В ту же ночь «Кревалле» направилась в Дарвин. В светлое время она погружалась и шла под водой, причем управление механизмами и приборами осуществлялось вручную, пока подводная лодка не вышла за линию минных заграждений.

Через четыре дня после этого несчастного случая «Кревалле» встретила «Боунфиш», которая затем передала по радио сообщение о том, когда «Кревалле» предполагает прибыть в Дарвин.

Установить истинные причины неожиданного погружения «Кревалле» не удалось. Возможно, закрытые при всплытии клапаны вентиляции были ошибочно открыты для снятия давления с цистерн главного балласта при открытых кингстонах. Мощный поток воды не позволил людям в боевой рубке сразу задраить верхнюю крышку люка. По всей вероятности, вода окончательно прижала крышку лишь после того, как лейтенант Блинд снял ее со стопора и захлопнул.

В соответствии с планом «операции Барни» ночью 17 июня состоялась встреча «морских дьяволов» стаи Хайдмэна. После обмена информацией и взаимных пожеланий удачной охоты три подводные лодки снова разошлись. «Кревалле» взяла курс на мыс Ога. Вскоре после прибытия туда она обнаружила четыре небольших судна, но все они находились слишком далеко, чтобы подводная лодка могла предпринять против них какие-либо действия. Четыре торпедные атаки против нескольких грузовых судов и одного эскортного миноносца, предпринятые 18, 19, 20 и 21 июня, оказались безрезультатными. В боевом донесении Стейнмеца указывались различные причины неудачных атак, в том числе умелое маневрирование японцев, а также неблагоприятные для «Кревалле» позиции для стрельбы.

Это были печальные дни, ибо сулили они большие надежды, а результатов, увы, не дали. Наступило 22 июня. Оставался всего один день до того, как девять «морских дьяволов» должны были встретиться к западу от пролива Лаперуза и лечь на курс 90° или, проще говоря, направиться на восток, в свою базу. Чей же улов будет самым большим?

«Кревалле» израсходовала почти все торпеды. Из взятых на этот поход 24 торпед остались только две, и обе в кормовых аппаратах. Одну из атак Стейнмец провел так близко от берега, что торпеды, пройдя под мелко сидящей целью, разорвались на берегу, вызвав панику среди жителей. Две последние торпеды Стэйни хотел приберечь для особого случая. В течение нескольких последних дней вокруг подводной лодки постоянно шнырял какой-то эскадренный миноносец, то в одиночку, то с самолетами и сторожевыми катерами. Это заставляло быть все время настороже. Эскадренный миноносец проходил не настолько близко, чтобы угрожать атакой глубинными бомбами, но и не настолько далеко, чтобы не причинять беспокойства. Но вот в ночь с 21 на 22 июня эскадренный миноносец, казалось, решил осуществить свои агрессивные намерения. Гидроакустики на «Кревалле» услышали работу его мощных винтов. Снова были обнаружены импульсы, то близкие, то более далекие, но неизменно в районе, где находилась подводная лодка.

21 июня в 23.06, судя по показаниям радиолокатора, японский эскадренный миноносец находился на расстоянии около 60 кабельтовых от «Кревалле». Стэйни начал сближение. 22 июня в 00.08 дистанция сократилась до 45 кабельтовых. Атака столь опасной цели прямоходными торпедами не сулила успеха. Корабль шел противолодочным зигзагом, изменяя курсы вправо и влево в пределах от 60° до 120°. Его скорость равнялась 11,5 узла. Оказавшись впереди по курсу цели, Стэйни объявил боевую тревогу, погрузился и приказал приготовить торпеды к атаке.

— Этому проклятому эсминцу давно пора на дно, — тихо проговорил он.

В 00.47 «Кревалле» приготовилась к атаке. Это был второй случай выстрела в носовую часть. Находясь на перископной глубине, Стейнмец выпустил последние две торпеды из кормовых аппаратов. В этот момент работа гидроакустической станции противника и шум винтов вражеского корабля прослушивались по всей подводной лодке. Ведь до него было всего 900 метров.

00.47 — Девятый аппарат, пли!

00.47–10 — Десятый аппарат, пли!

Затем последовал приказ:

— Лево на борт, погружаться на 90 метров.

В напряженной тишине нескончаемо медленно текли секунды. Подводники чутко прислушивались — им так хотелось, чтобы их смертоносные торпеды попали в цель.

00.47–42 — Первая торпеда попала в цель! — раздался, наконец, возглас гидроакустика.

Весь экипаж пришел в дикий восторг. Люди танцевали от радости, возбужденно хлопали друг друга по спинам. Но они не забывали, что находятся на боевых постах, и, приплясывая, не сводили глаз с приборов и механизмов.

— Малый вперед! — приказал Стэйни. — Удерживать лодку на заданной глубине.

Импульсов гидроакустической станции и шума винтов больше не было слышно. На подводной лодке наступила необычная тишина. Где-то на поверхности Японского моря эти звуки исчезли вместе с кораблем, от которого они исходили. Вскоре по пеленгу атакованного корабля послышался громкий лязг, похожий на удары молота по наковальне.

В 00.54 раздался оглушительный взрыв, словно на японском корабле взорвались котлы и боезапас. Через пять минут Стэйни на несколько секунд поднял перископ. В темноте он увидел цель. Она лежала на боку или совсем опрокинулась. Не было видно ни одного огня. Над водой вырисовывался лишь ровный силуэт без всяких надстроек. Через десять минут луна зашла за тучу и «Кревалле» всплыла. Дизели подводной лодки сильно дымили. Дым мог позволить противнику засечь место подводной лодки, но огня не последовало. Значит, японский корабль действительно опрокинулся. Из прошлого опыта Стэйни знал, что, даже приговоренный к смерти, противник вел бы огонь, если бы у него оставалось хоть одно орудие. В вахтенном журнале «Кревалле» потопленный ею эскадренный миноносец был отнесен к типу «Югумо» или «Фубуки».

23 июня в 03.20 «Кревалле» в подводном положении направилась в точку рандеву у пролива Лаперуза. Через несколько часов она всплыла для зарядки аккумуляторной батареи, а затем снова погрузилась. Пользуясь затишьем, Стейнмец решил отоспаться.

«В последние дни был очень занят, — записал он в вахтенном журнале. После всех промахов сегодняшний утренний эпизод поднял настроение на тысячу процентов».

За время крейсерства в Японском море «Кревалле» прошла 2557 миль, потопила три транспорта, один эскадренный миноносец водоизмещением в 1500 тонн и две шаланды; всего 8500 тонн. Если к моменту ухода Стэйни в базу боевой дух экипажа подводной лодки поднялся на тысячу процентов, то боевой дух японцев в результате визита «Кревалле» упал на ту же тысячу процентов.

Капитан 3 ранга Билл Гермерсхаузен, стоя на мостике своей «Спейдфиш», внимательно смотрел в бинокль. Судя по напряженной позе Билла, он поднялся на мостик отнюдь не для того, чтобы любоваться красотой этой июньской ночи или философствовать о маяке, который, находясь в нескольких милях впереди, подавал свои обычные предупредительные сигналы. Билл машинально наклонился вперед, словно желая оказаться поближе к объекту наблюдения. Левой рукой он раздраженно отгонял дым, который поднимался из его трубки и мешал ему рассматривать широко раскинувшуюся перед ним японскую гавань Отару. Позади нее неясно вырисовывались очертания гор.

Установив бинокль по глазам, Билл изучал силуэты судов и пытался определить, какие из них стояли с внешней стороны брекватера, отделявшего внутреннюю гавань от внешнего рейда, и какие в гавани. В эту минуту молодой командир напоминал дантиста, с бесстрастным лицом уставившегося в рот пациента и готового сообщить неприятную новость о том, что ему придется лишиться значительного количества зубов. Билл знал, что в планируемой им атаке не будет веселой болтовни, которую обычно ведет дантист для успокоения боли. Тем, кто удаляет суда из пасти противника, известно лишь одно болеутоляющее средство — полное уничтожение этих судов.

В соответствии с замыслом Хайдмэна, учитывавшего, что большинство японских судов проходит в непосредственной близости от берега, «Спейдфиш» вошла в залив Исикари, значительно вдающийся в береговую черту западного побережья острова Хоккайдо. Девизом Хайдмэна было: «Выгонять их из кустов!» Порт Отару находился в самой глубине бухты и был защищен от неспокойного моря мысом, обозначенным на морских картах как Такасима. Его обрывистую оконечность украшал маяк, который сейчас светил так же ярко, как и в мирное время. Прибыв в этот район на рассвете 8 июня, Билл осторожно провел самую тщательную разведку. А экипаж «Спейдфиш» весь день наблюдал за японскими судами и готовился к предстоящим боевым действиям. В течение дня было обнаружено так много судов, входивших в гавань и особенно выходивших из нее, что и у Билла и его экипажа текли слюнки в предвкушении будущей охоты. Почти каждый час появлялись суда различных типов. Вскоре после завтрака, когда в пределах дальности торпедной стрельбы проползли два больших транспорта, старший помощник Гермерсхаузена лейтенант Райт так умоляюще посмотрел на своего командира, что под таким взглядом смягчилось бы и каменное сердце. Но Билл покачал головой и заметил: