Чувствую, как его толстый член упирается в мою попку в то время, когда он спускает вниз свои штаны. Он помогает мне избавиться от атласных трусиков — я спешно ступаю из них.

— Пожалуйста, — умоляю я сдавленным голосом. — Не думаю, что смогу быть тихой. Я так сильно тебя хочу!

Дориан ласкает меня между ног и мне не до конца удается подавить стон.

— Хорошо. Хочу слышать тебя. Хочу, чтобы ты кричала мое чёртово имя, — говорит он сквозь зубы. — Вспомни, кто я таков. Вспомни, кому это принадлежит.

Коленом Дориан раздвигает мои ноги шире. Он все еще ласкает меня — теперь он скользнул в меня пальцем, и я закусываю губу, чтобы не закричать от восторга.

Он поглаживает меня изнутри, потирает стенки влагалища, которые дрожат вокруг него.

— Та такая влажная для меня, детка. — К моему неудовольствию, он вытаскивает палец, и я слышу причмокивание. — Мммм, так сладко. — Дориан вновь скользит в меня пальцем, повторяет свою искусную пытку, заставляя меня сжиматься вокруг него. Он вытаскивает палец и протягивает к моим губам: — Соси! — приказывает Дориан.

Какого хрена?

Я смотрю на его длинный изящный палец, блестящий от моих соков. С опаской покусываю губу, но тут Дориан насильно впихивает палец в мой рот.

О, да какого чёрта! Я начинаю жадно его сосать, представляя плоть Дориана на своем языке. Это распаляет меня еще больше, и я начинаю тереться о тело любимого, мечтая лишь о том, как он будет наполнять меня, пока я не взорвусь.

— Жадная маленькая девчонка, — бормочет Дориан и убирает руку. Теперь он наклоняет меня вперед и начинает теребить мой клитор. Я чувствую его колени, когда он, наконец приближает свой член к моим складочкам.

Одним мощным толчком Дориан оказывается внутри меня, растягивая розовые стены и проникая в самую мою суть. Как всегда, мы в стонем в унисон он избытка чувств: я — от потрясающей наполненности, он — от тесной теплоты.

Дориан начинает двигаться вперед и назад, что вынуждает меня закусить нижнюю губу и подавлять стоны.

Коленки подгибаются и дрожат под таким натиском, но Дориан удерживает меня за бедра, отказываясь дать передышку. Не могу больше сдерживать стоны и сдавленным голосом я взываю к высшим силам.

— Вот так, детка. Скажи, что тебе нравится, — рычит Дориан, ускоряя скачку. — Дай мне. Отпусти себя.

С рыком, удивившим меня, я откидываюсь назад, стол скрипит под каждым толчком. Я хочу дать ему это. Хочу дать почувствовать своё внутреннюю дрожь и сделать мокрым от проявлений моей похоти.

Я чувствую на плече его прохладное дыхание и слышу, как с его слов срываются незнакомые слова. Это на греческом. Вот это да! Хотя речь и не понятна мне, она звучит ужасно эротично и еще больше подогревает наше безумие.

Рука отпускает мое бедро и хватает меня у основания шеи. С каждым толчком Дориан усиливает хватку. Он продолжает шептать мне иностранные слова.

Комната вращается вокруг меня, глаза закатываются. Конечности как ватные, но я встречаю каждый его порыв, стимулируя брать меня еще жестче.

— Ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё! — хриплю я через захват на шее, ухватившись за его бедра и требуя большего. Я так близко, что могу почувствовать свой оргазм на вкус. Я хочу, чтобы он пришел — жесткий, жестокий и потрясающе грубый.

— Ах! Чёрт! — кричит Дориан, отпуская мою шею и бешено вбиваясь в меня сзади, пока не соскальзывает в ошеломляющий оргазм.

Почувствовав яростное биение его сердца, я отпускаю себя и взрываюсь с его именем на устах.

— Дерьмо, — бормочу я, когда мы валимся на пол, оба контуженные от оглушительных оргазмов. К сожалению, он выскальзывает из меня, но я слишком слаба, чтобы протестовать. — Они нас слышали.

Дориан хихикает над моим ужасом. Я с трудом поворачиваю к нему голову и хмурюсь:

— Не смешно! Скорее всего, и покупатели нас слышали! О боже, боже!

— Остынь, Габриэлла! — смеется он.

— Остыть? Как я могу остыть? Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Как я могла быть такой глупой? — я прикрываюсь своей потной рукой. С таким же успехом я могу поклониться и принять награду в номинации "Шлюшка года".

— Эй, — воркует Дориан, мягко убирая мою руку и притягивая мое лицо к своему. Его глаза полны тепла и нежности, они немедленно успокаивают мое раненное эго. — Серьезно. Я позаботился об этом. Комната защищена заговором, она звуконепроницаема. Никто ничего не слышал.

Не веря я смотрю на Дориана, не зная, радоваться или печалиться. Прежде, чем я приняла окончательное решение, он поднимается на ноги и помогает встать мне.

Мои ноги все еще дрожат, что довольно опасно, учитывая высокие каблуки туфель, так что я хватаюсь за стол. Под нашим напором он сдвинулся, как минимум, на полфута.

Дориан наклоняется и подбирает мои трусики. Он придерживает их так, что я могу просто ступить в них. Затем одергивает рубашку и застегивает брюки.

— А теперь у меня на самом деле есть бумаги тебе на подпись. — Он достает документы со стола и показывает: — Распишись здесь, — говорит он, подавая мне ручку.

— Что это?

Дориан легкомысленно качает головой.

— Просто несколько документов, вновь утверждающих тебя в должности с тех пор, как я стал полноправным владельцем этого места. Ничего, о чем тебе стоило бы волноваться. — Я неохотно отворачиваюсь от его лица для того, чтобы нацарапать свое имя. — Еще здесь и здесь, — показывает он, переворачивая страницы.

Делаю, как он просит и качаю головой:

— Легко переходишь от удовольствий к бизнесу, а?

— Зачем выбирать что-то одно, когда можно делать все сразу? — подмигивает он. — Теперь пойдем тебя кормить.

Пешком мы доходим по старомодной закусочной и вгрызаемся в бургеры, картошку фри и молочные шейки. Конечно, коктейли — любимая часть трапезы у Дориана. Я хихикаю над его попытками съесть пышную пенку и не замерзнуть при этом.

— Иисусе, обладать такой властью, и иметь при этом такую слабость! — смеюсь я.

Дориан прижимает руку ко лбу и крепко зажмуривается.

— Ты права. Выглядит довольно жалко.

После ланча Дориан просит меня прогуляться до Люкса, где он должен что-то проверить. Я с удовольствием соглашаюсь, счастливая возможности повидаться с Морган, Карлосом и Джексоном.

Эти ребята — настоящие дикари и я делаю ментальную заметку пригласить их на нашу следующую текильную караоке вечеринку. О, и костюмы! Не могу даже представить! Но, как только мы поворачиваем на улицу, где находится салон, Дориан останавливает меня.

— Чёрт. Кто-то в салоне. — Он хмурит брови в замешательстве. — Грёбаный Светлый!

— Ты знаешь, кто?

Дориан трясет головой, глаза невидяще уставились в одну точку, будто он пытается сконцентрироваться на неясном сигнале.

— Нет. Оставайся рядом. Ни к кому не притрагивайся.

— Может быть, мне остаться снаружи?

Он смотрит на меня с недоверием. Весь юмор улетучился за секунду.

— Ни за что. Абсолютно исключено. Я — Скотос. Это нас боятся. Мы никогда и ни перед чем не останавливаемся. Никогда.

Любимый переплетает свои пальцы с моими и тянет меня в салон. Его тело напряжено, практически вибрирует. Он что-то тихо бормочет, но я не слышу слов.

Я знаю, что Дориан зол, и, возможно, слегка нервничает, но гордость не позволяет ему показать это. Я впервые вижу, как в нем проявляется печать его семьи.

Мы входим в салон, вызывая обычный легкий трепет у всех присутствующих. Ни мужчина, ни женщина не в состоянии устоять перед его экзотическим великолепием.

У меня свело живот от напряжения, но я все равно слегка взбудоражена от присутствия Светлого, хотя и не имею понятия, кто это мог бы быть.

Будет ли этот кто-то так изумительно красив, как Дориан, или хотя бы как Аврора? Я бы не удивилась, учитывая, какой сногсшибательной была Наталия.

— Габс! Дориан! Что привело вас сюда? — восклицает Морган при нашем появлении. В кресле перед ней сидит женщина средних лет. Похоже, та пожелала модную прическу с прямой челкой и рваными прядями.