Но оказалось, что все не так-то просто.

— Мы боремся с немцами за учетную ставку, потому что своими процентами они безжалостно уничтожают франк, — вздохнул Ален.

— А я думал, что битва в Бонне завершилась успешно, — сказал я.

— Да, но затем они напали на нас в Брюсселе, нанеся удар по нашим фермерам.

— А, это потому французские крестьяне на границе выгоняли из машин немецких свиней?

— Свиньи были не немецкие, а австрийские, — поправил меня Ален и разъяснил, что это был совсем другой конфликт.

Я полюбопытствовал насчет стратегических планов против немцев.

— Мы попытаемся неожиданным маневром взять их в кольцо, — воинственно заявил Ален. — Снизив цены на «рено» и «пежо», мы захватим большую часть европейского автомобильного рынка и нападем на немецкие моторизованные соединения: «Фольксваген», «БМВ» и «Мерседес».

— А что, если ваши автомобильные планы нарушат японцы?

— Этого нельзя исключать, — допустил Ален. — Японцы своими оснащенными до зубов машинами заполонили всю Европу. Но мы готовы и к наихудшему варианту. Если они объединятся с немцами, как во Второй мировой войне, мы введем новые визовые правила.

Я поинтересовался какие.

— Японские туристы смогут попасть во Францию только по визе, за которую нужно будет платить. А поскольку путешествуют они целыми дивизиями, то, разумеется, командование «Хонды», «Тойоты», «Датсуна», «Мазды» и «Мицубиси» будет вынуждено отступить.

Мне пришлось признать, что во французской тактике есть своя логика.

Потом я вспомнил, что видел, как французские фермеры разбивали какие-то бутылки с вином.

— Это было сражение под Вентимилье, с итальянцами, — уточнил координаты боя посуды Ален.

— И чем оно закончилось?

— Мы наступили на итальянский сапог там, где больше всего жмет. Мы пригрозили им, что, если они и дальше будут ввозить к нам свое дешевое кьянти, мы запретим импорт их обуви.

— Отличный ход, — сказал я.

Но Ален, как ни странно, моего оптимизма не разделял.

Он признался, что в битве с Италией у Франции не прикрыты тылы, подвели союзники. Американцы дали понять, что итальянскую обувь будут покупать они, если Франция не примет их ультиматум и не прекратит поддержку своих фермеров, что ставит под угрозу американский экспорт зерновых.

— А Франция сможет как-то защититься?

— Положение непростое, — вздохнул Ален. — Мы можем сократить импорт американских компьютеров, но это вызовет ответные меры японцев, потому что в делах электронного вооружения они выступают на стороне корейцев.

Я понял, что современные военные баталии — дело мудреное. Но тут мне в голову пришла идея.

— А что, если Франция перестанет поставлять в Америку минеральную воду «Перье»?

Ален от всей души посмеялся над моей идеей.

После чего просветил меня, что в современных войнах экспорт — это самое важное оружие, такое же, как в традиционной войне — авиация, и победит именно то государство, которое забросит на вражескую территорию как можно больше своих товаров, сумев при этом отстоять свой внутренний рынок.

Я представил на минуту огромное количество товаров, которое нас окружает, и понял, что в нашем случае положение и в самом деле нешуточное.

Потом нам с Аленом пришлось распрощаться, потому что он спешил на совещание Евросоюза в Брюссель.

В последний момент я, правда, успел спросить его, возможно ли достижение всеобщего мира.

— О мире давно уже никто и не мечтает, — засмеялся он. — Речь идет лишь о сохранении хоть какого-то перемирия.

За темными лесами, за крутыми горами лежала маленькая, прекрасная страна. Люди в той стране могли жить мирно и счастливо, если бы не дракон.

Дракон жил в пещере, изрыгал огонь и серу и питался красными девицами.

Когда стал править новый мудрый король, он объявил, что тот, кто освободит страну от дракона, получит полкоролевства.

— Половина — это чересчур, — возразил министр расходов и добавил, что вполне хватит и третьей части.

— Треть — это слишком, — заявил министр сбережений и предложил двадцать процентов.

— Двадцать процентов — многовато, — сказал министр доходов и предложил десять процентов королевства, причем самую отсталую его часть, с тем чтобы получивший заодно привел территорию в порядок.

Министр прогнозов был против.

Он вроде бы просчитал, что положение далеко не такое критическое, каковым представляется, так как из расчета потребления двадцати девиц в неделю страна сможет обеспечить дракона пропитанием еще как минимум на год, а то и больше.

Министр благосостояния поддержал его и предложил в дальнейшем поставлять дракону бездетных женщин, что поможет увеличить прогнозируемый срок.

Министр довольства заявил, что, кроме бездетных женщин, можно пустить в дело и имеющихся в наличии вдов.

В это пору в родные края воротился Гонза: он ходил за тридевять земель набираться ума.

— Что у вас нового? — спросил он у трактирщика.

— У нас новый король, но от старого дракона мы все еще не избавились, — сообщил трактирщик.

Гонза сказал, что избавиться от дракона очень даже просто.

Сегодня он выспится, а назавтра дракона и убьет.

Трактирщик пожал плечами и уткнулся в газету.

Газета сообщала о новом совещании министров.

Прежнего министра расходов отправили в отставку, обвинив в намерении присвоить часть вознаграждения за устранение дракона.

Его преемник выступил с предложением, что тот, кто вызовется биться с драконом, должен будет предварительно внести в государственную казну задаток в размере одного миллиона.

Министр сбережений настаивал на двух миллионах и требовал, чтобы борцы с драконами предъявляли справку о том, что они уже одолели не менее трех драконов.

Министр доходов, обвинив их обоих в непрофессионализме, потребовал объявить конкурс и образовать комиссию, которая и выберет наиболее подходящего кандидата для битвы с драконом.

Против выступил министр процветания: он подозревал, что министр доходов хочет протолкнуть своего племянника.

И пока там министры совещались, Гонза отправился к столяру.

— Сделай мне хорошую дубину, — сказал он.

— На что тебе? — спросил столяр.

— На дракона, — ответил Гонза.

Столяр почесал в затылке и призадумался. А потом сказал, что ему некогда, потому что сейчас он делает новую повозку, на которой девиц повезут к дракону.

— У вас что, нет дочери? — удивился Гонза.

— Нет, — ответил столяр, — у меня сын.

Пошел тогда Гонза к кузнецу и попросил его выковать меч.

Кузнец тоже отнекивался и твердил, что ему недосуг, потому что надо успеть выковать подковы для коней, которые доставят повозку к драконьей пещере.

Дочь у кузнеца была, но она жила за границей.

Отправился тогда Гонза к крестьянину и попросил дать ему коня.

Но и крестьянин Гонзе не помог. Кони нужны были для повозки.

Детей у крестьянина не было.

А тем временем на совещании по дракону министры постановили следующее: вблизи драконьей пещеры построить гостиницы для иностранных туристов, которые будут платить за зрелище. Красных девиц ввозить из-за границы, главным образом из бедных стран, где их переизбыток. Выручка поступит в государственную казну.

— Не менее двадцати процентов, — сказал первый министр.

— Тридцать, — набавил второй.

— Сорок, — перебил третий.

— Пятьдесят, — предложил четвертый.

— Семьдесят пять, — сказал последнее слово министр будущего.

С его предложением согласились все министры, ибо сей умудренный опытом муж ходил в министрах уже долгие годы, еще с тех времен, когда о светлом будущем только говорили.

Сразу после этого был принят закон о защите дракона.

Гонза понял, что ума ему все еще недостает, и снова отправился странствовать по белу свету.

Дракон, здоровый и сильный, живет себе, поживает, как и в прежние времена.

Вот только король стал какой-то молчаливый.