Вечером я собрал политотдельцев. Все измотались за день, но было не до отдыха.

— У штаба сейчас работы по горло, — сообщил я, — придется помочь. Займемся оформлением наградных документов. Сами знаете, как важно для фронтовика быстро получить заслуженную награду.

Распределил обязанности, поручил заместителю начальника политотдела подполковнику Сороке созвониться с замполитами частей, тщательно сверить фамилии представленных к наградам.

До полуночи сидели мы, заполняя документы. Адски кропотливый и в то же время чрезвычайно интересный труд! Сколько подвигов было совершено в эти дни! И что особенно радостно, наш партийный и комсомольский актив показывал себя в бою настоящими героями.

Вот наградной лист на заместителя командира батальона по политической части гвардии капитана Н. А. Косточкина. Это подразделение несколько раз пыталось штурмом овладеть господствующей высотой. Но пулеметный огонь прижимал солдат к земле. Тогда Косточкин с ротой солдат ночью обошел высоту и неожиданно ударил во фланг. Фашисты были разгромлены.

Еще об одном подвиге политработника рассказывал наградной лист. Вечером 16 июля 2-й батальон 7-го полка успешно продвинулся вперед. Командира тяжело ранило. А утром фашисты контратаковали. Максим Ильич Винокуров, заместитель командира батальона по политической части, принял командование на себя. Дважды раненный осколками, он не ушел в тыл. В ходе боя батальон попал в окружение. Гитлеровцы усилили атаки. Надо было удержать позиции до подхода подкреплений. Винокуров повел десантников в контратаку. Завязалась рукопашная схватка. Патронов и гранат было мало, действовали больше прикладом, штыком и десаптными ножами. Немцы навалились на Винокурова, пытались скрутить его, взять живым. На помощь офицеру бросился старший сержант Рожков — высокий, атлетически сложенный воин. Он буквально расшвырял гитлеровцев. Батальон удержал важную позицию, нанес врагу большие потери.

Позднее я навестил Винокурова и Рожкова в медсанбате. Они рассказали, как геройски дрались гвардейцы. Винокуров не раз еще отличался в боях. А когда я встретил его в Карпатах, на груди у пего блестела Золотая Звезда Героя Советского Союза. Политработник одним из первых форсировал Днепр, возглавил борьбу за плацдарм, удерживал его с небольшой группой воинов. Мужественный, волевой офицер. А внешне — обычный человек: невысокого роста, приземистый, плотный. Говорит всегда спокойно, очень добродушный. Но в бою он совершенно преображался. Откуда только брались задор, напористость, высокие организаторские качества! Такие люди достойны самых высоких наград!

...Закончили оформление наградных листов.

— Сейчас всем спать. Завтра утром представим командиру эти документы на подпись.

Я уже собирался уйти из блиндажа, когда подполковник Сорока подал бумагу.

— Прочтите, любопытное письмо подобрали в немецком окопе. А вот перевод...

Гитлеровец писал своему другу в Фюрстенберг: «Для нас наступили дни Помпеи. Посылаю тебе привет, очевидно, последний с этого света. 11 июля 1943 года».

Как в воду глядел фашистский вояка!

15—17 июля нашей дивизии пришлось особенно трудно. Ожесточенные бои, гибель боевых друзей...

Середина июля — дни самых ожесточенных схваток. И как обычно в таких случаях, лучшие воины заявляли о своем самом сокровенном желании — быть в рядах ленинской партии. У меня сохранилось в рабочей тетради несколько цифр, которые я записал тогда. Вот они: «За день, по данным парторгов, подано 105 заявлений от солдат с просьбой принять их в партию. Принято в партию на ДПК — 34 человека, выдано наград на поле боя — тридцать семь...»

К утру 18 июля передовые батальоны дивизии заняли восточную окраину станции Малоархангельск. К этому времени у нас наметился успех на левом фланге. Комдив принял решение перебросить туда дивизионный резерв, часть артиллерии, танковые подразделения. Ночью скрытно произвели перегруппировку.

На этом участке оборонялся 20-й гренадерский мотострелковый полк 282-й мотострелковой дивизии гитлеровцев. Нам было важно установить, не подтянуло ли фашистское командование сюда резервы. Группа разведчиков из 7-го полка во главе с коммунистом старшим сержантом Копыловым вышла ночью за «языком». Мы с Журавлевым дожидались их. По замыслу, разведчики должны вернуться к трем часам утра. Но лишь в четыре послышались автоматные очереди, взрывы гранат. Уже рассвело, когда разведчики вернулись в полк. Копылов ввел долговязого гитлеровца, передал его документы. Коротко доложил, что, проникнув в тыл, группа скрытно подобралась к блиндажу. Ночь была лунная, и разведчики несколько часов пролежали, дожидаясь удобного момента для нападения. Когда часовой зашел в блиндаж будить очередную смену, Копылов подскочил к двери и затаился. Едва солдат вышел из блиндажа, его скрутили, сами заскочили внутрь, уничтожили остальных гитлеровцев, забрали документы, карты. Фашисты пытались окружить разведгруппу, но она успешно прорвалась к своим.

Пленный дал ценные показания. В частности, он сообщил, что полк получил задачу отойти к речке Лптобеж и занять там оборону. Новые части к ним не подходили.

Старшего сержанта Копылова представили к ордену Красного Знамени. Наградами отметили и остальных участников поиска. Копылова я знал давно. Перед боями, когда мы укрепляли коммунистами разведподразделения, сам рекомендовал его в полковую разведку. И воин оправдал доверие. Он потом не раз «выручал» нас, приводя пленных и добывая ценные сведения.

В последующие дни наступление развивалось более успешно. Нас поторапливал командир корпуса: вот-вот должны ввести в прорыв танковые и механизированные соединения. Дивизия, напрягая все силы, стремилась разорвать оборону врага на всю ее тактическую глубину. Начались бои за Кромы, где проходил последний тактический рубеж немецкой обороны. Здесь теперь было наше главное направление.

Наблюдательный пункт дивизии переместился в деревню Бельдяшки, разбитую и сожженную дотла. Лишь кое-где уцелели хатки. Местность овражистая, много рощ, садов.

Не успели подъехать к населенному пункту, как заметили большую группу немецких пикировщиков. По-видимому, разведка противника засекла танковый корпус, который сосредоточился в этом районе. В течение четырех часов над деревней, над рощами и садами тучами ходили «юнкерсы». С пронзительным воем сыпались бомбы, грохотали взрывы. Казалось, ничто живое не уцелеет. Но позднее выяснилось, что потери танкистов невелики. А вот немцы недосчитались десятка бомбардировщиков. Их били и с земли, и с воздуха. До чего же приятно было видеть, как пара наших истребителей, дерзко ворвавшись в строй «юнкерсов», молниеносной атакой подожгла ведущего группы. Пиратский строй рассыпался. А вскоре еще один бомбардировщик пошел к земле, оставляя за собой густую полосу черного дыма...

В тот день наша дивизия успешно атаковала позиции немцев. Гитлеровцы не сдавали без боя ни одной высоты, ни одного населенного пункта, беспрерывно контратаковали. И несмотря на это, полки выполнили задачу дня.

Поздно вечером мне позвонил командир медсанбата Борис Шапошников:

— Вас очень хочет видеть редактор газеты. Он тяжело ранен. ..

Я немедленно отправился в медсанбат. Сухова только что оперировали, вынули осколок из легкого. Майор лежал бледный от потери крови. Он умирал. Мы успели лишь проститься. Я так и не узнал, что хотел сказать он мне перед смертью...

Майор Н. С. Сухов был душевным человеком, очень дельным журналистом, умело редактировал газету. С 6 июля она выходила почти каждый день. Итоги боев, подвиги героев, ипициативпые действия оперативно освещались в корреспонденциях. Журналисты и часу не сидели в редакции. Сдадут материал — и в часть...

На следующий день дивизия выполнила поставленную перед ней задачу. Нас вывели во второй эшелон на переформирование. Стало прибывать пополнение. Во многих подразделениях состоялись партийпые и комсомольские собрания.

Мне довелось быть на партийном собрании 3-й батареи 3-го артиллерийского полка. Коммунисты обсуждали итоги первых наступательных боев. С докладом выступил заместитель командира батареи лейтенант Христенко. В подразделении было 17 коммунистов. Восемь из них награждены орденами за мужество и доблесть в боях на Курской дуге. И первым получил награду парторг Сергеев. Его расчет уничтожил два тапка, два пулемета, дзот и много пехоты. Но на собрании речь шла не только о прошедших боях. Коммунисты вносили цепные предложения, как быстрее ввести в строй пополнение, научить молодых солдат без промаха разить врага. Сергеев в своем выступлении критиковал одного из командиров расчетов: