— Ирис, не мучь себя, — потрусила его за плечо Камомила. — Надо поспать.

Она с тревогой смотрела на друга, который даже не поел за всё это время. Испытывая огромное желание усыпить его магией, фея всё же передумала. Тяжело вздохнув, она села рядом с Диази. А вскоре свернулась клубком прямо на земле, печально глядя на пляшущие языки пламени. Рядом пристроился Бэлл, успокаивающе перебирая волосы Камомилы.

Но Ирис не замечал друзей. Он слишком глубоко был погружен в свои мысли. Воспоминания прокручивались в голове, перескакивая от глубокого детства до сегодняшних дней.

А ведь она обладала уникальной способностью всегда одним своим взглядом, одним своим жестом, фразой, словом заставить забыть об окружающих проблемах. Представить, что её больше никогда не будет рядом, было словно лишиться частички души. Создатель, как же ему сейчас страшно!

Почему? Ну почему мы всегда замечаем то, насколько другое существо дорого нам лишь тогда, когда возникает возможность его потерять навсегда?

Несмотря на то, что рядом полыхал костёр, несмотря на то, что её закутали как куколку в тёплые одеяла, кожа феи оставалась холодной. Ирису вдруг показалось, что дыхание Диази слабеет и живот будто проткнули горячим штырём. Казалось, что вместе с нею и у него по капле вытягивают жизненную силу. Почему владея магией большинство хранителей обречены помогать чужим, но не своим? Почему они вынуждены корчиться в бессилии, имея способность вытянуть любого своего подопечного буквально из-за кромки?

Если бы у него была возможность сделать хоть что-то. Если бы у него была сила что-либо изменить.

Сам того не замечая он погрузился в полудрёму. И в этом странном полусне он был не один. Его окутывал тёплый ветер. Южный и ласковый, он был переменчив и непредсказуем. Но он был его другом.

— Так сильно хочешь помочь? — тихо спрашивал он.

— Да, — чуть слышно шептал фей.

Теплый ветер вздыхал, дружелюбно и грустно. Он спрашивал, выведывал его секреты, улавливал воспоминания, сплетаясь с ними, изучая его мысли, душу.

— Это сложно, — убеждал его он. — Это очень сложно, малыш.

— Мне всё равно, — в отчаянии кричала душа Ириса. Он не хотел, не мог представить себе день, когда его чувства к ней станут всего лишь воспоминаниями.

— Подумай… не спеши… — шелестел в его сознании ветер. — Ведь ты вполне можешь лишиться жизни в обмен.

— Мне всё равно. Я не смогу с этим жить. Прошу!

И снова шелест, полный сомнения.

— Спи малыш. Просто спи. Доверься книге судеб…

За последние дни он смог очень далеко продвинуться в практической магии. Потихоньку пробуя каждую открывшуюся свою способность, Каракал определял границы своих возможностей. И переосмысливал их вновь, ибо с каждым их использованием они всё возрастали. Уже сейчас он мог уверенно себя считать самым сильным магом среди сородичей.

Каракал с лёгкостью мог взять под свой полный контроль до полусотни птиц и животных. Для охоты теперь ему стоило просто зайти по косточки в воду и призвать необходимое количество рыбы. Он мог поставить на какое-либо место столь сильный ментальный приказ, что никто из зверей не осмелиться его нарушить в течение года. А однажды испугавшись неожиданно выскочившего ему под ноги варана, Каракал его чуть не обуглил, выдохнув из пасти поток горячего воздуха. После этого он вновь надолго впал в глубокую задумчивость. Но, начиная привыкать ко всё новым и новым сюрпризам, Каракал довольно быстро решил, что будет развивать новую способность наравне с остальными. Ведь если у него в голове будет держаться столько неразгаданных загадок, он просто сойдёт с ума.

А тем временем он приближался к горам. Не желая вновь углубляться в лес, он надеялся, что сумеет их обойти. Но оказалось, что его чаяниям не суждено сбыться.

Горы были крутыми, обрывистыми. Через них могла перебраться разве что птица. Вдоль берега по морю тоже плыть не стоило, потому что морское дно в тех местах было непредсказуемым. Ближайшие сто метров от берега море превращалось в смертельную ловушку, покрытое воронками, бушующее двухметровыми волнами. Попытавшись же обойти скалы по лесу, Каракал нарвался на бескрайнюю, погрязшую в запахе гнили топь.

Долго он размышлял, что ему делать дальше. Шаг за шагом Каракал обследовал местность, но ему ничего не приходило в голову, кроме варианта возвращения назад в поисках более удобных обходных путей.

Стало так обидно! Он прошел довольно большой отрезок пути и, казалось, каждый шаг приближает его к мудрым. К возвращению домой. К познанию загадок этого мира. А теперь ему придётся возвращаться назад? Неизвестно сколько тратить времени в поисках обходного пути. Идти обратно, рискуя опять набрести на старых лесных знакомых, которые его так просто от себя не отпустят.

Взгляд Каракала непроизвольно стал всё чаще обращаться к морю. В последние дни ему стало казаться, что на грани его видимости мелькает кусочек суши. Он так до конца и не мог понять, иллюзия ли это, самообман ли? А, может, всё же — правда, и у него есть шанс по воде достичь новых земель?

Эта мысль долгое время манила его. Она возвращалась к Каракалу с упорством, достойным любого старейшины, убеждая его в своей гениальности. Она бередила его мысли, всё то время, пока он обследовал пляж и скалы, пытался определить, проходима ли топь. Пока завидовал птицам, которые могли преодолеть эти горы, даже не заметив этого.

В какой-то определённый момент ранним утром. Сразу после удачной охоты, когда он сыто смотрел на накатывающие на каменистый берег пенистые волны, он всё решил для себя. Подождав, когда уляжется тяжесть в желудке от свежего мяса, он погрузился в воду и поплыл, решив считать этот заплыв разведкой. В конце то концов, если он почувствует усталость, то может развернуться и поплыть обратно.

Каракал мерно перебирал лапами, солнце согревало затылок. Вскоре, он смог получить доказательства существования в пределах видимости другой суши. От радости ускорив своё продвижение, Каракал решил для себя, что сегодня же туда и доберется. Но он даже не догадывался, насколько море может быть обманчивым. И что те вещи, которые кажутся здесь такими близкими, могут оказаться вне пределов его досягаемости.

И он продолжал плыть. Хоть солнце уже стояло в зените, но земля казалась всё такой же далёкой. Он устал, каждая волна норовила залить воду ему в нос или в глотку. Лапы онемели от напряжения. Он обернулся назад, но покинутый берег казался отсюда призрачной дымкой, миражом, скрытым в тумане. И было неизвестно, сможет ли он вернуться до того, как силы оставят его насовсем. Вполне может оказаться, что туда, куда он всё это время плыл, добраться гораздо легче и ближе. Главное, чтобы хватило сил.

Солнце стало клониться к закату. У Каракала уже кружилась голова. На каждом третьем гребке он погружался с головой в воду. Воздуха стало панически не хватать. И хоть суша уже раскинулась перед его глазами во всю ширь, но берег всё ещё оставался таким далеким! Он боролся, собирая все силы, вкладывая в каждый свой гребок всё, что у него осталось. Но воздуха уже не хватало. Лапы сводило болезненной судорогой. Тело словно превратилось в камень, в какой-то момент отказавшись ему подчиняться совсем. И именно в тот самый миг над его головой сошлись тёмные воды океана. Он так не хотел умирать, так не хотел поддаваться судьбе, что не переставая посылал в пространство зов о помощи. В глазах стало темнеть, когда некто большой и могучий подхватил его беспомощное тело и понёс к поверхности.

Вынырнув из воды, Каракал сделал судорожны глоток воздуха и закашлялся. Тело тряслось от усталости, из-за нехватки сил он даже не мог полноценно открыть глаза. Сквозь полу прикрытые веки он смог разглядеть только покатую, серебристого цвета спину огромного существа.

— Совсем колдовать разучились, — сокрушенно бурчал спаситель, с неимоверной скоростью несясь в сторону берега. — И правильно вас наказали. Глупые несмышлёныши. Дети. Сразу норовите умереть, выбравшись из своей норы.