ГЛАВА ШЕСТАЯ

Кровать была слишком мягкой.

Я плюхнулась на живот, и матрас, похожий на облако, обнял меня. Я ударила по пухлому одеялу, пытаясь расслабиться. День был долгим, и мне нужно было поспать. Аарон назначил бег на семь утра. Он не шутил насчет тренировок на праздниках.

На древней тумбочке с укором сияли электронные часы. 01:28. Завтра будет плохо.

Я отбросила одеяла, села и свесила ноги с кровати. Ступни не коснулись пола. В комнате пахло сиренью с ноткой горячего какао, которое служанка принесла мне перед тем, как я выключила свет. Так можно было избаловать.

Я вздохнула и потерла утомленные глаза. Может, мне нужно было прогуляться, чтобы успокоить тело и разум, а потом попытаться уснуть снова.

Я слезла с кровати, пошевелила пальцами ног на мягком ковре, а потом схватила свитер, висевший на изножье кровати, и натянула поверх футболки. На ногах были только шорты от пижамы, пару минут я могла потерпеть холод.

Я приоткрыла дверь спальни, и внутрь проник прохладный ветер из широкого коридора. Дрожа, я окинула бесконечный коридор взглядом, его озарял мягкий свет. В западном крыле были моя комната, а еще Эзры и Кая, а Син была в первой из пяти гостевых спален на восточной стороне.

Ковер в коридоре был не таким толстым и мягким, как в спальне, и холод впивался в мои босые ноги. Я спрятала ладони в рукавах, пока шла, думая об ужине. Син все-таки взяла себя в руки и пришла к нам, и мы сделали вид, что не помнили слова Лили. Вечер был спасен.

Я замерла у окна в следах дождя с видом на сад и площадку у входа в замок, озаренные оранжевым сиянием фонарей. Яростный ветер бросал дождь в стороны, стонал в сложной архитектуре замка.

Я отвернулась от окна, заметила свет из спальни в конце коридора. Интересно. Насколько я знала, пока в гостях у Синклеров были только мы. Я прошла на носочках к открытой двери и заглянула внутрь. Комната была вдвое больше моей, там была кровать с пологом, диван с креслами перед каменным камином и широкое окно с встроенной скамьей с мягким сидением перед ним.

Теплое желтое сияние мерцало в стекле, и было видно силуэт фигуры, сидящей боком у окна, спиной к стене. Голова прислонялась к раме окна. Капюшон толстовки был поднят, но мне не нужно было видеть лицо, чтобы понять, кто там.

— Эзра? — выпалила я.

Он повернул голову.

— Тори? Ты почему не спишь?

— Я у тебя хотела это спросить, — это была не его комната, он был между моей комнатой и Кая. Я прошла к нему по мягкому ковру. — Не могу успокоиться, решила размять ноги. А ты почему тут?

— Тоже не могу успокоиться, видимо.

Я остановилась у окна, и он поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Тусклый свет упал на его лицо, бледный левый глаз сиял как лед. Я заметила детали, которые как-то упускала последние пару дней: тени под его глазами, впавшие щеки и морщины стресса и усталости вокруг его рта.

Я знала, что он устал, но не понимала, насколько.

— О, Эзра, — прошептала я. — Все так плохо?

Он прислонился головой к стеклу.

— Я в порядке.

Я подвинула его ноги к окну, устроилась рядом с ним и прислонилась к его ногам, мы оказались лицом друг к другу. Я опустила руку на его согнутые колени.

— Ты не в порядке, — твердо сказала я. — Расскажи, что происходит.

Он опустил взгляд, протяжно выдохнул.

— Сначала это не казалось проблемой. Я говорил себе, что следующей ночью высплюсь.

— Прошли недели, Эзра, — мягко отметила я, не могла злиться, когда он выглядел таким уставшим. — Я тебя почти не видела.

Он снова закрыл глаза, сморщил лоб.

— Знаю. Прости.

Я открыла рот, но не сразу смогла заговорить:

— Я скучала.

И дело было не в том, что он перестал навещать меня в баре, работать с нами или приходить в мою квартиру. Больше всего мне не хватало мелочей. Обсуждать с ним идеи для домашки в колледже. Смеяться на кухне, пока он помогал мне готовить ужин. Критиковать фильмы, которые мы выбирали для просмотра вечером. Глупо шутить половину дня, чтобы его бесстрастное лицо озарила улыбка, потому что я могла этого добиться.

От моего признания его веки затрепетали, темные ресницы опустились. Он не посмотрел мне в глаза. Он сжал мою руку.

— И я скучал.

Мое сердце гудело, будто заряженное от его признания.

— Сколько ты спишь?

— Зависит от ночи. Я могу уснуть, но после пары минут, иногда — часа или двух, я просыпаюсь… — он прижал ладонь к своей груди, сжал мягкий хлопок толстовки. — Я просыпаюсь от того, что колотится сердце, адреналин течет по венам, и это будто…

Он еще сжимал мою ладонь другой рукой, и я переплела наши пальцы.

— Будто что?

— Будто я в опасности. И мне нужно с чем-то сражаться.

— Это ведь началось после Хэллоуина? — спросила я. — Это может быть связано со сражением с «Ключами Соломона»?

— В этом был бы смысл, но… — он скривился. — Это прозвучит ужасно, но это не худшее, что я переживал, и проблем с моим сном не было. Не так.

— Что было хуже всего?

Он опустил голову, лицо скрыли тени. Я насторожилась, не дышала, пока ждала то, что он раскроет.

А потом он заговорил тихо и хрипло:

— Я видел, как передо мной умирает тот, кого я люблю.

Я не сразу осознала его слова, а потом горло сжалось. Я склонилась, не думая. Мои ладони скользнули в его волосы, и я притянула его к себе, прижала его лицо к своему плечу. Я не знала, чью смерть он видел — матери, отца, загадочной блондинки с фотографии, которую он хранил в комоде — но он точно винил себя в смерти того человека. Еще одно бремя, ноющий шрам, скрытый за теплыми улыбками.

Его ладони легли на мою талию, а потом он обвил меня руками.

— Не пытайся быть сильным в одиночку, — прошептала я.

Его плечи задрожали от беззвучного смеха.

— Неожиданно услышать такое от тебя, Тори.

— Кай и Аарон месяцами вбивали этот урок в мою голову, — я сжала его волосы. — Тебе стоило тоже слушать.

Он выдохнул, теплое дыхание задело мою шею, и я поежилась. Я как-то оказалась на его коленях, мои ноги свисали со скамьи, пока я прижимала его голову к своему плечу. Его руки обвивали меня, ладони сжимали край моего свитера.

Мое предательское сердце колотилось слишком громко, и жар медленно растекался внутри.

Он прижался лбом к изгибу моей шеи. Я сражалась внутри с глупым либидо, а его тихое дыхание стало медленнее. Он стал сильнее давить на меня весом. Ладонь съехала с моей талии на бедро, его предплечье замерло на моей ноге.

Я закрыла глаза, усиленно ощущая все места, где наши тела соприкасались. Так не должно быть, но теперь я не могла управлять мыслями, своей реакцией. Не могла перестать думать о том, что случилось бы, окажись его ладонь чуть ниже, соскользни его рука дальше края моих шорт, коснись его теплые пальцы моей обнаженной кожи.

Я взяла себя в руки.

— Эзра, — выдохнула я, проводя пальцами по его волосам. — Тебе нужно в кровать.

Он поднял голову, и мое плечо сразу показалось холодным. Я спрыгнула с его колен и подняла его на ноги. Я сжала его ладонь и повела его из спальни по тихому и прохладному коридору. Глаза затуманила усталость, накопленная за недели, и он следовал, словно не знал, куда я его вела, и ему было плевать.

Я могла отвести его к себе. Толкнуть на свою кровать. Быть с ним.

Мои ноги понесли нас мимо моей двери к его комнате. Внутри было темно, кровать была большой тенью. Я мрачно отметила, что его спальня была куда больше моей.

— Ложись спать, — приказала я, подтолкнув его на пороге.

Он повернулся, глаза были сонно прикрыты, толстовка помялась, кудри спутались от моих пальцев.

— Тори…

Его шепот был хриплым, почти робким, и на миг я поверила, что он пригласит меня к себе. В свою кровать. И от этой мысли пол ушел из-под ног.

Он отодвинулся.

— Спасибо.

Он повернулся и сонно прошел к своей кровати. Я не дала себе поступить глупо и пойти за ним, а схватила ручку и закрыла его дверь. Щелчок, и я выдохнула с дрожью.