— Ты хочешь найти Пайпер и своих товарищей, — сказал Хинотэ после пары минут еды в тишине.

— Лир и Сейя пропали, — Эш взял кусочек незнакомого оранжевого фрукта. — Пайпер не вернулась, значит, они все еще не найдены.

— Это и я понял, — согласился целитель. — Но разве ты поможешь в таком состоянии?

— Даже слабый, я лучше готов искать их, чем Пайпер одна. Я долгое время искал пропавших деймонов, — он не добавил, что искал тех, кто скрывался от Самаэла… и убивал их. — Я знаю, как сдерживаться, чтобы не перенапрягать тело.

— Физически ты сможешь, а ментально?

Эш напрягся.

— О чем вы?

— Ты весь восстанавливаешься от ран, не только тело.

Эш оскалился, гнев вспыхнул защитой.

— Это не ваше дело.

Темные нечитаемые глаза смотрели на него.

— Раны разума и сердца не отличаются от ран тела, и это не повод стыдиться. Враг навредил тебе, пытаясь уничтожить тебя. Хоть ты выжил, раны остались.

Эш встал из-за стола, чтобы уйти. Он не хотел обсуждать свои срывы, панику и вспышки гнева. Он не знал, откуда об этом стало известно Хинотэ.

— Эш.

Он замер, поднявшись, не мог игнорировать этот мягкий тон.

— Исцеление разума не такое прямое, как исцеление тела, но мы это можем. Мы поможем тебе.

Эш неловко замер. Они могли… исцелить его разум? Избавить от панических атак и вспышек гнева? Они могли починить его, чтобы он не боялся, что порвет глотки любимым?

Он медленно сел.

— Что это за исцеление?

— Процесс отличается от того исцеления, что ты знаешь. Нужна медитация, размышления о себе и доверие к целителю.

Эш нахмурился.

— Это надолго?

— Несколько недель, — признался Хинотэ. — А то и месяцев или лет.

— У меня столько нет.

— Но сколько ты выживешь таким?

Эш встал без колебаний и отошел от стола. Даже если Хинотэ возразил бы, он не остался бы. Целитель не знал, что пережил Эш, откуда были раны на его разуме и теле. Он не был хрупким и беспомощным, и его бесило, что Хинотэ считал его таким слабым.

— Я выжил до этого. Справлюсь, — Эш оглянулся. — Я уйду утром к лей-линии.

Хинотэ долго смотрел на него, а потом кивнул. Эш прошел за штору в коридор, потирая виски. Он согласился бы на исцеление разума, если бы оно не тянулось месяцами. Он не мог оставаться тут так долго. Ему нужно было исцелиться самому, как всегда.

В своей комнате он лег на кровать и закрыл глаза. Мысли кружились в голове. Тревоги и страхи смешивались с темными воспоминаниями. Он заставлял себя расслабиться.

Хоть он решил уйти с первым светом, одно в предложении Хинотэ манило его. Быть без паники и гнева…

Он вспомнил то, что пытался закопать глубже. Как в почти забытом сне, он ощущал холодную ладонь Пайпер на своей щеке, ее нежные губы задели его губы, ее теплое дыхание согрело его кожу, и она прошептала три слова.

Он не думал, что хоть когда-то услышит их.

Недовольно фыркнув, он лег на живот и уткнулся лицом в подушку. Сон был беспокойным. Когда он проснулся от исцеления, его голова была полна обрывков галлюцинаций, что он видел долгими днями лихорадки и заражения. Воспоминание о Пайпер было сном, и было глупо думать, что так было в реальности.

Он не подходил для нее. Как только Сейя и Лир будут в безопасности, он уйдет подальше от Пайпер, чтобы не представлять снова свои когти на ее горле.

Он прижал ладонь к голове, где волосы были заплетены. Полоска ткани ее футболки была обещанием защищать ее, и она пропала, когда он проснулся. Он не знал, что случилось с ней.

Опустив руку, Эш устроился удобнее и закрыл глаза. Завтра он вернется на Землю и отыщет Пайпер чарами. Отслеживающие чары на ней были его лучшей идеей за последние месяцы, и это могло ему помочь. Как только он найдет ее, он узнает правду об исчезновении Сейи и Лира.

Эш щурился от яркого света. Пещеры города рюдзинов не были темными — кристаллы на потолке отражали солнце в глубине горы — но так ярко они не горели.

Утреннее солнце слепило. Он обвивал рукой шею корью, несущего его в воде, и он едва видел из-за солнца, сверкающего на реке. Цви в миле над ним парила на теплом потоке, широко расправив крылья, ее радость грела его мысли. Он подавил зависть. Скоро и он полетит.

Пара других водных драконов плыла рядом, на пару ярдов впереди. Голова Хинотэ появилась над поверхностью. Вода была удивительно спокойной, течение ласкало, хоть это место должно было терзать потоками. Контроль рюдзинов над рекой пугал, но Эш сейчас был благодарен. Горы поднимались по сторонам, и он не хотел оказаться в реке, бегущей в полную силу.

Хинотэ плыл впереди, без усилий прорезая воду, как Эш делал с воздухом. Лей-линия была в паре миль впереди, выше по течению, и Хинотэ доставит Эша до берега, откуда он полетит.

Его мысли были уже на Земле. Он начнет в Бринфорде, куда ушла Пайпер. Она не знала других лей-линий, и это было лучшее место для поиска Сейи и Лира.

Ему было не по себе от мысли, что Пайпер прошла лей-линию сама, без обучения и опыта. И вдали от города рюдзинов его страх за Сейю и Лира становился все сильнее. Он отказывался считать их мертвыми, но если грифоны напали на них там… Члены семьи Ра убивали драконианов, едва видели их. А инкубов не любила ни одна каста.

Он ощутил давление в голове, чуть не сказал Цви перестать издеваться над ним — но он ощущал не разум дракончика. Ощущение было другим — давление его магии.

Его отслеживающие чары.

Его глаза расширились. Он не понял сразу, потому что не ожидал ощутить это, но чары были в миле вверх по течению.

«Цви!» — он позвал ее через связь, она сложила крылья и нырнула. Ее фигурка улетела из виду за стены камней.

— Хинотэ! — закричал он.

Рюдзин вынырнул и повернулся к нему.

— Следящие чары, что я дал Пайпер… в миле впереди нас.

Хинотэ посмотрел на воду.

— Ее нет в реке.

Сигнал исходил не от утесов, но магия не была точной. Хинотэ махнул хвостом и помчался вперед. Эш обвил руками шею корью, и дракон поплыл за рюдзином в холодной воде. Они неслись по реке, сигнал был все сильнее и четче. Точно не от скал.

Они повернули, Цви кружила сверху, ее тревога пульсировала в голове Эша. Она не видела Пайпер.

Хинотэ замедлился, повернулся к одному берегу, другому. Гравий тянулся на пару ярдов, а потом росли скалы и утесы. Тут никто не мог спрятаться.

Но Эш ощущал свои чары, очень близко. Он посмотрел на сверкающую воду, ужас сдавил его.

Хинотэ проследил за его взглядом.

— Она не в реке. Я бы ее ощутил.

— Но…

Темные глаза рюдзина прищурились, он нырнул под воду. Эш ждал, сжимая шею корью, хвост дракона двигался в воде, борясь с потоком. Прошла минута, другая.

Голова Хинотэ появилась рядом с Эшем. Он поднял руку из воды, что-то было в его руке.

Эш покрутил предмет в руках. Его страх пропал, его заменило потрясение, он смотрел на зачарованные шнурок, что он дал Пайпер, привязанный к камню с полоской ткани из его волос. Камень был на дне реки.

Пайпер сделала это. Она забрала у него полоску ткани. И сняла следящие чары.

И выбросила, как мусор.

— Эш.

Голос Хинотэ с трудом пробился сквозь волну эмоций, терзающую его грудь. Ярость, возмущение, отвращение и что-то, близкое к ненависти. А под этим боль сдавила его легкие.

— Эш.

Он поднял голову. Хинотэ смотрел на него с приглушенной тревогой.

— Намек Пайпер понятен, — Эш был поражен спокойствием своего голоса. Он точно не ощущал себя спокойным.

— Какой намек?

Она понятно показала: не лезь ко мне. Это потому что он чуть не порвал ее горло, когда она не дала ему напасть на Майсиса? Она не ощущала такого, когда он помогал ей пройти в Пустоту, чтобы открыть ее силу деймона. Что изменилось?

Было ли это важно? Она сделала выбор.

Он посмотрел на камень, мокрая синяя ткань была в слизи со дна реки. Он убрал следящие чары магией и повернул руку. Камень упал в воду с плеском и утонул.