- Может тебе это поможет, - прошептал Поланий и повторил движения охотника.
Панголин прошел вперед и остановился – вокруг кромешная мгла, насыщенная отвратительной вонью. Лекарь стоял все там же, его контур хорошо выделялся на фоне освещенной комнаты. Зачерпнув ладонями холодную слизь, Грэм глубоко вдохнул зловония и умылся гадкой массой – желудок сжался и подскочил к горлу. Охотник унял приступы рвоты и обильно вымазал голову, руки, ноги, все тело – слизь сразу пропитала рубаху и схватила в холодные липкие объятия каждый сантиметр кожи.
Сзади клацнул замок.
По одежде сползали густые комки, перекатывались и плюхались на пол. Панголин немного подождал, привыкая к необычным ощущениям – казалось, что какие-то маленькие червячки копошатся в коже. От их мерзкого движения появилось тепло. Оно окутало, словно удобная, податливая одежда, обтягивающая все тело. Одновременно с этим изменилось освещение – темнота уже не была такой пугающей и бездонной: отовсюду исходило малахитовое сияние, как будто сама слизь горела внутренним свечением. Она ясно сформировала пространство коридора. Места, где слизь отсутствовала, были полностью черными – в основном на потолке, будто тьма пробивается сквозь прохудившуюся крышу мутно-салатового туннеля, подвешенного в вакууме. Язык онемел от удушливых ядовитых миазмов. Нос болел, словно кто-то врезал кулаком, предварительно насыпав в ноздри стеклянной крошки. Тошнило.
Грэм двинулся вперед, осторожно ступая, окуная ноги в липкую прозелень и постоянно вслушиваясь в далекую капель, скрипы, утробные завывания – толи ветра, толи еще чего-то – эхом летающие по пустым коридорам. Обитель Вдовы ничем не отличалась от катакомб ямы – такие же туннели и комнаты, выложенные из камня.
«Уже можно дорисовать карту Полания» - подумал Грэм, на очередном перекрестке. Изучая следующую развилку, он уловил слабое движение воздуха. Остановился. Точно! Ровный, чуть слышимый поток холодил шею, уходя вправо. Это открытие придало уверенности и панголин, ни секунды не сомневаясь, свернул в боковой туннель, и сейчас же где-то слева донеслось хлюпанье, будто кто-то волочит, приподымая и бросая на пол массивное тело.
Охотник ускорил шаг. Еле уловимое колебание слизи под ногами превратилось в горячую волну страха, поднявшуюся по спине к затылку.
«Она рядом – за поворотом!..»
Грэм побежал: ноги заскользили в жиже, руки – на стенах. Сзади – хлюп, хлюп – воздух забил в спину. Развилка – направо. Ноги разъехались – упал, перевернулся, вскочил и дальше к перекрестку. Через пару пролетов завернул за угол и остановился. Прислушался – хлюпанье удалялось, а вскоре прекратилось вовсе.
Отдышавшись, панголин попытался восстановить весь путь в памяти – тщетно! Дорога назад потерялась среди многочисленных изгибов и поворотов. Но счастье! Единственный ориентир и дающий надежду ветерок был здесь – лицо слегка обдавало прохладой.
- Господь Всемогущий дай мне силы пройти до конца этот путь, - прошептал Грэм.
Впереди он увидел сваленные в кучу кости – будто гигантские черви, вплавленные в зеленый пол. Рядом валялся вытянутый череп с треугольными зубами. Охотник переступил через останки. Чуть дальше еще один скелет был размазан по полу, за ним еще. А за очередным поворотом – свет! Свет!
Ноги сами понесли вперед, как мотылька крылья. Из горла чуть не вырвался победный клич, но Грэм вовремя спохватился: это может быть не то, чего хочется и чем кажется. Сердце забарабанило, поднялось к самому горлу, застряло, перехватив дыхание… и упало обратно, когда панголин осторожно крадучись подошел ближе. Это оказалась знакомая решетка с огромным замком – не желанный выход, но охотник побежал на свет, забыв об осторожности. Хотелось отдохнуть. Глотнуть воздуха. Пусть не самого чистого, пусть наполненного звериным смрадом, пусть закисшего во влажных пещерах, но воздуха!..
Полания не было, и комната за железными прутьями показалась немного другой. Нет, это не она! Тусклая, догорающая лампа освещала ребра пустых клеток, выстроившихся в ряд у боковой стенки. Панголин взялся за стальные прутья решетки и рванул на себя – тяжелый замок нехотя качнулся и уселся на свое место.
«Что это!? Я ошибся? Выхода нет!? Это просто еще один вход к Вдове!.. Что за этой комнатой? Еще одна яма?..»
В дальнем углу загудел, заскрипел металл, тяжело ухнул, шаркнул, загремел на камне. Грэм припал к решетке, всматриваясь во тьму – из тени медленно выползало нечто огромное, похожее на тяжелогруженый корабль, раскачивающийся на волнах. Заиграли серебряные блики, и на свет вышли шестнадцать воинов в черной кожаной броне. Они несли огромную клетку, внутри которой злобно рычал и извивался могучий мутант. Он яростно бросался на стальные прутья, грыз алыми клыками сталь, рвал когтями, выворачивая пальцы. Гигант метался по клетке, как крыса с поджаренным хвостом, время от времени упираясь мясистым горбом в потолочные прутья и замирая в напряжении.
Это был поистине монстр. Заплывшая ссадинами голова плавно переходила в широкие плечи. Мускулистые руки заканчивались набором серповидных когтей. Короткие и кривые ноги имели такой же арсенал. Толстый хвост обладал еще одной, не развитой, парой лап, которые помогали упираться в пол, когда зверь наваливался на стены или пытался пробить потолок. Морщинистое тело, покрытое узловатыми наростами и полностью измазанное бурой кровью, походило на старую, резаную свеклу. Шипастый гребень начинался на голове и сползал на хвост. Эти измененные чешуйки застревали в решетке и бесили зверюгу еще больше. Огромная пасть, с несколькими рядами мелких зубов замерла в зловещей улыбке. Глаза-орехи выкатились от напряжения, обнажая красные ободки век. Уши и нос если и были, то слились воедино с многочисленными наростами и ссадинами.
Гигант неистово метался по клетке. Он не старался достать солдат, а казалось, что вся его мощь и ненависть были направлены на разрыв железных границ. Мутант всем телом бросался на стенки, раскачивая и шатая всю процессию. Солдаты спотыкались и падали, увлекаемые нечеловеческой силой. Они ругались и проклинали зверя, но он не обращал на них внимания: его врагом была клетка.
Грэм не боялся быть замеченным в темноте коридора и с интересом рассматривал происходящее.
В середине комнаты процессия остановилась.
- Ставим! – скомандовал зычный голос.
Раздался грохот, полетели искры, а мутант, получив новую порцию ярости, накинулся на прутья – клетка заерзала по полу, издавая нервные стоны.
- Все! Ууух! - один из солдат и плюхнулся на каменный пол, снял шлем и вытер рукавом лоб, растирая грязь по юному прыщавому лицу. - Зачем было нести живого? Ну как дети…
- Дык, убил бы, командир. Чего сейчас метешь языком? - сказал, снимая шлем, бородатый воин.
Все расселись.
- Я… не думал, - осекся юноша.
- Иди, убей сейчас, - хихикнул кто-то.
Парень изучающе глянул на раскачивающуюся, уже порядком отъехавшую в сторону клетку.
- Неее. Его полдня колоть будешь. Да еще вывернет руки … Неее, - он улыбнулся и пнул ногой воздух.
Раздались короткие смешки, скованные тяжелым дыханием.
- Пойдем, - сказал бородатый, вставая и нанизывая шлем на мокрую голову.
Они вышли и вскоре вернулись еще с одной клеткой. Там мирно лежал бесформенный расплывшийся мешок серого, местами кроваво-красного цвета с белесыми прожилками. Он тяжело дышал, хрипя и булькая. Периодически все тело охватывали болезненные судороги, и казалось, что это конец – он умирает, но вскоре слышались натужные всхлипы, и все повторялось вновь.
Таких уродцев – ошибки мутаций – называли «красными головастиками» за склизкое, мешковатое тело со слипшимися ошметками конечностей. Эта дергающаяся в конвульсиях мешанина из костей и плоти была когда-то животным, насекомым или даже человеком.
Невероятная боль головастика передалась Грэму и холод, покрывающей его слизи пробился вовнутрь, расплылся по конечностям и сжал сердце клещами.
- Я… думал… он мертвый, - кряхтя, сказал все тот же юноша. - Он же… не дышал…