Записи эти — как, впрочем, и все остальные, — нанесенные на большие листы, сделанные из какого-то тонкого, но необычно прочного материала, переплетались затем в книги, которые открывались сверху, как блокнот, и хранились каждая в отдельном футляре, сделанном из странного, поразительно легкого, нержавеющего сероватого металла, и украшенном математическими символами и традиционными для Великой Расы извилистыми иероглифами.
Футляры располагались рядами в прямоугольных камерах, напоминавших закрывающиеся полки, которые были изготовлены из такого же загадочного металла и снабжены ручками с довольно замысловатыми запорами. Моей собственной истории было отведено место на полке, предназначенной для низших типов, или позвоночных, где помимо человеческих культур содержались данные о рептилиях и млекопитающих, непосредственно предшествовавших завоеванию человеком земного пространства.
Однако ни один сон не давал мне полного представления о повседневной жизни аборигенов Великой Расы, и я видел лишь ее расплывчатые и разрозненные фрагменты, причем выстроенные отнюдь не в порядке последовательности. Так, я располагал самой неопределенной информацией о собственной жизни в этом мире, где у меня, вроде бы, была отдельная каменная комната. Со временем все ограничения первого этапа пребывания, похоже, были сняты, поскольку в своих видениях я совершал продолжительные поездки по дорогам, проходившим сквозь густые заросли, останавливался в незнакомых мне городах, и занимался исследованием загадочных и темных развалин домов без окон, которые по непонятной для меня причине сами члены Великой Расы опасливо обходили стороной.
Были в моей практике и морские путешествия, совершавшиеся на громадных многопалубных судах, передвигавшихся с поразительной быстротой, и полеты над неосвоенными районами планеты в закрытых, похожих на ракету аппаратах на электротяге.
За обширным и теплым океаном также находились города Великой Расы, а на одном отдаленном континенте я видел довольно грубые постройки, населенные похожими на гигантских жуков крылатыми существами с черными мордами, которым суждено было утвердить свое господствующее положение после того, как Великая Раса телепортирует свой разум в другие миры. Огромные пространства занимала ровная, но весьма буйная растительность; изредка встречались невысокие холмы, обычно имевшие на себе следы былой вулканической активности.
Описание увиденных мною животных могло бы занять целые тома. Все они были дикие, поскольку механизированная культура Великой Расы давно перестала испытывать потребность в домашних животных, а пища была исключительно растительного или синтетического происхождения. В курящихся удушливыми испарениями топях барахтались грузные, неуклюжие рептилии, которые встречались также в морях и озерах. Во многих из них я смутно угадывал очертания доисторических динозавров, птеродактилей, ихтиозавров, лабиринтодонтов и плезиозавров, знакомых мне по трудам палеонтологов. При этом я совершенно не обнаружил присутствия там птиц или млекопитающих.
Леса и болота кишели змеями, ящерицами и крокодилами, а выше, среди зарослей буйной растительности царствовали бесчисленные массы насекомых. В удаленных от берега океанских водах неведомые мне таинственные чудовища изредка исторгали в дымное небо горы пены. Однажды я даже погрузился на некоем подобии подводной лодки в толщу океана, где наблюдал зловещих существ самой что ни на есть омерзительной наружности; там же я видел развалины невероятных затопленных городов и мог любоваться богатствами морской жизни во всех ее проявлениях.
По части физиологии, нравов и подробностей истории Великой Расы мои видения сохранили мало информации, а то, что все же удалось зафиксировать, было в основном почерпнуто из легенд и рассказов других лиц, перенесших родственное моему заболевание, а не из моих собственных сновидений. Дело в том, что нередко мои исследования словно опережали грядущие видения, в результате чего отдельные фрагменты последних объяснялись как бы заранее и в дальнейшем становились подтверждением того, что я мог почерпнуть из книг или других источников. Это вселяло в меня успокоительную мысль о том, что именно в ходе подобного чтения, которым занималась моя «побочная» личность, закладывались основы всех последующих кошмарных псевдовоспоминаний.
Периоды моих сновидений, очевидно, охватывали события, происходившие чуть менее ста пятидесяти миллионов лет назад, когда палеозойская эра уступала место мезозойской. Тела, занятые Великой Расой, представляли собой несохранившуюся — и даже неизвестную современной науке — ветвь земной эволюции, и являлись специфической, однородной, и в высшей степени специализированной разновидностью органической жизни, тяготевшей в равной степени как к растительным, так и к животным формам.
Их клеточное строение было поистине уникальным, поскольку практически исключало физическую утомляемость и полностью устраняло потребность во сне. Пища усваивалась через красноватые воронкообразные отростки, располагавшиеся на одном из массивных гибких отростков, и всегда употреблялась в полужидком состоянии, часто совершенно отличаясь от того, чем питались существовавшие в те времена животные.
Мне удалось выявить у них лишь две разновидности органов чувств — зрение и слух, — причем функции последнего выполняли цветкоподобные отростки на сероватых стеблях поверх головы. Кроме того, они располагали многими другими, неведомыми мне органами чувств, которыми, кстати сказать, «гостящие» в их телах разумы практически никогда не пользовались. Три глаза располагались таким образом, что обеспечивали необычайно широкое поле зрения, а кровь была густой и темно-зеленой.
Разницы полов у них не существовало, а размножение происходило посредством спор, вырабатывавшихся где-то под основанием их конусов, и способных развиваться исключительно в водной среде. Для выращивания молоди использовались просторные и неглубокие резервуары. Надо сказать, что с учетом их необычайного долголетия — от четырех до пяти тысяч лет — размножение было не особенно интенсивным.
Особи с явными физическими пороками своевременно уничтожались, а болезнь и приближение смерти распознавались — за неимением органов осязания и с учетом нечувствительности к боли, — исключительно визуальным путем.
Мертвые тела кремировались в торжественной обстановке. Как я уже упоминал выше, тот или иной сообразительный индивидуум иногда предпринимал попытку избежать смерти путем проецирования своего угасающего разума в будущее, однако подобное случалось весьма нечасто. Когда это все же происходило, к вновь прибывшему из будущего разуму относились с подчеркнутым вниманием, вплоть до тех пор, пока полностью не разлагалась принявшая его телесная оболочка.
Скорее всего, Великая Раса представляла собой единую, хотя и не особенно плотно спаянную нацию или лигу, имевшую общие главные институты, хотя в них и просматривалось деление на четыре отдельные группы. Политическая и экономическая система каждой группы в чем-то походила на социализм фашистского толка с рациональным распределением основных жизненных ресурсов. Власть в них делегировалась небольшим органам управления, избираемым из всех живущих особей после прохождения ими ряда обязательных общеобразовательных и психологических тестов. Семейные узы особой популярностью не пользовались, хотя между представителями одного поколения существовала некоторая близость, и молодежь, как правило, пользовалась поддержкой родителей.
Сходство с человеческими оценками и институтами про-ступало особенно явно в тех областях, где, с одной стороны, затрагивались понятия высшего абстрактного порядка, а с другой — доминировали базисные, неспецифические потребности, присущие органической жизни в целом. Некоторые дополнительные аналогии просматривались в тех случаях, когда в целях грядущей адаптации Великая Раса заблаговременно опробовала будущее и копировала отдельные его детали.
Промышленность была высокомеханизированной и требовала лишь незначительного личного участия жителей; избыток свободного времени заполнялся интеллектуальными и эстетическими видами деятельности самого различного характера.