Науки достигли невероятного расцвета, а искусство являлось важной составной частью жизни, хотя ко времени начала моих сновидений они уже миновали высшую точку своего развития. Технология усиленно стимулировалась необходимостью постоянно вести борьбу за выживание и поддерживать нормальный облик крупных городов, что было особенно важно в тот период бурной тектонической активности. Преступность находилась на поразительно низком уровне и ей противостояла прекрасно отлаженная полицейская служба. Наказания правонарушителям варьировали от лишения каких-то привилегий и тюремного заключения до смертной казни или полного эмоционального оглушения, и выносились лишь после тщательного и объективного изучения всех обстоятельств дела.
Войны иногда случались — за последнее тысячелетие в основном гражданские, хотя отмечались и столкновения с населявшими Антарктиду крылатыми и весьма агрессивными аборигенами или Старожилами, сопровождаясь, как правило, значительными разрушениями. Громадная армия была вооружена похожими на нынешние фотоаппараты электрическими устройствами, обладавшими поразительной убойной силой; содержали ее в основном ради редко упоминаемых целей, которые, однако, явно имели отношение к неизбывному страху перед старинными развалинами темных, глухих зданий и опечатанными люками, расположенными на нижних подземных уровнях городских строений.
Страх перед этими руинами и люками передавался, как правило, посредством невербального внушения, в крайнем случае — таинственным псевдошепотом. Все, что имело хотя бы малейшее отношение к данным объектам, тщательно вымарывалось со страниц стоявших на стеллажах книг. Пожалуй, это было единственное табу для всей Великой Расы и оно имело какую-то связь с ужасными древними битвами, равно как и с грядущей угрозой, которая рано или поздно вынудит всю расу к массовому исходу в другое время.
Неполная и фрагментарная, как, впрочем, и другие дета-ли моих сновидений и древних легенд, эта часть истории Великой Расы была окутана еще большей тайной. Старинные мифы обходили ее стороной или, по крайней мере, всячески замалчивали, тогда как в снах — моих собственных и других людей — намеки на нее были крайне скудными. Члены Великой Расы никогда по своей воле не касались этой темы, а то, что иногда удавалось разузнать, поступало от более наблюдательных «гостящих» разумов.
Судя по этим обрывкам информации, основой страхов являлась некая ужасная старая раса крайне злобных полиповидных существ, которые прибыли из неимоверно далеких вселенных и доминировали на Земле и трех других планетах Солнечной системы примерно шестьсот миллионов лет назад. Насколько можно было понять, они лишь частично являлись материальными субъектами, а их сознание и способ восприятия коренным образом отличались от того, что было присуще земным обитателям. Например, их органы Чувств вообще не предусматривали такой функции как зрение, а мыслительный мир представлял собой странный, невизуальный конгломерат представлений.
Впрочем, когда возникала необходимость в использовании обычных орудий и предметов, если таковые оказывались в окружающем их мире, они обретали необходимую материальную плотность. Были у них и дома, хотя и весьма специфического свойства. Их органы чувств могли проникать сквозь любые материальные барьеры, хотя сами они такой способностью не обладали. Некоторые виды электроэнергии оказывали на них полностью разрушающее воздействие. Несмотря на отсутствие крыльев или других средств левитации, они умели перемещаться по воздуху, а их умственное строение полностью исключало любые контакты с представителями Великой Расы.
Прибыв на землю, эти существа возвели массивные базальтовые города, состоявшие из глухих башен, и принялись охотиться за всеми другими живыми существами, которые попадались им на пути. Примерно тогда же из бездны мрачного трансгалактического мира, известного под мифическим названием Ид, на землю прибыли разумы Великой Расы.
Новые переселенцы, вооруженные созданными ими орудиями, легко покорили хищных тварей и загнали их в глубь пещер, которые они к тому времени уже присоединили к своим жилищам и начали осваивать.
Входы в эти пещеры были наглухо запечатаны, а основная часть громадных городов и отдельные сохранившиеся крупные строения были сохранены новыми переселенцами, причем не ради утилитарных целей, а скорее как объект некоего зловещего суеверия.
Однако по истечении ряда веков стали поступать смутные и зловещие сигналы о том, что твари эти, находясь под землей, заметно окрепли и размножились. В отдельных маленьких или отдаленных городах Великой Расы начали отмечаться спорадические вторжения таинственного и непонятного свойства — это были те самые опустевшие города «полипов», которые не стали заселяться членами Великой Расы, и где входы в их пещеры оказались почему-то недостаточно прочно запертыми и не охранялись снаружи.
Сразу вслед за этим были приняты экстренные меры безопасности, а большинство входов в пещеры наглухо замурованы — за редким исключением, где были сооружены те самые открывающиеся люки. Подобная мера была принята на тот случай, если «полипов», прорвавшихся наружу в каком-то неожиданном месте, пришлось бы преследовать и добивать в их собственном нынешнем логове.
Вышеупомянутые вторжения злобных существ повсеместно вызывали состояние неописуемого ужаса, и с тех пор эти эмоции навечно отпечатались в психике членов Великой Расы. Чувство это было настолько сильным, что даже одно лишь упоминание «полипов» считалось чем-то вроде святотатства, и потому все мои попытки получить хотя бы намек на то, как они выглядели и что собой представляли в более детальном описании, оканчивались безрезультатно.
Высказывались, правда, предположения, что твари обладали необычайной пластичностью и могли на время становиться невидимыми, тогда как, согласно другим разрозненным слухам, они каким-то образом умели контролировать и использовать в военных целях силу ветра. Им также приписывались странные и зловещие свистящие звуки и громадные отпечатки, состоявшие из пяти округлых вдавленных отметин.
Было совершенно очевидно, что надвигающаяся угроза, способная в одночасье отправить миллионы интеллектуально развитых разумов сквозь бездну времени в незнакомые тела безопасного будущего, имела непосредственную связь с возможностью нового и окончательного прорыва зловещих «полипов» на поверхность планеты.
Умственная проекция сквозь века со всей ясностью предсказывала возможность наступления подобного кошмара, и Великая Раса твердо решила, что ни один из ее членов, способный к бегству, не столкнется с врагом лицом к лицу. То, что нашествие произойдет в качестве акта мести, а не в целях возврата себе отнятого мира, они узнали из будущей истории планеты, поскольку проекция обнаружила, что последующие расы никоим образом не испытывали на себе зловещего влияния этих чудовищных созданий.
Возможно, «полипы» сами избрали для себя глубинные бездны земли, предпочтя их переменчивым и подверженным нашествию стихий наружных ее слоев, тем более, что свет для них не имел никакого значения, а возможно, они просто со временем стали слабеть. Во всяком случае, достоверно известно, что в постчеловеческую эпоху расы жуков, в которой поселятся летучие разумы Великой Расы, «полипы» уже прекратят свое существование.
Несмотря на все это, Великая Раса продолжала проявлять повышенную бдительность и держать «порох сухим», несмотря на тщательное избегание любого упоминания коварных врагов в своих речах и записях. И постоянно над запечатанными люками и темными глухими башнями зависала тень безымянного ужаса.
Это был мир, мрачные и разрозненные отголоски которого сон приносил мне каждую ночь. Я не тешу себя надеждами на то, что смог передать хотя бы самое отдаленное представление о том, какой ужас несло с собой каждое подобное эхо, ибо все эти видения оставались на некоем неосязаемом уровне жутковатых и во многом неконкретных псевдовоспоминаний.
Как я уже говорил, постепенно результаты моих исследований стали предоставлять мне все большую возможность обороняться от подобных ощущений посредством нахождения им рациональных психологических объяснений; кроме того, на руку мне было и то, что со временем я стал понемногу привыкать к подобным вещам. Однако, несмотря на все эти спасительные обстоятельства, меня по-прежнему изредка охватывало чувство смутного, леденящего душу кошмара, хотя влияние его уже не было столь всеобъемлющим. Короче говоря, с некоторыми оговорками можно констатировать, что после 1922 года я начал вести вполне нормальную, полную творческих исканий жизнь.