И когда Нар и дозорный исчезли из покоев Лерина, Кадм выдохнул с облегчением:

— Хоть кто-то в этом замке понимает, что делает. Лиин, подойди!

Юноша, до сих пор не отходивший от своего архана, испуганно встрепенулся, но подчинился. Подошел, молча поклонился телохранителю, застыл в ожидании приказа, только в глазах его светилось глухое упрямство. Вылитый архан, свободолюбивый и непокорный.

— Приведешь сюда дознавателя, Майка.

Лерин хмыкнул, Миранис скептически пожал плечами, но Кадм знал, уже давно знал, как правильно разговаривать и с Рэми, и с его харибом. И совсем не удивился, услышав:

— Я хотел бы остаться с арханом.

— А я хотел бы, чтобы о том, что тут произошло, знало как можно меньше людей. Потому ты пойдешь и приведешь сюда Майка, пока твой архан поспит под нашим присмотром.

— Мой архан не доверял вам, — аккуратно ответил Лиин.

И Кадм это знал. Ой как знал! Сжал зубы, но ответил как можно спокойнее:

— Посмотри на меня, Лиин. Я скажу раз и повторять не буду — я не одобряю того, что сделал Миранис. И не позволю этому повториться.

— Кадм! — выдохнул Мир, а Лиин осмелился поднять на Кадма чистый, печальный взгляд, улыбнулся мягко, спокойно, сказал:

— Да, мой архан, — поклонился и вышел. А Миранис, вдруг сник как-то. Посмотрел в серый ковер и сказал:

— А что теперь? Арман отказался быть старшим дозора. Из-за меня… Он и род свой может бросить…

— И забрать Рэми в Ларию, — усмехнулся Кадм. — Там, где до сих пор силен клан их отца. Теперь ты начинаешь понимать, что натворил? Самого сильного союзника ты, Миранис, твоими собственными руками, сделал врагом. Даже двух, потому что вернуть доверие Рэми тоже теперь будет сложно.

— Просто подчисти Арману память! — прошипел Миранис. — А с Рэми я сам разберусь.

— С Рэми разберемся мы, Миранис. Без тебя, прости, ты уже разобрался. И кому ты собрался чистить память? Арману? Он не высший маг, но глава одного из самых сильных родов в Кассии, и защиту ему высшие делали. Без согласия совета ты к нему даже не подойдешь. А теперь пойди и объясни совету, почему ты избил Рэми и почему мы не можем отдать телохранителя его роду, если он принцу не нужен. А когда ты расскажешь, что Рэми — племянник вождя Виссавии, тебе придется объяснять, почему мы не можем отдать его Виссавии… пока он живой.

— Он мне нужен, — обреченно сказал Миранис.

— Нужен! Ты чуть его за грань не вытолкнул, а он тебе нужен! Даже я тебе не верю!

Миранис поднял голову, посмотрел обреченно, но телохранитель его жалеть не собирался. Слишком сильно впились в память раны Рэми, как и слова Тисмена. И про сломанные ребра, и про мучившую телохранителя горячку, и про то, как Миранис на дежурстве забрал все силы Рэми, оставил собственного телохранителя беззащитным!

Но сейчас Рэми надо отдохнуть, а им — разобраться, что тогда произошло. И как это исправлять.

Кадм открыл дверь, впустил Майка. Дознаватель, худой, веснушчатый и слабый, как физически, так и магически, поклонился сначала принцу, потом каждому из телохранителей. Чуть ожил, посмотрел на него с какой-то надеждой Миранис, а Лерин встал за спиной принца, положив худую ладонь наследнику на плечо.

Не столько поддерживает, сколько молча просит держаться достойно, хотя бы перед дознавателем.

— Рассказывай, — потребовал Кадм.

Майк посмотрел неуверенно на Мираниса, покраснел слегка, но осмелился все же сказать:

— Я прошу прощения, но наследнику будет неприятно это слышать. Думаю…

— Рассказывай! — оборвал его Кадм. — Думать оставь нам.

— Да, телохранитель. Прости меня, принц, но я должен это сказать. Пару седмиц назад во дворце начали распускать некрасивые слухи. Что наследник слаб, глуп, что на советах не может даже слова мудрого сказать, частенько убегает в город и напивается до дури, спит с кем попало, ест наркотики, что он агрессивен и груб даже со своими телохранителями…

— Да какие же это слухи, — усмехнулся Кадм. — Это же чистая правда…

Миранис побледнел, прикусил губу, но ничего не ответил. На его счастье. А Майк вздохнул едва слышно, но продолжил:

— Говорили так же, что новый телохранитель Мираниса совершенен, подобен богам. Справедлив, красив, силен. Высший маг и опытный целитель. Что он может помочь любому, даже самому бедному рожанину. Что он заставил себе служить наемников, да как служить… народ его любит, боготворит, придворные его побаиваются и, увы, уважают, а вот тебя, мой принц…

— Продолжай, мы поняли, — перебил его Лерин, еще сильнее сжав плечо Мираниса.

— Толпой легко управлять, если действовать с умом. Кто-то очень постарался, подпитывая ненависть к нашему принцу и любовь к его телохранителю. Кто-то очень старался, чтобы это все дошло до нашего принца, чтобы он…

— Начал ненавидеть собственного телохранителя, — продолжил Кадм, не собираясь щадить принца.

— Да, мой архан, — поклонился Майк. Докладывая, он все больше смелел, становился более уверенным, и Кадму это даже нравилось. — И не только. Именно в это время в столице начались атаки нечисти, думаю, что Армана хотели убрать из замка, чтобы не мешать изводить Эррэмиэля, — принц едва слышно вздохнул, — мне очень жаль, им это удалось. И наш принц ослабил собственного телохранителя, а вместе с ним — и свою защиту, а Арман не заметил, что происходит с его братом, — хуже, что никто не заметил. — Я думаю, что именно во время дежурства ошеломленного, потому менее внимательного Эррэмиэля в покои Мираниса внесли вот это…

Тисмен молча взял от дознавателя небольшой бархатный мешочек, вышитый непонятными, сложными символами. Развязал завязку, высыпал на ладонь какую-то труху и вопросительно посмотрел на Майка.

— Прости, телохранитель. Наши маги осмотрели это и обезвредили… это подпитывало и усиливало ненависть Мираниса к его телохранителю. Этой гадости было больше…

— Арман… вот что он тогда испепелил, — выдохнул Тисмен.

— Да, мой архан, все остальное мы отдали Арману. Только один человек мог это принести в покои принца. Только одного Эррэмиэля мог не проверить до конца… думаю, что приказу наследника.

— Лера! — выдохнул Миранис.

— Да, мой принц, ваша любовница была той, что старательно подогревала сплетнями любовь к Эррэмиэля и ненависть к вам, думаю, и вам она много не слишком хорошего сказала о вашем телохранителе…

— Но…

— Несомненно, она же принесла вам это, — Майк показал взглядом на мешочек в руке Тисмена, — маги нашли на мешочке отблеск ее ауры. Она же преподнесла вам в тот подарок… после которого… ваш телохранитель…

— Какой подарок? — прохрипел Миранис.

— Который принес ваш хариб незадолго до того, как Эррэмиэля нашли мертвым, мой принц. Шкатулка, которая стояла на вашем письменном столе. Мы не знаем, что было внутри, но от нее так несло магией… удивительно, что Эррэмиэля позволил ее открыть.

Какое там удивительно… едва живой, избитый и без магии. Как он на ногах-то держался! И, вопрос, зачем?

— Где Лера? — тихо поинтересовался Кадм.

— Мы ее ищем, мой архан. Боюсь, на данный момент мы больше ничего не знаем. Мы не знаем, что было в шкатулке, мы не знаем, что произошло в кабинете принца и кто убил Эррэмиэля. Мы не знаем, почему этот кто-то пощадил Мираниса. И, сказать по правде, я не уверен, что мы долго сможем укрывать смерть телохранителя. Замок гудит от слухов. Наши люди стараются пресечь сплетни, но, мой архан… ты же сам знаешь, каков наш двор.

Кадм еще как знал. И даже доверял этому тщедушному с виду, но сообразительному и, что самое главное, верному дознавателю.

— Хорошо, я покажу тебе что-то, Майк, — перебил его Кадм. Подвел Майка к кровати, отогнул тяжелый полог и показал ему спящего Рэми… дознаватель побледнел, выдохнул едва слышно, прошептал:

— Хвала богам!

И тут же добавил:

— Могу я ему задать пару вопросов, когда он проснется?

— Сможешь, — ответил Кадм. — Я позову тебя.

— Я буду готов, телохранитель… его брат…

— Его брата оставь нам. И продолжай расследование, пока без него. А так же… ты ведь понимаешь, что о смерти Рэми лучше не распространяться?