Впятером втиснулись в маленькую кабину лифта. Створки сошлись. Цвет крови залил нас с ног до головы. Ненавижу этот цвет.

Дегтярев нажал кнопку «-2». Лифт дернулся, загудел, потянуло вверх.

Толчок. Звякнуло. Створки лифта с шумом разъехались. Впереди — мрак.

Я еле удержался, чтобы не перекреститься. Просто прижал кулак к тому месту, где под комбинезоном грел душу крестик.

Включили налобные фонари. Тьма соскользнула вниз по бетонным ступеням.

— Шумейко, сторожи лифт, — приказал Дегтярев.

— Есть, — произнес Шумейко без должного энтузиазма: еще не понял, повезло или нет.

В конце лестницы нас остановила тяжелая стальная дверь, как в банковском хранилище. Дегтярев провел пластиковой картой по настенной панели. Щелкнули замки. Левша навалился на вентиль, тот неохотно повернулся. Еще раз, еще… Дверь отошла. Горбатый помог ее открыть.

Вошли. Дыхнуло озоном. Я озадаченно посмотрел по сторонам. Слева заметил слабое свечение, но оно тут же исчезло. Кажется, слышал потрескивание.

— Думаю, там мы ничего не найдем, — тихо сказал Дегтярев.

— Почему?

— Там всего-то одна комната да туалет. Я все обыскал в прошлый раз.

Опять угловым зрением уловил сияние. Оно так же быстро исчезло.

— Направо, — решил Дегтярев.

«Столовая», — прочел я на синей табличке у двери. Перешли в просторную комнату. В центре пола зияла огромная дыра, ощерившаяся ржавыми штырями арматуры. Неподалеку лежал труп в противогазе. Лежал на боку, опустив голову на плечо, будто дремал. Грязная, истрепанная одежда местами лопнула. Кожу покрывали желтые гнойники и бурые пятна ожогов. Пальцы венчали звериные когти.

Дулом автомата я перевернул труп вверх лицом. Нижняя часть противогаза была рваная, жеванная. Острый язвенный подбородок, рыжий оскал окончательно развеяли мои сомнения. Мертвец — не человек. Снорк. Говорят, опасный противник. Слишком прыткий. Когда-то снорки были людьми, но Зона прибрала их к себе.

Писк. Маленькие босые лапки застучали коготками о пол. Я дернулся.

— Спокойно, это внизу, — Дегтярев указал на дыру. — Левчук, проверь левый коридор. Осторожно, там «трамплин».

— Есть!

— Горбунов — правый. Там три двери.

— Есть!

Левша обернулся быстро.

— Именно, товарищ полковник, аномалия гудит, — отчитался он. — К двери не подступится.

Дегтярев одобрительно качнул головой.

Немного погодя появился Горбатый.

— Все заперто, товарищ полковник. Но дальше…

— Я знаю. Спустимся, если понадобится.

Мы обошли пролом. Наткнулись на лестницу в два пролета. Она вывела на решетчатый балкон. Прошли вдоль площадки до дверного проема. Лучи света выхватили столы обеденные и с торговыми весами, советские холодильники, раритетные автоматы для воды и газировки. Все покрывала пушистая плесень с толстым слоем пыли.

— Левчук, Горбунов, туалеты.

— Есть! — крикнули оба разом.

Левша двинулся к мужскому сортиру. Открыл дверь, заорал и выпустил очередь из автомата. Мы подбежали к нему. В глубине туалета стоял карлик в темном балахоне. Он злобно пялился на нас и не шевелился.

— Отставить панику, — произнес Дегтярев флегматично и надавил на ствол Левши. — Поздравляю, Левчук. Ты убил мертвого бюрера.

Левша послушно опустил автомат, смешался:

— Не понял, товарищ полковник.

— Я его еще в августе прошил из гаусс-пушки.

— Из чего?

— Не важно.

Бюрер в самом деле уже посинел и опух.

— Он… он стоял, как живой, — попытался оправдаться Левша, все еще пребывая под впечатлением.

Дегтярев снисходительно кивал, мол, знаю, это в порядке вещей.

— Ну, что, готов идти дальше? — спросил Дегтярев, как только Левша замолчал.

— Так точно, товарищ полковник! — ответил Левша с задержкой.

— Ты там это, в штаны не наложил? — шепнул я ему на ухо. — Туалет как раз рядом.

Левша оттолкнул меня и послал куда подальше. Расстроился мужик. Я смягчился:

— Ладно, с кем не бывает. Я бы тоже, наверное, выстрелил. Магазин смени на всякий случай.

Левша что-то пробурчал, но послушался. Тем временем Дегтярев с Горбатым ушли вперед, свет фонаря доставал лишь до их ног. Я хлопнул Левшу по спине, сказал ободряюще:

— Гляди-ка, отстали. Давай догонять.

— Кажется, мы на верном пути, — услышал я Дегтярева.

Дорогу преградила стена толстого стекла. Точнее множество маленьких квадратных стекол. Так в советские времена выглядели окна туалетов с той лишь разницей, что эти были прозрачными, а не мутно-зелеными. Часть стены осыпалась. Похоже, подорвали. Видимо, стекло пуленепробиваемое.

Осторожно, боясь повредить комбинезоны, мы пролезли через брешь в пустую комнату. Несколько шагов, и обнаружился первый наемник. Вокруг него валялись ошметки тел тушканов. Несколько все-таки успели добраться до плоти. Так и сдохли, не разжав пасти.

— Сколько было наемников? — поинтересовался Горбатый, рассматривая убитого.

— Трое, — ответил мрачно Дегтярев. — Плюс ученый.

— В наемниках обычно ходят опытные парни. Причем вполне обеспеченные: лучшее оружие, экзоскелеты…

С последним словом Горбатый приподнял перегрызенный провод сервопривода.

— Должно быть, им встретилось нечто более серьезное, чем стая тушканов.

Дегтярев пожал плечами. Левша выдохнул растерянное «мдаа».

— В Зоне всякое бывает, — произнес Дегтярев серьезно. — Не стоит недооценивать грызунов. Они нападают исподтишка. Выжидают в темноте, тихо преследуют, а потом набрасываются стаей. Здесь их, наверное, вспугнул взрыв, и они разом ломанулись к выходу.

Дальше пришлось идти по ковру из лап, голов, изрешеченных пулями туловищ. Подошвы утопали в гнилой каше с омерзительным чмоканием, а поднимались, заунывно всхлебывая. Вонь падали дурманила. Левша закашлялся и едва сдержал рвоту.

В узком коридоре пытка закончилась. Встретилась всего пара-другая привалившихся к стене тушканов, зато на выходе ждало новое испытание. Над дверью висел второй наемник в черно-синей форме и легком бронике. Шею обвивал провод, оканчивавшийся разбитой лампочкой. «Розочка» впилась в шею по цоколь.

Ноги наемника перегораживали проход. Пришлось отклонить труп, точно штору.

— Надеюсь, мы рискуем не из-за бумаг о каких-нибудь шкафных скелетах вашего государства? — спросил Горбатый полковника.

— В каком-то смысле. На кону не только репутация Украины. Нельзя, чтобы оружие попало к сторонним лицам. Это международная угроза. Вы не представляете, какой мощью обладает гаусс-пушка.

— Так что мы ищем? Схемы там разные, отчеты…

— Горбунов! — окрикнул я бойца. — Велено же: без вопросов.

— Все в порядке, старший лейтенант. Я и сам не знаю, что мы найдем. Скорее всего это будут бумаги. Всем вам придется подписаться под соглашением о неразглашении государственной тайны, раз уж вы такие любопытные.

— Что же Украина не задействовала своих патриотов.

— Горбунов! — снова одернул я. — Не много ли болтаешь? Вернемся — будешь неделю картошку чистить.

— Среди военных не так уж много сталкеров, тем более опытных, — честно признался Дегтярев, дерзость Горбатого его нисколько не задела.

— Опять озоном пахнет, — пробормотал задумчиво Левша.

Мы одновременно посмотрели на табличку над дверью слева: «Комната досуга». Я вопросительно взглянул на Дегтярева, он кивнул. Затаив дыхание, я медленно приоткрыл дверь и заглянул в щелочку. Комната сверкала от электрических аномалий. Защемило сердце. Вот они, деньги, под носом, а я снова скован дисциплиной.

Толкнул дверь, ступил на порог, оглядел комнату. Если тут и были какие бумаги, они сгорели. Обшивка стен и то не выдержала, обуглилась и покрылась жжеными дырами.

— Ничего, товарищ полковник, — сказал я.

Поиски продолжились.

Темнота изрядно поднадоела. Шарканье, осторожное дыхание товарищей, мечущийся свет фонарей, беглые тени, липнущий к потному лицу противогаз, неясные звуки, доносившиеся из тьмы, неопределенность, ждавшая впереди — все раздражало, играло на нервах. Еще немного, и воображение начнет рисовать новую реальность. Сорвать бы с головы резину, вздохнуть глубоко, разбить кулаками потолок и подставить лицо солнечному свету.