— Я понимаю вас, но приказ запрещает атаковать до захода солнца завтрашнего дня.

Командир, а вслед за ним Райт тяжело вздохнули. Приказ есть приказ.

В 20.15 «Спейдфиш» всплыла на поверхность, чтобы зарядить батарею и дать экипажу возможность размяться и подышать свежим воздухом. В полночь, когда все вокруг было спокойно, подводная лодка вновь приблизилась к входу в порт Отару. Ни сторожевых катеров, ни патрульных самолетов не было видно, и щупальцы вражеских радиолокаторов не пронизывали синеву чудесной ночи. Какой удар будет нанесен завтра по этой идиллии?

9 июня «Спейдфиш» весь день оставалась в подводном положении. Большей части экипажа этот день показался самым длинным в году. Правда, говорят, что один из матросов, до поступления во флот служивший вышибалой в дансинге, заметил:

— А я не против такой спокойной жизни. Ведь я пришел на подводную лодку, чтобы отоспаться. У меня будет еще немало забот, когда мне снова придется вышибать из бара бездельников.

В 16.40 в 9000 метрах от подводной лодки, которая находилась на подходах к порту, прошло шестое за этот день судно. Нетерпение экипажа отразилось в следующей записи в вахтенном журнале, сделанной в 17.05: «Находимся на позиции, но до начала действий остается еще два часа. Чуть было не разрешил атаковать одно судно. Взял себя в руки в самый последний момент».

Наконец, солнце зашло. Ночной мрак еще не успел покрыть берег и море, а «Спейдфиш» уже всплыла на поверхность. До гавани Отару было 15 миль. Наступило время действовать, и «Спейдфиш» 15-узловым ходом направилась к берегу. Вот маяк Такасима — длинные и короткие вспышки… Маяк Исикари короткие и длинные вспышки…

В десяти милях от гавани Билл застопорил машины и, пока подводная лодка продолжала двигаться по инерции, поднялся на свое излюбленное место несколько приподнятую площадку на правом борту мостика. С помощью бинокля, ночного перископа и радиолокатора Билл начал изучать суда в гавани, пытаясь определить, какие из них находятся в пределах досягаемости его парогазовых торпед марки «14».

Интересно отметить, что, уходя в этот поход в Японское море, почти все командиры «морских дьяволов» предпочли взять торпеды старого образца. Это были те самые торпеды, которые так много крови попортили Мортону. Тогда они вовсе не взрывались или взрывались преждевременно. Теперь, когда торпеды были снабжены взрывателями нового типа, подводники снова поверили в них. Больше того, их даже предпочитали новым электрическим торпедам марки «18», поскольку скорость хода последних достигала всего 34 узлов, тогда как торпеды марки «14» развивали скорость до 51 узла.

Проведя разведку обстановки, Билл был рад, что смог ознакомиться с ней еще предыдущей ночью. Он решил скрытно проникнуть на внешний рейд и атаковать суда, стоящие на якоре перед брекватером. Попытаться же проникнуть за эту толстую каменную стену в данных условиях было бы слишком рискованно, да и результаты могли бы не оправдать смертельной опасности, которой подверглась бы «Спейдфиш». Дозорных кораблей противника не было видно, но Билла беспокоил японский дежурный корабль, стоявший на якоре у самого прохода в брекватере. Если сигнальщики на нем окажутся бдительными, то «Спейдфиш» придется спасаться не только от кораблей, но и от авиации противника. Неподалеку от города находится аэродром Саппоро, в районе которого круглые сутки отмечались полеты четырехмоторных военных самолетов, главным образом транспортных. Дежурному кораблю ничего не стоило по радио или по телефону вызвать самолеты для атаки «Спейдфиш» противолодочными бомбами.

Судя по интенсивности судоходства в этом районе, Гермерсхаузен рассчитывал обнаружить здесь много судов, стоящих на якорях и за брекватером и вне его.

В 22.15 Билл повернулся к своему старшему помощнику лейтенанту Райту и сказал:

— О'кэй, Дик, пошли.

Уже через минуту на «Спейдфиш» заработали два из четырех дизелей. Плавно, почти бесшумно, подводная лодка двинулась вперед. Она скрытно приближалась к брекватеру в надводном положении, ориентируясь по хорошо заметным огням дежурного корабля. Начался небольшой дождь. Это было к лучшему, так как дождь затруднял противнику наблюдение и заглушал производимый подводной лодкой легкий шум. Правда, огни в гавани теперь были едва заметны, но зато все остальное было в пользу «Спейдфиш». Время от времени освещалась восточная часть небосклона. Это на аэродроме Саппоро зажигались посадочные огни, а на самолетах, которые совершали круги перед посадкой, включались мощные фары, яркими лучами прорезавшие ночную темноту.

Вскоре «Спейдфиш» установила радиолокационный контакт с тремя судами, находившимися прямо по носу на дистанции около 65 кабельтовых. Они находились в той части гавани Отару, которая известна еще под названием бассейна Тарукава. По мере продвижения подводной лодки белые огни гавани и разноцветные огоньки города становились все отчетливее. Вскоре на экране радиолокатора появился брекватер.

Минут через семь Билл увидел и огни, обозначавшие проход в нем. В это время радиолокатор подводной лодки дал дистанции до трех обнаруженных ранее судов — 8300, 6200 и 5700 метров.

— Все торпедные аппараты приготовить! — скомандовал Билл. Приказание было передано шепотом, чтобы его не услышал противник, если бы он случайно оказался поблизости.

— Будь ты проклят! — вдруг резко прозвучал в тишине бас Билла. Это приветствие относилось к японскому четырехмоторному самолету, который с включенными посадочными огнями и выпущенными закрылками на опасно низкой высоте выскочил из-за берега и полетел над гаванью. «Спейдфиш» оказалась прямо под слепящими лучами его посадочных фар.

Гермерсхаузен, вахтенный офицер и сигнальщики чувствовали себя, как бабочки, насаженные на булавку. И это длилось целую вечность! Когда самолет пронесся над «Спейдфиш», на мостике все инстинктивно пригнулись.

— О, святой Моисей! Он чуть не сбил мою фуражку! — воскликнул Билл, когда самолет, проревев над их головами, стал заходить на посадку. — Неужели нас не заметили? Света было достаточно, чтобы снять нас даже на кинопленку.

— Не думаю, — сказал Райт. — Он продолжает идти на посадку. Мы пойдем вперед, как и намеревались, я полагаю?

— Да, да, доктор, как там вас зовут? А, Ливингстон! Преподобный доктор Ливингстон! — вдруг зашипел на него Билл. — Именно так, как намеревались. А если кто-нибудь попытается помешать нам, ему плохо придется. Кстати, вы привели орудия в боевую готовность?

— Да, сэр, — ответил Дик.

Когда разыгрывалась эта драматическая сценка, Билл и не подозревал, что его слушает весь экипаж подводной лодки. Микрофон, установленный на мостике, оказался невыключенным и находился слишком близко от участников диалога. Поэтому разговор транслировался по всему кораблю. Разумеется, содержание его не очень обрадовало членов экипажа, стоявших на боевых постах. Дня через два, когда страх, вызванный этим инцидентом, уже улегся, один из старых друзей Билла предложил выключать микрофон на мостике, если «Спейдфиш» попадает в слишком уж опасное положение.

— Нам показалось, — говорил он, — что на подводную лодку вот-вот обрушатся бомбы. У меня за плечами тринадцать боевых выходов, но тут я впервые подумал, что на этот раз, пожалуй, лучше было бы остаться дома. А новичков ваша словесная перепалка испугала, пожалуй, еще больше.

На малой скорости Билл подошел к проходу в брекватере. Это была узкая брешь, обозначенная в темноте двумя слабыми белыми огоньками. Почему белые? — удивился Билл. Ведь один из них должен быть зеленым, а другой красным. Двум вперед смотрящим было дано специальное указание тщательно наблюдать за дежурным кораблем. Он находился теперь совсем близко, и с него легко можно было заметить низкий темный корпус подводной лодки и даже небольшой белый бурун у ее носа.

Но когда «Спейдфиш» была уже почти у самого входа в этот изученный ею приют японских судов, надежды сменились разочарованием. Билл почувствовал себя так, словно крупные бумажные банкноты или золото у него в руках вдруг превратились в пенсы и десятицентовые монетки. Все суда, за исключением одного, оказались ничтожно малы. А единственное крупное судно только что снялось с якоря и теперь выходило в море. Гермерсхаузен сосредоточил свое внимание на дежурном корабле, который находился примерно в 1400 метрах от кромки сетевого заграждения. Командир решил атаковать дежурный корабль, хотя он был очень небольшим, а с уходящим транспортом рассчитаться позднее. На расстоянии около 900 метров дежурного корабля почти не было видно за дождевой завесой, но Билл все же выпустил две торпеды. Видимо, они прошли под корпусом корабля, имевшего малую осадку. Как бы то ни было, но ни одна из них в цель не попала. Раздосадованный и обозленный, не достигнув никакого результата, Билл на полном ходу вышел из гавани. К счастью, его никто не обнаружил. Теперь объектом преследования стал уходивший транспорт. Гермерсхаузен нагнал его ровно через 90 минут.