Жестом ладони он остановил кадр, круговым движением отмотал назад, растопырил пальцы, – изображение её лица увеличилось. Произвольно кончики пальцев приблизил к её губам, но программа распознавания жестов приняла это за команду уменьшения масштаба, и её улыбка отдалилась от него.

Ход ностальгических воспоминаний нарушил стук в дверь.

– Открыто, – выкрикнул Аббас, – и дверь открылась.

На пороге стоял Эмин, а за его спиной Турал. Лицо Аббаса расплылось в улыбке. Поднявшись из-за стола и подойдя к Эмину, он крепко того обнял.

– Allah rəhmət eləsin, – произнёс Эмин, выражая ему соболезнование.

Отступив на шаг, Аббас кивнул, на глазах его проступили слёзы. – Ты стал ещё выше. Как доехал?

– Быстро, – кивнул Эмин.

– Понравилась?

– Спасибо за машину, дядя, но я не могу принять подарок. У меня есть старший брат.

– Насчёт него не беспокойся, у меня для него тоже есть подарок, – угрюмо взглянув на Турала, заверил племянника Аббас. – Ты родителей видел?

– Нет, – вздохнул Эмин. – Они в комнате для намаза: я пока решил к тебе зайти.

– Ладно, к ним иди, – произнёс Аббас и вновь его обнял, – они скоро завершат молитву, а мы потом поговорим.

Турал собирался выйти с Эмином, но Аббас его окликнул. – Вернись, у меня к тебе разговор.

Уже за закрытой дверью, сев за стол, Аббас начал разговор:

– Ты всё ещё держишь обиду?

– Нет, – ответил Турал, осматривая кабинет. Для его глаз внутреннее убранство этого логова выглядело довольно аскетично. – Но я надеюсь, что когда-нибудь пойму твои мотивы.

– В своё время поймёшь. А пока прошу тебя никуда не уезжать.

– Зачем?

– Я и твой дядя всегда держали вас в стороне от наших дел. Но теперь пришло время тебе и Эмину продолжить проект, над которым мы работали много лет.

– Ваш проект постройки базы на Луне?

– Нет, теперь уже на Марсе, – произнёс он, взяв со стола прозрачную коробочку с белой снежинкой внутри.

– Марс? – удивлённо сдвинул брови Турал.

– Да, готовится международная экспедиция. Ты и Эмин полетите туда.

– Мы не астронавты. С чего ты решил, что можешь за нас решать, что нам делать? У меня и Эмина своя жизнь и свои планы!

– С Эмином поговорят его родители. А тебе я вынужден напомнить наш разговор трёхлетней давности. Когда ты, забросив аспирантуру в Курчатовском институте, пришёл просить денег на образование в Штатах.

– Те три условия: сменить имена, не появляться в Калифорнии и третье, о котором ты так и не сказал?

– Это и есть третье условие. Учитывая, что второе ты нарушил, я надеюсь, что ты своё слово сдержишь и исполнишь мою просьбу. Я никогда не просил тебя идти против своих желаний, ты всегда был свободен в своём выборе. Но на этот раз отбрось своё упрямство и сделай это не потому, что дал слово, а потому, что я тебя прошу. И мне виднее, каким должен быть твой выбор.

– Хорошо, я сдержу слово. Это и есть твой подарок?

– Нет, подарок тебя ждёт там, – вертя в руке коробочку, произнёс Аббас. – Это не мой подарок, это подарок судьбы. Ты можешь его принять, а можешь не заметить и даже этого не понять. Всё будет зависеть от тебя.

– Ясно, точнее, ничего не ясно. Что мы там будем делать?

– Вы будете участвовать в строительстве научной станции на поверхности. Вдобавок вашей первой задачей будет доставка на планету первых поселенцев. Но перед тем как вы покинете Землю, вам придётся пройти тяжёлый курс обучения. То, чему тебя учили очкастые профессора-теоретики, – это только основы. Теперь с тобой будут заниматься профессиональные инженеры с практическим опытом работы. Миссия стартует через восемнадцать месяцев, всё это время тебе придётся учиться. А теперь иди, улаживай свои дела и планы.

– Хорошо, – Турал, поднявшись, направился к дверям.

– Ты там получишь ответы на свои вопросы, – бросил вдогонку ему Аббас. – Миссия продлится два с половиной года. Потом.… Если захочешь, вернёшься.

– Не сомневайся, вернусь, – обернулся Турал. – Непременно вернусь!

Аббас, усмехнувшись, кивнул: другого ответа он и не ждал. Он остался один в кабинете, приложив ко лбу сжатую в ладонях коробочку со снежинкой.

[1] Богмалы – грушевидный стакан, по форме напоминающий классическую фигуру восточной женщины. Середина – самая тонкая часть стакана, подобная талии. Отсюда название «богмалы», в переводе означающее «стеснённый».

[2] Нокяр (азерб.) – прислужник.

[3] Иншаллах, ин ша'а Ллах (араб. إن شاء الله – Если пожелает Аллах)

[4] «Брюнс» – объединённое командование НАТО.

[5] Авионика (авиация и электроника) – термин, обозначающий в разговорной речи совокупность систем бортовой аппаратуры.

[6] Кабрирование – вид манёвра летательного аппарата в вертикальной плоскости с набором высоты. Применяется при нанесении ударов по целям истребителями-бомбардировщиками.

[7] International Space Agency (англ.) – Международное Космическое Агентство.

Когда в небе над горизонтом растворился миражи горных холмов, экипаж ровера N2 продолжил путь к месту крушения взлётного модуля.

Объехав и перевалив через несколько холмов, Турал обратил внимание на скалистую гору с зазубренными к небу вершинами и сказал: «Вот он, Бешбармак, о котором говорил Алекс, скоро будем на месте».

Они подъезжали к подножию горы, этот участок поверхности была покрыт трещинами и рвами.

Майя, указав направо, воскликнула:

– Смотри! Там что-то блестит!

Свернув, он подъехал ближе и оставил ровер. Над поверхностью песка виднелась часть раскуроченного агрегата из серебристого металла.

– Мне надо выйти осмотреть эту штуку, – задумчиво выдал инженер.

Направившись в гардеробную, он взял пневмокостюм и остановился. Рассмотрел его и в замешательстве нахмурил лоб.

– Что, хочешь его снова заскотчевать? – усмехнулась она.

– Нет, герметичность уже не восстановить, разве что заштопать, – ответил он. – Ты ведь нейрохирург, людей латать умеешь, а с этим справишься?

– Извини, нитки забыла прихватить, – ответила она, продолжая его поддразнивать. – Но альтернатива есть всегда, – встав с кресла, она стянула с полки увесистую сумку.

– Ты шутишь? – выдал он, увидев содержимое сумки. – Этот скафандр, наверное, ровесник моего деда. Откуда он?

– Не знаю, отец Изабеллы ей подарил. Сказал, что этот скафандр когда-то спас жизнь его другу. Ой, – повела она носом, – он пахнет жареным маслом.

– Это хорошо, значит, прошёл испытания, – уже не так скептически относясь к её предложению, сказал Турал и расстелил скафандр на полу. – Все скафандры, побывавшие в открытом космосе, имеют запашок палёного масла.

Это был не из тех скафандров, которые нужно было натягивать на себя. На спине полужёсткого скафандра был встроен люк, на внутренней стороне которого крепилась система жизнеобеспечения. Съёмными на нем были только перчатки и гермошлем с небольшой вмятиной на затылке. Судя по нашивкам, скафандр был выпущен российской компанией «Звезда» по заказу корпорации «Роскосмос» и европейского космического агентства «ASE».

– Я такой никогда не видел, – произнёс Турал, поднимая крышку входного люка. – Тут внутри такие же компоненты, как в ранцах наших пневмокостюмов: аккумулятор, фильтр очистки кислорода и кислородный баллон. Нужно их заменить и проверить, должно заработать. – И, почесав за ухом, добавил: – Только зачем здесь нужен баллон с азотом?

– Здесь снаружи есть датчик, – указала она на прибор над люком.

– Нет, – это распылитель, – он пальцем провёл по шлангу, тянувшемуся к отдельному блоку во внутренней части скафандра. Вскрыв его, он удивлённо выругался на тюркском наречии. Затем, встав с колен, направился в гардеробную за сервисным ранцем от пневмокостюма.

– Что там внутри? – озадачено, спросила Майя.

– Ничего, – отмахнулся он, отсоединяя аккумулятор от своего ранца. – Заправлю баллон азотом, чтобы кое-что проверить.