того, как чья-то рука тяжело опустилась ему на

плечо. Блядь.

Одного прикосновения этого человека — пусть даже не насильственного — было достаточно, чтобы гнев Ренцо поднялся так высоко, как только мог. Не было никого, кто заставлял бы его хотеть выйти из себя и заработать уголовное преступление, как это делал Чарли каждый раз, когда его глупая физиономия появлялась по той или иной причине.

Быстро развернувшись, Ренцо поднял руки и толкнул отца в грудь. Чарли не ожидал такого удара, если судить по тому, как он отступил на несколько шагов, чтобы удержаться на ногах. Ренцо почувствовал некоторое удовлетворение от данного факта.

— Держи свои ебаные руки подальше от

меня, — предупредил Ренцо.

Чарли вздохнул и покачал головой, выпрямляясь.

— Ты унаследовал жестокость своей матери, но весь этот гнев от меня, Рен.

— Я совсем не такой, как ты.

Его отец склонил голову набок, словно

обдумывая эти слова.

— Возможно, это и правда, сын.

— Что тебе нужно, а? — спросил Ренцо. —

Сколько наличных денег тебе необходимо, чтобы на какое-то время отвалить от меня?

— Это не для меня. Ты хочешь, чтобы те, кто ищет твою мать, держались подальше от

твоего младшего брата, да и от твоей сестры тоже, не так ли? Перестань вести себя как мудак, Рен, и включи свою голову. Ты знаешь, что ты делаешь, когда кто-то тебе должен, да? Ну, она кому-то должна. Я первое место, куда они пришли. Как ты думаешь, к кому они придут в следующий раз?

Был ли это идиотский способ его отца заботиться о них окольными путями, или просто

очередной трюк Чарли? В том то и дело, что

отличить было почти невозможно.

— Сколько? — спросил Ренцо, стиснув зубы.

— На данный момент две тысячи, — ответил Чарли.

Блядь.

У Ренцо были такие деньги, конечно. Засунутые в контейнер, которые он прятал в морозилке квартиры. Единственное место, куда его мать не стала бы заглядывать, потому что она ни хрена не умела готовить, и вместо того, чтобы есть, она просто накачивала свое тело наркотиками. Но эта небольшая сумма была единственным сбережением Ренцо. Это его поддержка, если что-то случится, или что-то еще. Если он возьмет две штуки, то у него останется не

так уж много денег.

— Они не очень хорошие люди, — добавил

отец тише. — Очень похожи на тех, на кого ты

работаешь, я бы сказал.

Ренцо напрягся.

Это действительно скрепило сделку.

— Прекрасно. Деньги у меня в квартире. Продолжай в том же духе, Чарли.

Это все, что сказал Ренцо, прежде чем развернуться и уйти. Однако он старался держаться на расстоянии добрых десяти шагов от

отца.

Он даже не хотел делить с этим человеком

его вид.

Ренцо пожалел, что пара кварталов, которые понадобились ему, чтобы добраться до

квартиры, не пролетела так быстро. Вместо этого,

казалось, что они ползли всю дорогу. Все это

время отец болтал у него за спиной, будто Ренцо

слушал или ему было наплевать.

Ни того, ни другого он не делал.

Чарли сократил расстояние между ними, пока Ренцо поднимался по ступенькам крыльца обветшалого многоквартирного дома. Может, это

из-за людей, сидящих на ступеньках, которые

смотрели на Чарли, но не на Ренцо. Чарли не

бывал в этой квартире с тех пор, как Ренцо начал

ее снимать, так что никто из тех, кто обычно

слонялся у входа, не узнал бы его в лицо. Новые

лица обычно означали здесь неприятности.

— Эй, Рен!

Ренцо, только что взявшийся за ручку

двери, откинулся назад, чтобы посмотреть, кто кричит ему из окна наверху. Человек,

высунувшийся из окна с тупым предметом между

пальцами и белым дымом, поднимающимся все выше, кивнул ему.

— Недавно одна девушка спрашивала о

тебе — это ее машина, да? Прелестная штучка, но

ее не должно быть здесь, понимаешь?

Ох, ради всего святого, пожалуйста, не говорите мне..

Ренцо даже не успел закончить свою мысль, потому что обернулся посмотреть, какая

именно машина, о которой говорил этот человек, и да, вот она. Черный Мерседес Лючии, крепко

запертый. Ему даже не нужно было удивляться,

как он пропустил эту машину, когда проходил

мимо. Его мысли были заняты другими вещами,

— например, как выдернуть волосы отца.

Дерьмо.

Чарли тихо присвистнул.

— Хорошая машина. И ты в курсе, что за

рулем сидит цыпочка, не так ли?

Этот день не мог стать хуже.

— Не лезь не в свое дело, — рявкнул Ренцо на отца.

Чарли только пожал плечами.

— Просто говорю.

— И оставайся здесь. Я принесу тебе деньги.

Ренцо просто ожидал, что отец послушается его и будет следовать указаниям, потому что у Чарли не было никаких причин последовать за ним внутрь. Он надеялся на слишком многое, потому что его отец все равно вошел в дом, и бросил на него взгляд, который заставил его снова уйти.

— Тогда оставайся в коридоре, — сказал Ренцо.

— Я подумаю об этом.

Придурок.

Ренцо хотел бы сказать, что когда он

поднимется наверх, то увидит Лючию в своей

квартире, заботившуюся о его взвинченной матери, это будет легко принять, но это было не так. Она даже не заметила его, стоящего в дверях квартиры. Не заметила его, когда он смотрел, как она вытирает лицо матери мокрой тряпкой.

Она вообще не знала, что он здесь.

И, возможно, это было к лучшему. Эти первые несколько секунд позволили ему испытать все те эмоции, которые он не хотел, чтобы она знала, что он чувствует. Весь стыд и смущение были почти постоянными, когда речь заходила о его матери. Гнев, что... Господи Иисусе, почему она снова здесь? Она была бы далеко отсюда, лучше осталась на своей стороне города и не пыталась вписаться в его. И, как ни странно, он

также почувствовал благодарность.

Потому что то, что Лючия делала для Кармен в эти минуты, Ренцо не мог даже попытаться сделать. Он давно потерял всякое сочувствие к своей матери. Его способность сопереживать и любить ее исчезла вместе с его

уважением к ней. Каждая передозировка... каждый раз, когда ему приходилось собирать осколки Диего.. все это гребаное дерьмо, которое она сделала с ними, означало, что он просто не мог

позволить себе больше переживать.

Но Лючия этого не знала.

Очевидно, она была как раз из тех, кому не

все равно.

Как сладко.

— Как ты попала в мою квартиру? — начал Ренцо нарушая тишину.

Лючия вскинула голову, и ее поразительные карие глаза мгновенно встретились с его взглядом. Он видел беспокойство и мягкость, отражающиеся в ее взгляде, но не мог переживать насчет этого прямо сейчас.

Она не должна быть здесь.

Ему нужно было, чтобы она ушло по многим причинам, которые она никогда не сможет

понять. Потому что он не хотел, чтобы она видела, на что похожа его жизнь. Потому что его отец и мать даже не имели права знать, кто эта молодая девушка, не говоря уже о том, как ее зовут. Потому что в эти несколько секунд Ренцо понял, что Лючия Марчелло может быть именно такой, какой он ее считал — лучше, чем он сам.

Не из-за денег.

Не из-за статуса.

Или что-нибудь в этом роде.

Нет, потому что ей было не все равно.

Он давно перестал заботиться.

— Какой-то житель дома прогуливался по

квартире, — объяснила Лючия. — Он сказал, что

это твоя мать, что она довольно часто... бывает..

такой.. Он впустил нас, и я привела ее в порядок. Прости, я не хотела...

— Почему ты здесь?

Лючия моргнула, и боль исказила ее черты. Он хотел бы, чтобы это не подействовало на него

так, как вид воды, покрывающей ее ресницы, но

это все равно беспокоило его. Он не хотел быть

грубым с этой девушкой, но, Боже, они были

двумя совершенно разными людьми из миров,

которые никогда не смешаются. Она могла

продолжать быть милой и доброй сколько угодно,

потому что в конце дня Ренцо все равно останется

тем же мудаком в кожаной куртке и армейских

ботинках.

Так должно быть.

Он не знал, как еще выжить.

— Ох, не беспокойся Кармен, красотка, —

сказал Чарли, проходя мимо Ренцо в дверях.

Он не упустил из виду и то, как его отец

злобно смотрел на Лючию. Эта горячая вспышка

гнева, вспыхнувшая в его животе, была не нова, но была чертовски намного сильнее, чем то, что он

чувствовал раньше. Теперь он действительно

просто хотел убрать Лючию из поля зрения своего

отца.

— Она всегда под кайфом, или когда пьяна,

или то и другое вместе. Оставь ее.

Чарли подошел ближе к Лючии, которая

переводила взгляд с отца на Ренцо.

— Итак, кто ты?

— Пора идти, — сказал Ренцо Лючии.

Твердо.

Мрачно.

Холодно.

Он не принимал отказа в качестве ответа.

Ему нужно, чтобы она ушла. И это было бы ко всем их выгодам, если бы она просто держалась на

расстоянии.

Ренцо не знал, что это было. Возможно, это говорил он, или его отец все еще смотрел на нее, но Лючия встала. Она схватила свою сумочку и прошла мимо Ренцо в коридор, даже не оглянувшись на его мать. Однако, проходя мимо него, она замедлила шаг.

Достаточно, чтобы прошептать:

— Я только хотела проверить тебя и Диего.

Вас долго не было, я волновалась. И я хотела убедиться, что вы оба в порядке.

Да, мило.

По доброму..

Все то, чего Ренцо действительно не заслуживал и в чем не нуждался.

— Как тебе моя жизнь? — спросил он.

— Я не говорила о твоей жизни, —ответила Лючия, не отрывая от него взгляда. — Я говорила о тебе.

— Это одно и то же, — сказал я.

— Но так ли, Ренцо?

Она не дала ему возможности обдумать это или ответить. Она ушла.

Ренцо надеялся, что она так и останется.

И еще он гадал, вернется ли она.

К черту всю мою жизнь.

***

— Рен, где мама?

Ренцо опустился на колени и натянул голубое одеяло на крошечное тело Диего. Единственная спальня во всей квартире, и он

всегда заботился о том, чтобы Диего был

единственным, кто спал в ней. Это было его пространство — безопасное от всего, что происходило снаружи.

У Диего почти ничего не было. Только кровать, потрепанный комод с одеждой, купленный в комиссионке или перешедшей от кого-то другого, и несколько игрушек. Больше всего он дорожил своими книгами и моделью автомобиля, которую Ренцо купил ему на прошлое Рождество и потратил семнадцать часов на то, чтобы собрать эту чертову штуку по кусочкам.