Книга, изданная в марте 1902 года, состоит из предисловия, пяти глав и заключения. Первые две главы («Догматизм и свобода критики», «Стихийность масс и сознательность социал-демократии») посвящены вопросам идеологическим, защите революционной теории марксизма от ревизионизма, обоснованию роли идеологии для рабочего движения. В этих главах В.И. Ленин разоблачает хвостистское преклонение «экономистов» перед стихийным рабочим движением и раскрывает роль партии в распространении социалистической идеологии в рабочем классе. Третья глава («Тред-юнионистская и социал-демократическая политика») рассматривает роль партии в воспитании классового политического сознания пролетариата, ошибочные и вредные взгляды «экономистов» на политическую борьбу пролетариата, раскрывает принципиальные различия между революционной и реформистской политикой. Четвертая и пятая главы («Кустарничество экономистов и организация революционеров», «„План“ общерусской политической газеты») разоблачают оппортунизм «экономистов» в организационных вопросах. В этих главах получают дальнейшее развитие ленинский план создания партии, организационные принципы партии нового типа.

В книге «Что делать?» В.И. Ленин уделяет большое внимание идеологическим вопросам – значению сознательности в рабочем движении и революционной теории для партии пролетариата. В разработке этой проблемы В.И. Ленин исходил из марксистского учения об определяющей роли условий материальной жизни общества по отношению к общественному сознанию. Основоположники научного коммунизма К. Маркс и Ф. Энгельс открыли объективные законы общественного развития, смены общественных формаций. Обнажив антагонистические противоречия капиталистического общества, они научно доказали, что с развитием капитализма растет стихийное рабочее движение, формируется как класс пролетариат, призванный уничтожить капитализм и создать социалистическое общество. Признавая историческую неизбежность гибели капитализма, К. Маркс и Ф. Энгельс никогда не считали, что в силу действия объективных законов истории может произойти его автоматический крах. Наоборот, они всегда подчеркивали огромное значение революционной энергии пролетариата, сознательности и инициативы его авангарда – коммунистической партии, то есть субъективного фактора.

Марксизм никогда не отрицал активного воздействия идей на развитие общества. Во все времена передовые общественные идеи освещали путь социальным преобразованиям. Однако следует учесть, что К. Марксу и Ф. Энгельсу в борьбе с идеализмом приходилось прежде всего обращать внимание на обоснование материалистической основы общественного прогресса, доказывать объективную закономерность смены общественных формаций. В те времена, когда непосредственных предпосылок для социалистической революции не было, вопрос о роли субъективного фактора не имел того значения, которое он приобрел в начале XX столетия в России.

Ленин не случайно в этот период обращается к разработке этой проблемы. Действительно, объективные предпосылки революционных преобразований в России уже зрели, подъем стихийного рабочего движения свидетельствовал о приближении глубокой народной революции. Ход исторического развития позаботился о подготовке объективных условий революции. Ленину было ясно, что ее размах и в конечном счете исход будут зависеть от того, сможет ли пролетариат в этой революции проявить необходимую сознательность, организованность, смелость, хватит ли у партии революционной зрелости и идеологической выдержанности, чтобы довести борьбу до конца. Позже, когда разразилась революция 1905 года, В.И. Ленин писал: «Несомненно, что революция научит нас, научит народные массы. Но вопрос для борющейся политической партии состоит теперь в том, сумеем ли мы научить чему-нибудь революцию?..» [Л: 11, 4]. Именно для того, чтобы рабочий класс России наложил на революцию свой пролетарский отпечаток, В.И. Ленин и его соратники работали над подготовкой субъективных факторов.

Для российской социал-демократии главной и самой существенной стороной вопроса о соотношении объективных условий и субъективного фактора, являлась проблема соотношения между стихийным рабочим движением и ролью в нем сознательности, революционной идеологии, пролетарской партии. Этим вопросам В.И. Ленин уделял большое внимание в книге «Что делать?» не случайно. Развернувшаяся между искровцами и «экономистами» полемика носила острый характер. Она вышла за рамки теоретического спора. Произошло столкновение революционного марксизма в русской социал-демократии с его «критическим» бернштейнианским направлением по самым животрепещущим вопросам революционной практики. «Экономисты» объявляли излишней всякую планомерную деятельность социал-демократии, отрицали необходимую работу партии по внесению идей социализма в стихийное рабочее движение. «Экономисты» договорились до утверждения, что новое общество появится на свет в результате стихийных взрывов. Еще в статье «Беседа с защитниками экономизма», помещенной в № 12 «Искры» (6 декабря 1901 года), В.И. Ленин указывал, что «экономисты» путаются в вопросе о соотношении между стихийностью и сознательностью. Их теоретические взгляды «представляют из себя не марксизм, – писал он, – а ту пародию на него, с которой носятся наши „критики“ и бернштейнианцы…» [Л: 5, 363].

В основе воззрений «экономистов» лежала идеология вульгарного, или так называемого «экономического, материализма», являвшегося буржуазным извращением марксизма. «Экономический материализм» проповедует автоматическое действие производительных сил, экономики и принижает или отрицает вовсе роль сознательной деятельности людей в развитии общества, влияние идей и теорий на ход истории. На таких, по существу, позициях и стояли «экономисты». Возлагая все надежды на стихийную борьбу масс, отмечал В.И. Ленин в «Что делать?», они недооценивали значение субъективного фактора – роли партии в руководстве классовой борьбой пролетариата, значения теории и идеологии для рабочего движения. Ограничивая деятельность социал-демократии помощью рабочим в экономической борьбе, они свою узость оправдывали тем, будто чрезмерная революционность способна оттолкнуть рабочих от классовой борьбы. Не руководить рабочим движением, а обслуживать его – таков был девиз «экономистов». Принижая инициативу и энергию революционной партии рабочего класса, они обрекали социал-демократию на пассивность. Идеологию «экономистов» Ленин метко назвал «хвостистской». «Чем больше стихийный подъем масс, чем шире становится движение, – писал он, – тем еще несравненно быстрее возрастает требование на массу сознательности и в теоретической, и в политической, и в организационной работе социал-демократии» [Л: 6, 52]. Естественно, что в обстановке назревания революции разоблачение оппортунистической теории стихийности, поднимаемой на щит «экономистами», стало первостепенной задачей.

Исторический опыт показал, что, как бы внешне ни отличались между собой различные оппортунистические направления, для них всегда было характерно преклонение перед объективными закономерностями. Оппортунисты возлагали все свои надежды на объективные условия, ими стремились оправдать собственную пассивность. Вся идеология и политика меньшевизма были основаны на признании неизбежности повторения в России всех этапов исторического развития Западной Европы. Необходимым условием подготовки социалистической революции они считали длительный период развития капитализма в России, превращение пролетариата в большинство населения. Их политика во время первой русской революции исходила из этих принципов. Меньшевики были озабочены прежде всего тем, чтобы рабочий класс своей революционностью не отпугнул буржуазию. Такая политика объективно ограничивала размах революционной энергии пролетариата и его авангарда – социал-демократической партии. Свой блок с буржуазией и измену интересам революционного народа в 1917 году они объясняли отсутствием необходимых предпосылок для социалистических преобразований. Абсолютизация объективных условий, полная недооценка роли субъективных факторов, их активного воздействия на исторический процесс привели их к политическому банкротству. Правые лидеры II Интернационала свою оппортунистическую политику оправдывали, так же как и меньшевики в России, тем, что якобы в Западной Европе производительные силы еще не созрели для социализма, тогда как на самом деле в 1917 – 1920 годах налицо были не только объективные предпосылки социалистического переустройства, но революционная волна захватила широкие массы европейских рабочих, и только из-за отсутствия подлинно революционных партий рабочий класс потерпел поражение. Так возможность социалистических преобразований не превратилась в действительность из-за недостаточного развития субъективных факторов.