Он нервничал: ноздри едва заметно раздувались в такт напряженному дыханию - Олег боялся, что Филипп не придет, испугается боли, слишком мощных порывов страсти, которые могут не просто дарить наслаждение, но и причинять страдания.

Филипп пришел - и теперь Олег мог вздохнуть спокойно. Вот только не получалось: кудлатые влажные волосы, кажущиеся совсем черными, косточки на обнаженных запястьях, бесстыдно открытых закатанными рукавами темно-синей байки, укороченные штаны или длинные шорты (Олег так и не понял), демонстрирующие соблазнительные лодыжки, заставили сердце гостеприимного хозяина затрепетать от восторга.

- Привет, - неловко произнес Филипп, сам того не желая, стреляя глазами исподлобья - он не умел нарочно смотреть подобным образом. Все это происходило спонтанно, но обжигающий взгляд из-под густых выразительных бровей делал свое дело.

Олег тяжело вздохнул и провел языком по верхнему ряду зубов - очень захотелось вонзиться в шею, вон там, поближе к коварной ямочке, слегка прикусить эту бархатную кожу так, чтобы Филипп тихо застонал, чтобы удовольствие получил от этого прикосновения и чтобы наутро эпицентр - свидетель страсти - непременно расцвел синяком.

- Я хочу телефон на зарядку положить и еще отвертку, если можно, - Филипп спрашивал робко, как школьник. - А то я все в кроссворды играю, батарея садится в момент.

- Да, п-п-пожалуйста! - Олег махнул в сторону розетки прямо в коридоре. - П-п-приступай! - А когда Филипп разобрался со своим телефоном, многозначительно добавил: - А вот отвертку тебе, Филя, отработать придется. Сыграем, как в п-п-прошлый раз? - Олег собрался с духом и обнял Филиппа за шею, не преминув прощупать позвонки под тонкой кожей.

- Хорошо, - спокойно ответил Филипп. - Я не говорю «стоп-слова» и получаю то, что нужно мне.

- Ты правильно понял, мой хороший совенок. - Олег обеими руками взялся за влажные волосы на макушке Филиппа и заставил стоять их торчком. - Ты мой филенок, ты мой Филя. - Он смотрел в лицо Филиппа и улыбался, разглядывая его словно впервые.

А Филипп не знал, что отвечать на такое, он замялся:

- Куда идти?

- В спальню. Там уже все готово. - Олег кивнул в сторону своей комнаты, мысленно сжав Филиппа за горло. Нужно было обязательно сейчас это проделать, чтобы пухлые губы любовника торопливо ловили воздух, а сам он всхлипывал от испуга и заходился в мольбе.

Они молча поднялись на второй этаж. Каково же было удивление Филиппа, когда он увидел, что вся постель оказалась покрыта ковром из незабудок! Шторы были задернуты. На тумбочке мерцали зажженные свечи, рядом лежали моток красной ленты, какая-то мелочевка и бархатная коробочка, намекающая на то, что в ее недрах явно скрывается сюрприз.

- О боже! - Филиппу стало неловко. Он смущенно зарделся: - Это уже чересчур.

- Ты... Твои глаза нап-п-поминают мне незабудки. При таком освещении цветы такого же цвета, как и глазки твои, и желтый ободок у них ну п-п-просто как у тебя. Филипп, скажи, ты готов начать игру?

Филипп шумно сглотнул и, обхватив руками байку, избавился от нее, обнажая худощавый торс и при этом расправляя плечи.

- Я готов, хозяин. - Он прикусил нижнюю губу, зная, какое впечатление это произведет на Олега.

Впечатление произвелось правильное.

- Дальше я сам. - Олег сделал торопливый выпад в сторону Филиппа, властно положив руки на его бедра, заглянул тому прямо в лицо. Он смотрел настолько беззастенчиво и похотливо, что Филипп не удержался и стыдливо опустил взгляд.

Олег запустил руку под его ремень и погладил ложбинку между ягодицами - Филипп вздрогнул, исподтишка поймав на себе пристальный взгляд, но не замедлил ответить точно так же, обжигающе-коварно. Они смотрели друг на друга, будто впервые, разглядывая каждую черточку привлекательных лиц и наслаждаясь этим видом словно на прощание.

Филипп набрался смелости и опустил ладони на плечи Олега, не преминув перед этим нежно провести по груди, словно через кожу поглощая необузданную силу своего хозяина, силу бешеного зверя.

Одно диктаторское движение - и Филипп оказался в тесных объятиях. Горячие губы Олега жадно впились в уста Филиппа, уже с готовностью приоткрытые для этого. Филипп будто всего себя сейчас отдавал, остро реагируя на страстный поцелуй и требовательные прикосновения ладони к своим ягодицам.

Очки мешали, и Олег, еще раз взглянув в раскрасневшееся лицо Филиппа, снял их и опустил на тумбочку. Прекрасные глаза сразу подернулись незрячей поволокой, придающей взгляду долгожданного гостя определенный шарм.

- Как же ты хорош, Филя, ты даже не представляешь, как хорош, - зашептал Олег ему прямо на ухо, вдыхая запах кожи и мокрых волос - такой возбуждающий и еле уловимый, но этот запах хотелось вдыхать еще и еще, впустить его в свою жизнь, буквально раствориться в нем до самого конца.

А еще в комнате пахло незабудками - тонкий аромат с нежнейшими медовыми нотками витал в наэлектризованном желанием воздухе.

Губы Филиппа и Олега снова встретились, чтобы насытить друг друга амброзией собственного вкуса, напоить нектаром слюны с примесью тягучей истомы.

Язык Олега действовал безудержно и нагло, то и дело касаясь пытающегося поджаться языка Филиппа. Олег желал Филиппа всего, всего без остатка, и требовал полной самоотдачи.

Поцелуи становились все жарче и жарче, Филипп задыхался, дрожал, принимая пьяные ласки и чувствуя, как возбуждается сам. Ощутил это и Олег, нащупав через штаны его окрепшее естество. Олег остановил поцелуй и улыбнулся:

- Ты уже совсем готов, мой Филя. Тебе не нужно ничего делать. - Он быстро выпростал его ремень из пряжки, наслаждаясь тенью нерешительности, мелькнувшей на лице такого желанного человека. - П-п-получай удовольствие. - Ловкие пальцы торопливо расстегнули металлическую пуговицу. - И п-п-помни - ты всегда можешь меня остановить. - Пылавшая ладонь чувственно сжала затвердевший орган, вынуждая Филиппа тяжело вздохнуть.

Олег приспустил до колен штаны Филиппа вместе с бельем, высвобождая сначала одну стройную ногу - неспешно, наслаждаясь каждым моментом, а потом вторую, путешествуя похотливыми взглядами по плавным линиям гибкой фигуры. Филипп не видел его глаз, но ощущал всем телом липкие прикосновения к своей коже.

Оставив одежду на полу, Олег подтолкнул Филиппа к постели, вынуждая его опуститься на дивное цветочное ложе.

Никогда еще Филипп не испытывал ничего подобного: незабудки были мягкими и почему-то слегка прохладными - он будто бы на какую-то чудесную поляну опустился. Сладкий аромат совсем вскружил голову - Филипп откинулся назад, пальцами зарылся в мягкие лепестки и вдохнул полной грудью свежий горный аромат.

Постепенно раздевшись, Олег оседлал Филиппа и, нависнув над ним, тоже втянул в себя этот запах - вдвоем они дышали божественным воздухом, наслаждаясь тишиной и обществом друг друга. Лишь стук горячих сердец напоминал о том, что любовники еще здесь, на этой грешной земле.

Олег оперся на левый локоть возле головы Филиппа, свободной рукою расправляя его кудри наподобие темных лучей. Шелковые пряди переплелись с нежнейшими ростками. В дрожащем пламени свечей глаза Филиппа казались почти синими. И незабудки тоже были синими. И были глаза похожи на горные цветы: тот же загадочный желтый ободок, еле уловимая тоска, желание жить здесь и сейчас, жить столько, сколько отмечено судьбою.

- Ты мне очень-очень нравишься, - зашептал Олег, припадая к шее Филиппа и тут же покрывая ее влажными поцелуями. - Отдайся мне весь, без остатка, как в последний раз, п-п-пожалуйста.

- Делай, бери, - с придыханием ответил Филипп, прикрывая глаза от удовольствия и, чуть помедлив, добавил: - Хозяин.

И Олег начал брать. Поцелуи покрыли каждый грациозный изгиб беззащитной шеи. Его губы могли оставить на ней любые следы вплоть до болезненных кровоподтеков, но Олег был трепетно нежен. Он чувствовал дрожь напряженной артерии - ах, как же громко колотилось сердце такого желанного человека! Олег даже зашипел, ощущая дикое желание между собственных ног. Он чуть привстал, склонившись над Филиппом поудобнее и, оставляя на острых плечах самые страстные поцелуи, на которые только был способен, прикоснулся подрагивающим от нетерпения членом к налитому органу Филиппа. Филипп сдавленно застонал: поток новых ощущений захлестнул его с головой - это было так горячо, так пошло и бесстыдно, что краска с новой силой прилила к его щекам.