Навестил меня и Обсамат. Сказав, что в больнице скверное питание и что сейчас будет «хорошее питание», тоже засунул под кровать большую кастрюлю, не обращая внимания на мои протесты.

Только ушел Обсамат, как пришел один знакомый корреспондент.

Потом начался обход. Доктор во время обхода почему-то внимательно смотрел под мою кровать. Лицо у него стало очень злым.

- Знаю,- сказал он,- что и в больницу пытаются приносить водку, но такого, поверьте, у нас еще не бывало. То вы умираете, то ресторан открыли.

Я очень удивился и заглянул под кровать. Валя тоже свесился со своей койки. Действительно, под кроватью была масса всяких пакетов с колбасой, с котлетами, кастрюля с бульоном, даже арбуз и множество бутылок.

- Доктор,- сказал я,- ради бога, не сердитесь. Вы должны это конфисковать. Заберите все для больных и для врачебного персонала. Отдадим без обиды.

- Нет,- ответил доктор,- конфисковывать я не буду. Только, пожалуйста, уберите это, а то кто-нибудь увидит. Неудобно.

Доктор ушел. Корреспондент после его ухода засмеялся и расстегнул пиджак, у него из внутреннего кармана торчала бутылка.

- С ума сошли! - набросился я на него.- На кой черт вы это притащили? Неужели вы серьезно думали, что, едва поправившись, я сразу начну сосать водку?

- Да нет, но так, знаете, для приличия. Нельзя же старому экспедиционному волку нести в больницу конфеты. Правда? Ведь это было бы как-то неудобно.

- Какая чушь! - закричал я и подошел к окну. Небо было ясное. Снег покрывал все, а вдоль реки низко над землей, перепархивая, летели птичьи стайки.

- Вот она, Тигровая балка! - сказал водитель, останавливая машину.

Перед нами раскинулась холмистая песчаная пустыня, пологими уступами опускавшаяся к пойме Вахша. Эта пойма была шириной в несколько километров, вдалеке виднелись невысокие горы.

Широкой каймой вдоль реки шли старицы и озера, поросшие лесами корявой туранги на возвышенных местах и непроходимыми зарослями высоких трав в низинах. На высоту до 5-6 метров поднимались пушистые метелки тростника и эриантуса. Но уже наступили холода, и поникшая природа производила унылое впечатление.

- Невеселое место,- сказал шофер.- Я в Тигровую балку

который раз приезжаю и, когда ни приедешь, всегда плохо: летом жара такая, что дышать нечем, комары, змеи и скорпионы; зимой холодно и тоскливо, людей мало, только шакалы завывают. Сюда только в наказание присылать!

- А давай лучше спросим здешних работников, так ли это, устроим референдум,- предложил я.

И мы устроили опрос.

- Что значит «скучно»! - возмутился зоолог Потапов.- Да вы забываете, какие тут птицы гнездятся и зимуют, удивительные, редкие птицы!

- Как скучно? - сказал другой зоолог,- здесь же водятся страшно интересные грызуны!

- Почему скучно? - спросил третий зоолог,- а олени?

- Я бы не сказал, что в Тигровой балке скучно,- ответил Саид-Алиев,- здесь же масса самых хороших, самых ядовитых змей.

И то, что жизнь в Тигровой балке била ключом, мы почувствовали довольно скоро. Вечером удобно устроились на широкой веранде, но уснуть долго не могли. Нам мешали шакалы, только мы задремали, как они тотчас же проникли на веранду, залезли на стол и опрокинули на пол тарелку. Да, действительно, здесь, кажется, не было скучно.

- Проклятье! - сказал Потапов, вылезая из спального мешка и подходя к столу.- Сперли всю рыбу.

Когда порядок был восстановлен и мы опять залезли в спальные мешки, я спросил:

- Ну бог с ней, с рыбой, а что тут кого-нибудь из нас тигр не утащит?

- Нет,- ответил Потапов.- К сожалению, нет. В последний раз следы тигра видели здесь в 1953 году, да и то, наверное, он пришел из Афганистана. Пришел и ушел обратно - не понравилось!

- А ведь в тридцатые годы тигров здесь было больше чем достаточно. Вот нам директор Жогалев рассказывал, что мимо его палатки всего в нескольких шагах прошел тигр.

- В том-то и дело,- с грустью сказал Потапов,- ведь жалко, что ни одного не осталось. Это были последние тигры в Средней Азии.

Я не выспался, но нужно было вставать.

- Вставай,- тряс меня за плечо Потапов. Мы сели в мотоцикл с коляской и понеслись по бездорожью. Потапов пригласил меня познакомиться с его подопечными птицами. Жаль только, что большинство их улетело.

В заповеднике Тигровая балка много разной живности. Здесь под охраной человека живет и кабан, и тугайный олень, и волк, и шакал, здесь много интересных птиц, здесь можно наблюдать и за утками, и за лебедями, здесь на скалах и на небольших деревьях свили себе огромные гнезда грифы и орлы, здесь гнездится змееяд.

Мы охотились за белыми цаплями с необычным оружием - мощным максутовским телеобъективом, которым можно было снимать с очень большого расстояния.

Заметив на той стороне довольно широкого озера двух цапель, медленно и неторопливо расхаживавших по мелководью, мы быстро объехали озеро на мотоцикле и, оставив его, пошли к птицам под прикрытием деревьев.

Вскоре лес перешел в кустарник, и нам пришлось ползти. Мы подползли довольно близко к берегу, но прежде чем я успел поймать цапель на мушку, они, заметив нас, взмахнули крыльями и улетели. Только когда они, высоко пролетев над озером, опустились на той стороне на вершину дерева, я издали неторопливо стал наводить свой аппарат, сперва видоискателем поймал дерево, а потом и цапель. И хотя они были почти за полкилометра, я все же довольно ясно видел их. Лязгнул затвор, и первый снимок был Сделан.

А потом целый день мы охотились на оленей, но нам не повезло: ни одного оленя не удалось снять. Два раза мы замечали их, но мгновенно раздавался тревожный клич вожака, напоминающий громкий кашель, и олени уносились, как ветер.

Вечером, подъехав к маленькому домику, где расположилась группа зоологов, мы застали их за работой. Наше внимание привлекли грызуны в стеклянных сосудах с резиновыми трубочками.

- Боже мой, какие симпатичные мордочки, что это за зверюшки? - спросили мы.

- Мы работаем сейчас в основном с песчанками,- ответили нам,- вот это полуденные песчанки, это краснохвостые, а это тонкопалый суслик и малый тушканчик.

- И зачем же вы мучаете этих милых грызунов?

- Это они нас мучают! Вам наверняка известно, что растения сухих высокогорных пустынь, таких, например, как на Памире, испаряют воды гораздо больше, чем получают в виде осадков. Помните это неожиданное открытие? Стали разбираться, откуда же берется дополнительная влага. Оказалось, что вследствие очень резких колебаний температуры водяные пары воздуха конденсируются в почве. Растения поглощают и испаряют эту влагу.

- Ну, а песчанки?

- Песчанки и другие пустынные грызуны даже в самый жаркий период почти совсем не пьют, а на внутренние процессы и на испарения расходуют много жидкости.

- Как же это происходит?

- Оказывается, они всю воду получают с пищей, с травой. И им вполне хватает этой, как мы ее называем, метаболической, воды, как бы жарко ни было. В этих камерах мы и пытаемся выяснить, сколько же они все-таки получают воды.

За разговорами мы не заметили, как в лабораторию вошел Сафар Алиевич Саид-Алиев. Он внес и поставил в угол большой ящик, закрытый сверху сеткой.

- Что это у вас? - спросил я.

- Это мои эфы.

- Что? - и мы с опаской заглянули в ящик. Действительно, в ящике свили кольца седоватые изящные эфы с такой примечательной отметкой на лбу, по которой их сразу можно узнать. Они казались такими безобидными, прямо не хотелось верить, что их укус смертелен. Кроме эф в ящике сидели еще две гюрзы.

- Боже мой, вы с ума сошли! - закричали мы.- А вдруг они удерут? Ведь их укус смертелен!

- Да, действительно, смертелен, если не принять вовремя мер,- сказал Сафар Алиевич.