То ли от нехватки кислорода, то ли от непрерывного напряжения разболелась голова. В висках стучали бас-барабаны. Боль заглублялась, словно ее продавливали пальцем. Распускала лапки-паутинки, намереваясь захватить весь мозг. В шейных позвонках защекотало и вдруг как иглой всадило.

Я вскрикнул и чуть не выронил автомат. В глазах помутнело. Казалось, вот-вот упаду. С большим трудом поворочал головой. Левша стоял на коленях, обхватил голову руками, открыл рот в беззвучном крике. Горбатый оперся о стену и шатался. Полковник судорожно рвал зеленую упаковку.

Свет померк. Понесло назад, в пропасть, бесконечную, как космос. Яркий свет звезд резал по глазам, обжигал лицо. Я ударялся об острые грани лучей, перевертывался, кружился, кружился…

— Эй, лейтенант? Островский!

Меня трясли, били по щекам, звали. Я готов был поверить, что лежу в госпитале. На мягкой постели, в уютной постели, под присмотром ласковой медсестры.

— Островский! Лыбится… На, глотай.

Соленые, пахнущие резиной и порохом пальцы просунули сквозь зубы гладкую пилюлю. Она забавно перекатывалась во рту, и я заиграл с ней языком.

— Глотай, дурак, глотай!

Тяжелая оплеуха вернула зрение. Все виделось дробленным и размытым, как стеклышки в фантаскопе. Я зажмурил глаза, открыл, попытался разглядеть нависшего надо мной человека. Услышал:

— Живой, это хорошо. Слышишь меня? Слышишь. А что ж, сволочь, не глотаешь?

Я проглотил капсулу. Хотел протереть глаза, но руки словно парализовало. Тень отшатнулась, завозилась в стороне, еще кого-то приводила в чувство.

Мозаика складывалась в темный туннель. Я лежал в луже воды. Попробовал пошевелить пальцами — удачно. Через минуту получилось сесть.

Вода натекла из раскрытого туалета. В трубах и перегородках — дыры от пуль. Впереди меня лежал Горбатый, сбоку Дегтярев откачивал Левшу. Спотыкаясь, на четвереньках, я подполз к полковнику, выдохнул:

— Что это было?

— Нас пасли. Контроллер устроил засаду. Наверное, через тушканов следил, а сам в туалете поджидал.

— Что ты мне дал? — о субординации я напрочь забыл, слова и то подбирал с трудом, голова трещала, как сломанный радиоприемник.

— Успокоительное. Возьми, дай Горбунову.

Я поспешил к Горбатому, стянул с него противогаз. Только тут понял, что сам с непокрытой головой. Сколько ж радиации я наглотался? Взгляд забегал в поисках противогаза. Полковник заметил мою растерянность и указал на лоб. Противогаз был на мне, просто оттянут на затылок.

Я быстро вернулся под защиту фильтров и присел рядом с Горбатым. Бил его по щекам и подсчитывал, сколько радиков мог нахватать. Лаборатория — место глубокое, считай, герметичное. От выбросов сюда, наверное, проникала ничтожная доля радиации. Вдали от аномалий, должно быть, не выше пятнадцати микрорентген. Да и чего мне бояться? Облысеть я еще до Зоны успел.

Горбатый прохрипел что-то, прокашлялся, приподнял плечи, а вот остальное не смог. Промычал удивленно.

— Возьми-ка, друг, — впихнул ему в рот капсулу.

Горбатый выплюнул ее. Пластмасса ударила мне в бровь и чуть не упала в воду. Слава Богу, успел подхватить.

Крепко огрел Горбатого, чтоб потерял желание сопротивляться, сдавил челюсть, закинул капсулу и накрыл рот ладонью.

— Только плюнь, — пригрозил, хоть и догадывался о том, что Горбатый меня вряд ли понимает. Может, место меня ему грезится демон или болотник какой.

Горбатый мычал, пытался освободиться, но кадык все же передернулся, как затвор автомата.

— Вот и молодец, — облегченно вздохнул я и привалился к стене. — Товарищ полковник, где контроллер?

— Убит.

— Ого, мои нервишки, словно гитарные струны, взыграли, — ожил Левша. — Будь я проклят, никогда не паникую, а тут накрыло. Волна за волной безотчетного страха. Я готов был перестрелять вас всех!

— Надень противогаз, — подсказал Дегтярев.

Левша взглянул на него осоловело, встрепенулся и рывком натянул маску. Вздернул указательный палец, потрусил им, не в силах выдавить и слова, поднялся на ноги.

— Горбатый того? — испугался Левша.

— Типун тебе на язык, — отозвался я.

Горбатый выгнул спину, перевернулся и уткнулся в пол лбом и руками. Замер на полминуты и с похвальной невозмутимостью встал. Огляделся, спросил деловито:

— Кого ждем?

— Второго прихода, — попытался я сострить.

— Не расслабляемся, — промолвил Дегтярев хмуро. — Думаю, это еще не все. Наемника с ученым мы так и не нашли.

— Может, их уже на кости растащили, — предположил Левша.

Дегтярев посмотрел на него пристально, Левша невинно пожал плечами.

Успокоительное действовало быстро, но я еще чувствовал, как по нервам бегали маленькие вибрации, а сердце куда-то спешило. Все тело зудело. Изнутри. Очень неприятное ощущение. Так и хочется вывернуться наизнанку и поскрести мышцы ногтями.

Не успели мы ступить и десяти шагов, как счетчик Гейгера тихонько треснул. Мы застыли. Через какое-то время анализатор снова подал голос. Впереди поджидала аномалия, на пока безопасном расстоянии.

Мы шли, как по минному полю. Плавно переступали, перекатывались с пятки на носок, боялись дышать и говорить. Я напряженно всматривался в небольшой освещаемый фонарем клочок пола, прислушивался к нарастающему такту счетчика. Треск стал затяжным, но по-прежнему редким.

Третьего наемника мы нашли посреди аномалии. Поле «электр» испускало сильное пси-излучение. Я понял это по увеличившемуся давлению на мозг. У Левши пошла кровь из носа. Он матерился, пытался зажать переносицу, не снимая противогаза, но получалось плохо.

Дегтярев раздал таблетки препарата, блокирующего пси-воздействие на пару минут, скомандовал:

— Следуйте точно за мной.

Аномалия перегородила путь, обойти — никак. «Электры» вспыхивали то там, то сям. Я засомневался, реально ли найти безопасную тропу в подобном хаосе. Полковник удивил: достал детектор аномалий. Много лучше моего, профессиональный. На дисплее прибора отображалась куча пиктограмм — аномалий, надо понимать. Больше всего меня привлекла зеленая точка. Она двигалась по ломаной траектории, будто ее пинали от одной «электры» к другой.

— Занятная машинка, — заинтересованно сказал я.

Дегтярев не обратил на реплику никакого внимания. Его взгляд приклеился к темно-зеленому дисплею. Полковник уверенно вошел в аномалию.

— «Сварог» — вершина сталкеровской техники, — заметил мое любопытство Левша. — Находит не только артефакты, но и показывает точное расположение аномалий. Дорогая штука.

— Не отвлекаемся, — бросил Дегтярев, не оборачиваясь.

Пока я пересек аномалию, сошло семь потов. В глотке пересохло, во рту скопилась вязкая слюна. Действие препарата закончилось, и давление снова повысилось.

Наемник, как оказалось, застрелился. Видимо, контроллер постарался. Ученый лежал перед порталом узкого коридора. Зеленый костюм съежился, точно сросся с кожей.

— Ложись! — крикнул Дегтярев.

Упали. Над головой кометой пронесся вихрь искр и молний. На миг стало светло, как днем. Потом нечто скрылось в вентиляционной шахте.

— Тесла, — выдохнул Дегтярев.

— Ох, приручить бы их да на электростанции, — восхитился Левша, даже в двух шагах от смерти его изобретательный ум не уставал сыпать идеями. — А скоростная…

— Чубайса на нее нет, — произнес я сердито.

— Куда дальше? — спросил Горбатый.

Перед нами зияли три портала. Ни конца, ни края у этой лаборатории!

— Предлагаю разделиться, — ответил Дегтярев. — Я пойду один.

Кто бы сомневался.

— Да и я не потеряюсь, — пробормотал Горбатый, ссутулился и скрылся в среднем коридоре.

— Левчук, следуй за ним, — приказал я.

Не терпелось остаться наедине с аномалией. Наконец-то выпала возможность. Хорошо, что противогаз скрывал мое нетерпение. Оставался риск оказаться застигнутым врасплох, но когда еще выпадет такой шанс.

Я подождал, пока шаги ушедших заглохнут, достал детектор артов, подошел к аномалии, прислушался. Никто не идет. Вытащил антенну детектора, включилась подсветка дисплея. Он напоминал циферблат: с десяток делений по кругу. Одно загорелось зеленым, динамик пискнул. Я повернулся в сторону активного деления, оно тут же потухло, загорелся «полдень» — арт прямо по курсу.