Воистину: пути Господни неисповедимы. Может, моя неудача на самом деле — счастливый случай? Ведь говорят, что не даст Бог, все к лучшему. Честно сказать, не за деньгами я приехал в Зону. Надеялся Монолит отыскать.

«Сам ты к Монолиту не проберешься, — вспомнились слова Лехи, — а с проводником… проводник скорее всего убьет тебя». Передо мной снова встал вопрос: насколько верна кличка спасшего меня сталкера? Могу ли я ему доверять? С одной стороны, жизненный опыт говорил, что довериться кавказцу, все равно что самому лечь в гроб. В то же время внутренний голос подсказывал: «Альт не такой». Возможно, мне так казалось из-за внешности сталкера. Его кожа светла, нос прямой, а глаза серые. Альт — не грузин, не чечен, не даг, не азер, не армянин… В то же время акцент у него кавказский.

Время, чтобы приглядеться к новому знакомому, имелось. Желание добраться до Монолита теплится в каждом сталкере — уговаривать Альта не придется. Если он окажется честным, надежным товарищем, то останется лишь одна проблема — монолитовцы. Даже десятка много для двоих, но разве был у меня выбор? Достань я деньги, не факт, что они помогут. Медицина пока не всесильна. Если рак пустил метастазы, вылечиться очень трудно и с толстым кошельком. Монолит — единственная надежда. А если Монолит — легенда?

Череп раскалывался от неопределенности. Или оттого, что я им крепко приложился о сук.

Попробовал подняться. Оперся о батарею, встал на колени. На дрожащих ногах согнулся в поклоне. Уцепился за штору — карниз оборвался, и я чуть не упал, удержался благодаря подоконнику. Отдышался, а потом буквально всполз по стене, развернулся и прислонился к ней спиной. В глазах плыло, в ушах гудело сквозь ватный заслон.

Сел на подоконник, передохнул. Из щелей рам тянуло холодом. Потная кожа ежилась от ледяных язычков сквозняка. Покачиваясь, медленно, словно на ходулях, я пересек комнату. Пару раз терял равновесие, но успевал его восстановить вовремя. Прошел трижды туда-сюда. В ногах появилась твердость, только на ту, со сломанным пальцем, не мог переносить полный вес. Дышать полной грудью тоже было больно, так что активные действия противопоказаны. И как таким калекой воевать с монолитовцами?

Желудок заворчал, точно старый брюзга. Вскрытые консервы приковали взгляд. Я сглотнул слюну и с трудом отвернулся. Желудок словно комкали руки неумелого хирурга. Я сел на подоконник и принялся разглядывать Припять. Город-призрак — место живописное, но глаза то и дело косили в сторону скромного обеда. Нутро возмущалось все звучнее, настойчивее. В конце концов, не подыхать же с голоду! Где в Зоне я найду чистую воду?

Я опустился на пол и начал с жадностью топтать за обе щеки жирные кусочки мяса, остервенело рвать черствый хлеб. Жевать было больновато: один зуб шатался. Я клонил голову набок, перегонял языком пищу на здоровую сторону челюсти. Обедая, я раздумывал над тем, как мне выбраться из Припяти.

Ход мыслей нарушил стук коготков. Я схватил «феньку». В комнату вбежала белая красноглазая волчица. Увидев наставленный на нее автомат, она зарычала. Миледи или нет — не понять. Я бы выстрелил, если б в дверях не появился Альт.

— Миледи, фу! А ты, друг, опусти ствол.

— Я уж было подумал, это обычный мутант.

— Лови, — Альт бросил черную брошюру.

Я поймал. Посередине книжечки, как раз на месте заглавия, зияла дырка от пули.

— Похоже на священные тексты, — сказал Альт. — Я видел на тебе крестик. Подумал, тебе понравится.

Я полистал. Псалом, псалом… Ясно, Псалтирь. Молитвы.

Альт опустил на пол три рюкзака, сел рядом. Миледи улеглась в углу, у входа.

— Если это не сильно важное, выкинь, — посоветовал Альт. — Зона принимает только веру в нее. Еретиков не жалует. То, что пуля попала именно в книгу, — знак.

— Ты что же, думаешь, Зона разумна?

— Знаю, друг, знаю.

Я промолчал. Человек с гор спустился. Что с него взять? Не удивился бы, если б Альт и грозу приписал гневу Зоны. А, может, он тут уже одичал?

— Альт, давно ты в Зоне?

Сталкер задумался.

— Зимы две. Или три… Здесь теряешь счет времени.

— И тебе нравится такая жизнь? Постоянно на адреналине, скрываешься, как преступник, от военных. Наверное, и семьи нет.

— Отчего же? В мои-то годы и без семьи? У нас в… там плохо с работой. Здесь я добываю больше, чем мог бы в той же Москве. Немного оставляю себе, остальное пересылаю домой.

Альт заметно погрустнел. Покопался в одном из рюкзаков, извлек несколько банок тушенки, толкнул ко мне и объяснил:

— Я свинину не ем.

— Кого ты ограбил?

— Снял с монолитовцев. Твои люди нескольких убили, прежде чем улететь.

Я взглянул на консервы, как на чумные, спросил мрачно:

— Не думал, что это смахивает на мародерство?

— При пожаре чистую воду не ищут.

— Так говорят у тебя на Родине?

— Да. А еще говорят, утку плавать не учат.

Я вздел руки и с деланным испугом воскликнул:

— Я не учу. Просто спросил.

— В следующий раз подумай, прежде чем просто спросить.

Опять распустил хвост, корону с него сняли. Ох, уж это волчье племя.

— Я так понимаю, ты готов стать моей сиделкой, — как можно дружелюбнее промолвил я. — Ну, а дальше что?

— В смысле, когда поправишься? Я — на Янов. Можешь пойти со мной.

Янов… Такого места на карте я не припоминал. Ладно, продолжим прощупывать почву.

— А что ты знаешь о Монолите? Я слышал, это самая популярная тема в Зоне?

Альт посмотрел на меня пристально. Я выдержал взгляд. Сталкер нахмурился, спросил:

— Что это вдруг ты интересуешься?

— Пытаюсь поддержать разговор. Разве сталкеры не любят рассказывать байки? Я их знаю мало, но Монолит — самая известная.

— Пусть ею и остается, — пожал плечами Альт. — Исполняет Монолит желания или нет, ты получишь пулю в лоб еще на подходе к реактору.

— Значит, он в Саркофаге.

— Там полно монолитовцев. Да и радиация… Нужна серьезная защита и сменные фильтры. С твоим костюмом лучше не соваться.

— А с твоим?

Альту вопрос не понравился. Он подманил к себе Миледи, обнял за шею, обхватил пасть, отпустил. Псина приняла игру, защелкала челюстями в попытках поймать раскрытую пятерню. Альт дразнил Миледи, играл, как с котенком. Не отвлекаясь от забавы, сталкер сказал с холодком в голосе:

— Там, где я тебя нашел, валялся сломанный «Отклик». С каких пор военные интересуются артефактами?

Подловил. Но почему я должен отвечать, если он играет в молчанку?

— Нашел интересную вещь, подобрал, — прикинулся я дурачком.

— Хм. Ну, а это зачем тебе?

Альт бросил мне на колени КПК. КПК Студента. Дисплей треснул, однако аппарат работал.

Нашелся я быстро.

— Я же военстал. Эта вещица помогает вас выслеживать.

— КПК не подключен к нашей сети.

Оказывается, у сталкеров собственная сотовая сеть! Кто же оказал им такую услугу?

— Если сталкер не успевает уничтожить КПК, он просто удаляет настройки сети. Одним нажатием. После этого можно только сохраненные файлы смотреть. Я не нашел в нем, — Альт кивнул на КПК, — ничего интересного. Только «Курс молодого сталкера» да спутниковая карта Зоны. То есть все то, что военстал и так знает. За исключением…

Перечня артов. Прокололся ты, Вадим. Да и черт с ним. Почему я должен оправдываться?

— Хорошо, сыщик. Мне нужны деньги, много денег.

— У меня на Родине считают, что настоящего мужчину богатством не соблазнить. От жажды денег люди теряют голову, и в буквальном смысле тоже. Некоторые и вовсе перестают быть людьми.

Ну, вот, опять лечит. Сам, небось, школу не окончил, а меня учит.

— Не суди да несудимым будешь, — ответил я твердо. — У самого-то рыльце в пуху.

Псина жалобно проворчала, отошла в сторону. Словно подчеркнула бессмысленность спора.

— У меня другая история, — возразил Альт. — Возможно, ты ее узнаешь. Позже. Зона — моя жизнь. Деньги тут ни при чем. А вот военным, насколько я знаю, платят хорошо. Зачем тебе, Череп, артефакты? Зачем лишний риск?