Он вспомнил хохот Пайпер, ее улыбку перед бурей силы, что обрушилась на него.

Его глаза расширились.

— Ты… про штаб гаян? Ты управляла Пайпер, когда она…

— Да, — перебила Натания, урча, а не говоря. — Ты думал, она такая умелая? Вы с Аштаротом победили бы ее за мгновения.

И как он раньше не понял, что они бились с кем-то другим? Пайпер билась физически: даже с магией она использовала все тело в бою. Но в том бою она полагалась только на Сахар.

Он тряхнул головой, отпуская еще больше афродизии. Вскоре он получит ее. Пусть только дальше говорит.

— Не видишь? — продолжила Натания без его вопроса. — Я знаю ее разум, все ее мысли, желания и страхи. Я знаю ее лучше, чем она знает себя, и она не такая сильная, какой ты ее считаешь.

Он ощущал Натанию сильнее, ее взгляд менялся, внимание — тоже. Она скользила по нему взглядом, томно вздохнула.

— Лир, любимый, Пайпер ошиблась в выборе.

Он подавил улыбку. Она понимала, что ее мысли блуждали из-за него?

— Аштарот — лишь верный пес, сильный и послушный страж. Ему не хватает хитрости моего Нира. Но ты… — она пропела тихую ноту, голодно глядя на него.

— Пайпер выбрала верно, — хоть он был сосредоточен, хоть было опасно, горечь окутала его горло. Он не был сильно заинтересован в ней, и он не был удивлен, что она выбрала Эша. — Инкубы — любовники, но не истинная любовь женщин.

Улыбка Натании стала резкой — хищник ощутил слабость.

— Кто разбил твое сердце, Лир?

Не Пайпер. Когда он терял контроль, кое-кто проникал в его мысли — ее тихий смех, шелковистые волосы под его ладонями, ее глаза цвета летнего неба смотрели на него с тихим огнем. И однажды… он найдет ее снова.

Он ответил холодной улыбкой.

— Я разбиваю сердца, а не наоборот.

— Ты разбил их много, да? — она снова урчала. — Я могла разбить твое, если бы наши пути пересеклись.

— Думаешь? — прошептал он, его голос чувственно гудел. Он ощущал ее разум, почти заполучил его. — Я в этом сильно сомневаюсь.

— Такая уверенность? Ты не знаешь, кто я.

— Кем ты была, — исправил он. Целой рукой он вытер окровавленную щеку, пальцы стали алыми. Ее присутствие пульсировало в нем, она была готова, но не понимала этого. — Но это не важно. Ты все еще женщина.

Она с опаской прищурилась, а потом откинула голову и рассмеялась — этот смех он слышал в штабе гаян.

— Ты думаешь, что одолеешь меня афродизией?

Какая насмешка. Но она даже не представляла.

— Уже одолел, — проурчал он, и это звучало куда опаснее, чем у нее.

Она отпрянула с тревогой на лице, Лир убрал цепи со своей силы. Его аура заполнила воздух вокруг него, словно дамбу сломали, и было так приятно, словно он разминал мышцы после того, как долго не двигался.

Натания подняла кулак, сила трещала над Сахаром, но он уже вытащил цепочку из-под футболки, кристалл был меж пальцев в крови. Сила зашипела на его коже, и кровавое плетение жадно пило его магию.

Золотой свет вспыхнул, и появилась иллюзия.

Тьма окутала мир. Все пропало, стало черной пустотой с бледным туманом. Белые огоньки кружили, как звезды, парили среди тумана, и стало видно жуткие темные силуэты. Он был одним из этих силуэтов, он медленно двигался к ней, приближался, пока не захватил ее волю.

Натания отпрянула с ужасом на лице. Она растерянно повернулась в одну сторону, другую.

— Это не сила инкуба! — завизжала она во тьме, ее голос приглушило плетение, что убрало и звук его шагов. — Эта иллюзия невозможна! Я знаю правила магии!

Она была в чем-то права. Эта иллюзия не была возможной, пока он не отточил ее. Он улыбнулся и убрал морок, кристалл выпал из его пальцев и повис на цепочке. Иллюзия продолжалась, но без его прикосновения она открыла его Натании.

Она развернулась, увидела его, и он притянул ее волю к себе.

Она смотрела на него огромными глазами, не мигая, они остекленели от желания. Она все еще держала Сахар, рука замерла. У нее не было сил самой пошевелиться, но сила гудела в Камне, желая свободы.

— У твоей магии есть правила, — прошептал он, музыкальный голос усиливал власть над ее разумом, — но я могу сплести все, что представлю.

Он коснулся ее щеки пальцами, будто перышком, оставив свою кровь на ее коже. Она склонилась, глядя на него, и хоть это было лицо Пайпер и тело Пайпер, он ощущал разницу в ее разуме. Это была не девушка, о которой он заботился. Эта женщина навредила Пайпер. Она пыталась уничтожить Пайпер.

Он отклонил ее голову и склонился к ее губам.

Он целовал ее медленно, губы и язык ласкали ее, пока ее тело не прижалось к нему, пока желание не запылало в ее запахе и ауре, пока сила в Сахаре не угасла.

Теперь ее разум, тело и воля были его.

— Спи, — приказал он, задев ее губы своими.

Ее глаза закрылись, мышцы обмякли. Игнорируя боль в раненой руке, Лир поймал ее, Сахар упал на тропу с тихим стуком.

Он опустил ее на землю, шипя от боли — рука могла быть сломана — и поднял Сахар. Взвесив его, Лир ощутил лишь спящие волны. Хорошо.

Он вернул морок, тяжело опустился на тропу и развеял иллюзию. Солнце ударило по глазам. Кривясь, он спрятал цепочку под футболку и наспех вытер лицо рукавом. Он не мог убрать кровь.

Он посмотрел на Пайпер, лежащую на спине, мирно спящую. Ему стало не по себе. Лир коснулся ее плеча.

— Пайпер? — он осторожно затряс ее. — Пайпер?

Ее голова покачнулась, но она не шевелилась. Он затряс ее сильнее. Его афродизия не должна была так усыпить ее.

— Пайпер!

Она не двигалась, не реагировала. Лир сжал ее плечо до синяка, склонился и приподнял ее веко. Ее глаз пусто глядел на небо, зрачок был большим, несмотря на яркий свет.

В штабе гаян она стала прежней, как только Эш забрал Сахар. Почему она не приходила в себя? Что с ней? Он вспомнил влияние магии, шипение силы, когда Пайпер пропала из тела. Натания сделала что-то с разумом Пайпер, когда захватила власть?

Он посмотрел на дикие горы, утесы и тропу. Пайпер была без сознания, а он остался один на территории жестокой касты Надземного мира, что могла обвинить его в таком ее состоянии. Может, они уже хотели ему смерти.

Что ему теперь делать?

Он сидел посреди тропы, притянув к себе колени, цепочка камней свисала с ладони. Другая рука была прижата к груди, сломанная и бесполезная.

Пайпер не проснулась. Он не ощущал у нее физических проблем, он не получил реакцию. Его навыки исцеления были ужасно ограниченными, и у него не было чар или плетений для этого.

Он смотрел на голубое небо, яркое и веселое. Тьма подступала в его голове, пустое одиночество, что порой спало, а порой наполняло его холодом, но не уходило. И теперь оно поднималось, остужая его тело, прогоняя мысли.

Эш смотрел на него синими глазами без воли, его лицо было пустым и без жизни. Эш просил Лира убить его, если дракон захватит его волю. Лир понимал, что такое — забирать и терять волю, и он пообещал. Он пообещал убить лучшего друга.

Но не сдержал слово. Он не учел Пайпер, сосредоточился на выстреле и не подумал о ней. Он не винил ее, она не понимала. Он сам был виноват, что позволил ей остановить его.

Эш попал во власть дракона, Лир подвел его.

Пальцы сжали цепочку, бесполезные чары не спасли его единственного друга. Пайпер безжизненно лежала перед ним, он не мог спасти и ее.

Он смотрел вперед, не глядя на Пайпер, чтобы не сорваться. Снова здесь… почему все рушится, когда он приходит сюда? В этот раз Пайпер захватила Натания и довела до состояния комы. В прошлый раз Пайпер упала в реку и чуть не умерла. И до этого…

Он не говорил Пайпер, даже не намекал, что их первый визит в Надземный мир не был первым для него. И возвращение сюда вызвало запрещенные воспоминания, пробудило мысли и вопросы, что он не хотел рассматривать. Он повернулся к далеким горам на востоке, будто с пристальным взглядом он мог перенестись на сотню миль в место, где хотел быть.