и раскаяния…

…Чудо всегда знаменует проявление его воли; отсюда и названия для него: знак, знамение. Знамения, будучи, по словам Василия Великого, «явной вещью, содержащею в себе объяснение чего-либо сокровенного и темного», — в то же время сами не что иное, как поразительная по силе и убедительности проповедь…

Итак, неизменяемость предначертаний судьбы мира в связи с свободой человека обусловливают Божественную помощь человеку в его исторической жизни, или, иначе говоря, эта помощь и есть именно естественный и сверхъестественный или чудесный промысел в истории народов».