В будущем, эту песню, сочинит поэт Дербенёв, вряд ли, спев её сейчас, я отниму у него его авторство, этой песне видимо, суждено родится ещё раз.

Спеть что ли и Любавушке? Глотнув горяченького напитка я обернулся к ней, и тронул струны,

Вечер пролетел незаметно. Еремей исполнил пару моих песен, потом пошли шутки–прибаутки, загадки–отгадки. Я привнес игру в слова, где следующее слово начинается с последнего звука, ибо с буквами был напряг.

— Вот блин! Ещё и азбуке их учить и счёту. А научу ка я Любаву и тётку, а там потребую с них:

— Знания в массы. Еремей ну ка подойди ко мне. Надо мне Еремей вырезать из бересты буквицы. Есть ли у тебя способный к этой работе ученик?

— Есть боярич. Завтра же с утра, как солнце встанет, пошлю его к тебе.

— Бересты пусть возьмет, да поболее.

Утро я убил на объяснения, вырезание первых букв, потом удостоверившись, что пацан постоянно шмыгавший носом, понял чего я от него хочу, написал весь алфавит на отдельном куске бересты. Не особо заморачиваясь, я написал его печатными буквами, романов им не писать, а на письмишко им и этого хватит.

— И каждой буквицы, по три штуки, да в вершок высотой. Понял? после того как вырежешь буквицы, займёмся цифирью.

— Как есть, всё понял, исполню с прилежанием боярич, а что есть цифирь?

— Узнаешь погодя. Два дня тебе хватит?

— С избытком боярич.

— Сладишь короб, да к моему чаепитию со старейшинами в этом коробе принесёшь вечером все буквицы. Иди и занимайся делом.

Едва парнишка ушёл, пришёл встревоженный старейшина ответственный за добычу мёда, ягод и грибов, его сопровождал немолодой, но крепкий мужичок.

— Вождь, вот он, старшина ткнул пальцем на мужичка, искал в лесу пчёл и нашел, на берегу небольшой реки дом, полный мертвецов. День пути, так он сказал, ещё на берегу он нашёл большую лодку . Очень большую.

— А вот это интересно. Большая ладья, дом, мертвецы. Приключение. Ну, кто кроме викингов, это может быть? Интересно чего они забыли, в этих местах? И главное от чего все дружно померли? Надо осмотреть всё собственными глазами. Итак, экспедиция!

— Дядьку Тимоху ко мне. Дядька нарисовался как джин из бутылки.

— Чего–то случилось боярич?

— Дядька, собирай своё войско, еды с собой на четыре дня. Не воевать идём, а за хабаром, вот он, я указал на мужичка, нашел стоянку варягов. Чего–то у них стряслось, все мертвы. Но хабар то цел, вот за ним и пойдём. Понял ли? Уходим завтра с утра.

— Как туда добраться? Это я обратился к мужичку.

— Вождь, я шел вниз по берегу полдня, до небольшой реки впадающей в эту, мужичок ткнул пальцем в Двину, потом полдня вверх по руслу реки, сначала нашёл ладью, потом увидел дом. Людей в округе давно не было, дом больше похож на заросший холм. Через провал в крыше я увидел человечьи кости и убежал.

— Молодец! В награду за находку дарю тебе топор, пользуйся. Завтра с утра отведёшь меня туда, там я посмотрю, что там и как. До вечера готовились к походу, были предупреждены все причасные, и отбиты атаки некоторых непонятливых жён. Любава захотела пойти со мной, но я твёрдо настоял:

— Извини подруга, дело сугубо мужское, неча тебе по могильникам лазать. Убедил. С утра, едва немногочисленные петухи прокукарекали, мы двинулись в путь. Действительно день пути, как только солнце зацепилось за недалёкий горизонт, мы вышли на бывшую поляну и увидели практически сгнивший кнорр, сквозь днище уже выросли довольно большие сосны.

— Эх, не ходить ему по морям. А ведь так хотелось халявы. Вечером, рисковать лезть в полуземлянку я не хотел, и приказал устраиваться на ночлег.

— Правильно боярич, утро вечера мудреней, — поддержал меня дядька.

Хотелки и мечталки не давали мне заснуть и прокрутившись на медвежьей шкуре всю ночь, я наконец дождался утра. Утром, умывшись, позавтракав и попив узвару(этот обычай я ввёл железной рукой и личным примером) мы наконец занялись собственно раскопками. Открыли полусгнившую дверь и осторожно вошли. Cквозь пролом в крыше внутрь проникал свет и можно было довольно легко различать предметы. Всё, чтобыло съедобно, съели мыши, я насчитал двадцать три черепа белеющих то тут, то там, кости рассыпались под ногами. Пролом видимо сотворил медведь, он и разбросал кости.

— Они тут сотни полторы лет лежат, сказал я, расходимся и ищем всё железное. Всё, что нашли выносим на улицу, и осторожно не дай Бог обрушится кровля. Прошли вдоль стен и нашли таки с полтора десятка тяжёленьких сундуков. Не открывая вынесли их на улицу, зашли ещё раз уже внимательно разглядываю каждую щель, нашли около очага тайник полный серебряных монет и браслетов, на мой взгляд килограммов на двадцать. Если это тайник предводителя, то должны быть и у остальных членов отряда. Ищите! Нашли. Практически под каждой лавкой был свой маленький тайник. В них собрали ещё столько же серебра.

Пришла пора открывать сундуки, сделаны они были из дубовой доски, поэтому хорошо сохранились. Сбили незамысловатые замки, открыли. В одном сундуке лежало двадцать пять прекрасно сохранившихся меча, в другом столько же боевых секир, в третьем и четвертом лежали переложенные шкурами кольчуги, дальше ящик с наконечниками для копий, ящик с шлемами, и наконец несколько сундуков с серебряными слитками.

— А вот это интересно. Либо они ограбили кого то, и прятались, либо где-то недалеко серебряный рудник. Насколько я помнил из истории, на Руси с серебром был напряг. Значит, скорее всего, кого то ограбили. Но почему только серебро? Где золотишко? Внутренний голос прямо орал мне в мозг, — есть тут золото, ищи!

— Пошли дядька со мной ещё раз. Чую я еще чего найдём.

— Пошли боярич, где наша не пропадала.

Зашли и я присел на пороге, обводя взглядом зал, вот лавки вдоль стен, вот обломки столов, вот камин, вот место где мы нашли тайник. Камин. Камин представлял собой очаг с примитивной трубой. Дядька! Позвал я старого учителя, а выкопай в очаге яму, думаю не глубже полутора локтей.

— Да зачем боярич?

— Копай, давай! Выкопаешь, потом спросишь, если захочешь.

— Через полчаса времени и локоть глубины, нож которым копал дядька стукнул, обо что-то металлическое. Это придало ему энтузиазма, и он резко повысил производительность, ещё через полчаса Мы с трудом достали из ямы бронзовый колокол.

— Однако пудов шесть, если не более, запыхавшись сказал он, казна в нём боярич, он срезал кусок кожи которым был обвязано устье этого полуметрового колокола, под кожей находилось блюдо которое как крышкой, прикрывало содержимое клада.

— Золотая казна, осипшим голосом произнёс дядька, когда поднял это блюдо. Но откуда ты знал, что она здесь?

— Элементарно Ватсон!

— Это по–каковски ты, што, неужто их язык выучил, дядька мотнул головой в сторону нашего отряда.

— Да, на ихнем, прикололся я. Перевод звучит примерно так. Тати это, только морские. Грабили купцов, да города приморские. Видать грабанули городишко, да и спрятались от погони, а тут зима, ладью на берег вытащили, дом построили перезимовать, да случилось чего–то с ними. Может, угорели от дыма, когда трубу очага снегом занесло, может, отравились чем, а может, кто-то из татей позарился на богатство, да убил остальных и сам сгинул раненый. Чего теперь гадать, наше это теперь. Про золотую казну знаю только я и ты. Золото переложи в крепкий мешок, колокол на крепкую жердь, чтобы двое несло. Также и сундуки, привязать к жердям и где по двое, а тяжёлые и по четверо на сундук, пусть готовятся к обратной дороге, остальные пусть обойдут окрестности на пару верст вокруг, осмотрят, может ещё чего ни будь необычного углядят.