Жизнь сделала его таким.

         Тем не менее, он все еще связывал ее узлами.

          Как прямо сейчас.

         — Я мог бы спросить тебя о том же, — сказал он, лукаво улыбаясь. —Ты и на кухне убралась. Что ты здесь делаешь, и почему убираешь это дерьмо?

         Лючия вытерла руки о штаны, смывая с них влагу полотенца, которое она использовала, чтобы убрать воду.

         — Я имею в виду, ты хочешь сделать все это перед сном? И уж я точно не стал бы.

         — Кто-то должен был сделать это.

         — Я знаю. Просто не ожидал.

         Она ожидала, что он вернется с чем-нибудь еще, чтобы сказать, что его жизнь и работа, это не ее забота. Похоже, это было в духе Ренцо, не так ли? Если он чувствовал, что она приближается, он быстро отталкивал ее. Да, теперь она его раскусила.

         Так что, возможно, она немного удивилась, хотя, это был не такой уж плохой сюрприз, когда он кивнул и повернулся в дверях, махнув рукой.

         — Тогда пошли.

         Лючия шла за ним по коридору, пока они не оказались в гостиной. Он убрал открытую бутылку содовой на столике перед диваном, которая не была похожа на ту, что стояла в прошлый раз.

         Чистая коричневая микрофибра сильно отличалась от потертой, изношенной светло-голубой, который был здесь раньше.

         — Новый диван?

         Ренцо сделал большой глоток из бутылки и поставил ее обратно на стол.

         — Не удалось очистить вторую часть беспорядка Кармен, так что я просто сказал: к черту и купил этот.

         Она заметила подушку и одеяло, сложенные на конце.

         — И очевидно, ты тоже на нем спишь.

         — Я обычно сплю, когда ее нет.

         Лючия нахмурилась и не могла не задаться вопросом... где, черт возьми, он спал, когда его мать была дома? В этой квартире была только одна спальня. Она не знала, насколько велика комната Диего, но не там ли обычно спал Ренцо?

         Тихое хихиканье Ренцо вывело Лючию из задумчивости. Она обнаружила, что он ухмыляется ей. Это было так же сексуально, как и чертовски раздражающе. Она пришла к выводу, что его взгляд означал, что он знает что-то, чего не знает она, и он находил это забавным.

         — Что?

         — Твои колесики крутятся, — пробормотал он, протягивая руку и прижимая подушечку большого пальца к ее лбу. Прямо в точку над ее глазами. Его большой палец погладил ее кожу, будто он пытался разгладить линии, которые она сделала при раздумьях.

         Лючия не смогла сдержать улыбки.

         — Когда ты слишком много о чем-то думаешь, у тебя тут же завязывается узелок.

         — Серьезно?

         — Каждый раз, детка.

         Хах.

         — Мне просто интересно, где ты спишь, когда твоя мама дома.

         Этот вопрос заставил Ренцо напрячься, и он отвел от нее взгляд. Она сразу поняла, что каким бы ни был ответ, он явно не хотел давать его ей. Лучшей защитой Ренцо было просто игнорировать вопрос, когда он не хотел на него отвечать. Она ожидала, что он переведет ее вопрос на что-то другое, но он снова удивил ее.

         — Где угодно, черт возьми, — тихо сказал он. — Но комната Диего слишком мала для второй кровати. — Так что… пол, стул...

         Ванна.

         — Мне просто нужно время от времени закрывать глаза, Лючия. Мне действительно все равно, где, черт возьми, я это делаю. Я не видел Кармен с тех пор, как ее увезли в машине скорой помощи. Я позвонил в больницу примерно через семьдесят два часа после того, как ее забрали, чтобы узнать, когда ее выпишут. Думаю, что она выписалась после сорока восьми часов. Значит, они не могут ее остановить. Она еще не вернулась.

         Эта тяжесть вновь вернулась в сердце Лючии. Как горечь и гнев.

         — Она не звонила?

         — Если у нее вообще есть телефон, — сказал Ренцо. — Она пользуется им, чтобы подцепить мужчин или позвонить кому-нибудь, чтобы снабдить ее наркотиками. Она не пользуется им, чтобы позвонить нам, но это тоже нормально.

         — Но.

         — Она только расстраивает его,— твердо вставил Ренцо, бросив на нее взгляд, который ясно дал понять Лючии, что он не собирается спорить.  — Так оно и было. — Я имею в виду Диего. Всякий раз, когда она звонит ему, это расстраивает его. Когда она появляется, а потом снова исчезает, это расстраивает его. Когда она здесь и создает хаос, это расстраивает его.

         — А тебя.

         Ренцо тяжело вздохнул.

         — Теперь я к этому привык.

         Но разве это тоже не чертовски ужасно? Он не должен привыкать к этому. Не должен быть равнодушен ко всему этому, потому что это вообще не должно происходить. И все же происходит.

         Лючия держала свои мысли при себе.

         — Меня действительно расстраивает тот факт, когда Диего страдает, — пробормотал Ренцо.

— Но в то же время он любит Кармен. Он все еще в том возрасте, когда невежественная невинность берет верх над самосохранением его собственных эмоций. Так что, хотя она продолжает причинять ему боль, он все еще скучает по ней, когда она уходит. Он все еще спрашивает меня, где она. Он любит ее, как и я, когда был еще ребенком, которому приходилось зависеть от нее, хотя она снова и снова доказывала, что никогда не будет заботиться обо мне.

         Лючия теребила рукав своей рубашки, шепча:

         — И поэтому ты позволяешь ей возвращаться, не так ли? Вот почему ты не отгораживаешься от неё.

         — Потому что, он все еще думает, что она ему нужна, да. — Ренцо прочистил горло и взял бутылку содовой, чтобы прикончить ее одним большим глотком. Кивая головой в сторону кухни, он спросил: — Там что-нибудь осталось?

         Лючия усмехнулась.

         — Немного. А что?

         — Возможно, я захочу большего.

         — Это еще не все.

         — Хорошо.

         Лючия последовала за Ренцо на кухню и подождала, пока он опустит банку в маленькое зеленое ведерко.

         Она присела на край стола, с удовольствием наблюдая, как Ренцо накладывает себе еще одну тарелку еды. Мать всегда говорила ей, что путь к сердцу мужчины лежит исключительно через его желудок. С мужчинами легче иметь дело, когда они не голодны, и это определенно верно в отношении Ренцо.

         Пытаясь отвлечься от мысли, что ей действительно нравится смотреть, как он наслаждается ее едой, Лючия играла с маленькой бутылочкой меда, оставленной на прилавке. Она была похожа на маленького медведя, но это давало ей какое-то занятие рукам. Не то, чтобы это помогало. Она все равно уставилась на него, как идиотка.

         Она ничего не могла с собой поделать.

         Кто бы мог?

         Конечно, ее пристальный взгляд не остался незамеченным. Бросив на нее быстрый взгляд, он приподнял бровь.

         — Что?

         Лючия усмехнулась.

         — Я ничего не делаю.

         — Ты смотришь и улыбаешься. Почему?

         — Я не могу смотреть на тебя и улыбаться?

         — Нууу..

         — Хорошо. Тебе не нравится то, на что я смотрю?

         Его язык высунулся, облизывая нижнюю губу, когда он ухмыльнулся ей. Отодвинув тарелку с едой в сторону, он направился к ней с блеском в глазах, обещавшим веселье.

         Это было давно, подумала она. Возможно, слишком много времени прошло с тех пор, как он был между ее бедер. Сейчас самое время вспомнить, каково это потерять контроль над собой, когда он трахает ее.

         Да, почему бы и нет?

         — А тебе? — спросил Ренцо, устраиваясь между ее раздвинутых ног.

         — Что?

         — Как то, что ты видишь, Лючия. Тебе нравится?

         — Ох, теперь ты напрашиваешься на комплименты?

         Ренцо усмехнулся и наклонился, чтобы быстро поцеловать ее в губы. Но этого поцелуя было недостаточно. Она приблизилась, получая большее, придвигаясь ближе к концу дивана. Ей хотелось ощутить, как он прижимается к ней всем телом, чтобы он оказался между ее бедер, где, без сомнения, она уже была влажной.

         Черт, все, что ей нужно было сделать, это посмотреть на него, и она становилась мокрой.

         Его язык переплелся с ее, напоминая, что нет, в данный момент ей не нужно беспокоиться о жизни или о чем-то еще, когда они вдвоем такие. Все, на чем ей нужно сосредоточиться, это то, как его бедра выгибались вперед, и как приятно было ощущать, как его эрекция трется о тонкий хлопок ее трусиков, когда платье скользнуло вверх по бедрам. Его теплые руки нашли ее горло, удерживая на месте, когда с его губ сорвался глухой стон.

         Это было почти забавно, как она чувствовала себя чертовой девочкой-подростком, получающей свой первый вкус удовольствия в эти моменты. Как и в первый раз, когда она поняла, что если потереться между бедер, то будет очень приятно, как раз то, что надо, и это было чертовски здорово. Она не могла вспомнить, когда в последний раз испытывала это чувство, но ей его не хватало.

         Ренцо казался слишком счастливым, чтобы продолжать целовать ее, как он это делал, и потворствовать тому, как она обвила бедрами его талию, приближая его. Боже, да. Она хотела большего.

         — Можешь кончить вот так? — услышала она его вопрос. — Просто тереться об меня своей сладкой киской, Лючия. Смогла бы?

         Она прерывисто вздохнула.

         — Да, думаю, что смогла бы.

         Ее бедра уже дрожали. Это скручивающееся напряжение было густым в животе. О да. Она определенно может кончить вот так. А потом она почувствовала это. Липкость. Влажность. Ее концентрация была нарушена, и дразнящее обещание оргазма исчезло, когда она поняла, что произошло.

         — Черт, — рассмеялась Лючия, отстраняясь.

         Крышка на бутылке с медом слетела, и она пролила большую столовую ложку себе на руку и запястье. Она даже не успела дотянуться до тряпки, висевшей на краю раковины, как Ренцо схватил ее за запястье и поднес ко рту. Сначала высунулся его язык, пробуя на вкус и дразня. А потом его губы обхватили липкое сладкое месиво, поглощая и остальное тоже.

         Что-то горячее пронзило ее тело. Это делало ее нуждающейся и такой чертовски слабой.

         Его пристальный взгляд был прикован к ней, пока он слизывал мед своим ртом, и все, о чем она могла думать, это о том, как он грешен.

         В ту же секунду, когда сладость исчезла, он снова прильнул к ней. Сильные руки скользнули вверх по ее бедрам и задрали платье выше. Трусики были стянуты с ее ног так быстро, что она едва почувствовала их прикосновение к своей коже. Она не могла достаточно быстро залезть в его брюки, не могла достаточно быстро стянуть их с его бедер, чтобы удовлетворить свое желание.

         Но она сделала это.

         Как-то.

         — Да, блядь, вот так, — проворчал Ренцо. — Обожаю твои руки на мне, знаешь ли.