– Труднее всего будет пройти через территорию хаоса[14] у долины Тиу, – вставил Эмин, – а на равнине Арес роверы смогут придерживаться крейсерской скорости.
– Хорошо, – сказал Роберт, – завтра с утра начнём подготовку к экспедиции, а вечером уже в путь. На всю операцию шесть солов. А теперь прошу всех расходиться. Жду всех здесь в девять утра.
[1] Сол – марсианские солнечные сутки, продолжительность которых равна 24 часам, 39 минутам, 35,244 секундам. Также солом называют марсианский день.
[2] Фобос – один из двух спутников Марса.
[3] Ком (разг.) – портативный коммуникатор.
[4] International Space Operations Centre, ISOC – Международный центр управления космическими полётами.
[5] Сяма (азерб.) – Небо.
[6] Гая (азерб.) – скала.
[7] Токамак – тороидальная установка для магнитного удержания плазмы с целью достижения условий, необходимых для протекания управляемого термоядерного синтеза.
[8] Аквапоника – высокотехнологичный способ ведения сельского хозяйства, сочетающий Аква культуру (выращивание водных животных) и гидропонику (выращивание растений без грунта).
[9] Валики (разг.) – девицы лёгкого поведения.
[10] Кажется, девчонки тебя в свои сети поймали (азерб.).
[11] Соединение (в астрономии) – конфигурация небесных тел, при которой их эклиптические долготы равны. Верхние солнечное соединение Земли и Марса – период, когда Земля и Марс в своём вечном походе вокруг Солнца, скрываются друг от друга огненной сферой Солнца. И подобно двум танцорам по обеим сторонам огромного костра планеты временно становятся невидимы друг другу. https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Solar_Conjunction.jpg?uselang=ru
[12] Гырат – грузовой беспилотный корабль, названый в честь коня, неоднократно спасавшего легендарного героя Кёроглу.
[13] Кайнат (азерб.) – Вселенная.
[14] Хаос – понятие, используемое в планетной геологии для описания областей на поверхности небесных тел, имеющих хаотичный рельеф.
Маринер
Когда на пологие склоны долины опустились угрюмые сумерки, два из трёх роверов, находящихся в гараже, заняли места у центрального шлюза, готовые ринуться в путь. Эмин и Турал заняли места в ровере №2. Алекс, Бернардо и Джордж разместились в ровере №1. Ровер-микроавтобус, покрытый противорадиационным экраном, представлял собой мини-лабораторию и одновременно жилой модуль на шести колёсах и эксплуатировался для вылазок по окрестностям долины. Большую часть внутреннего пространства занимали системы жизнеобеспечения – регенераторы воды и кислорода, баки с водой, азотом и кислородом. Также внутри были шкафы, санузел и гардеробная, где переодевались в пневмокостюмы астронавты, и смежный с ней проходной шлюз, расположенный в задней части ровера. Для размещения экипажа место в ровере оставалось только в носовой части.
Глава группы подготовки к экспедиции Бау Лю последним покидал ровер. Эмин в это время приклеивал к лобовому стеклу зеркало заднего вида с видеорегистратором от грузовика, вместо штатного видеорегистратора, вышедшего из строя накануне. Пожелав им удачи и выходя из салона, Бау бросил загадочную фразу:
– Не торопитесь выезжать, мы кое-кого ждём.
Эмин с Туралом вопросительно переглянулись.
– Кажется, состав экипажа кем-то пополнили, – задумчиво произнёс Турал.
– Надеюсь, это будет стюардесса, – ухмыльнулся Эмин.
Минуту спустя в узком проходе шлюза появилась хрупкая девушка с собранными на затылке в хвостик волосами. Полная решимости идти до конца, Майя с двумя крупногабаритными сумками в руках пробивалась к салону ровера.
Пока Турал, одеревенев, протирал глаза, Эмин вскочив с водительского кресла, принялся ей помогать. Разместив её сумки на полке, он задраил шлюзовые двери ровера.
– Добрый вечер, – не поднимая взгляда, произнесла Майя. – В первом ровере места мало, и Бау послал меня к вам. Я ведь вас не стесню?
– Нет.… Добро пожаловать, – растерянно пробубнил инженер.
– Втроём будет веселей! – занимая место за штурвалом, вставил Эмин. – Нас ожидает продолжительный тур в долину царей на встречу с марсианским сфинксом и километровыми пирамидами!
– Он шутит, мы туда не доедем, – снисходительно добавил Турал, оборачиваясь к ней, занявшей место в пассажирском кресле позади них. – Дай ему волю, он потащит нас на полюс играть в снежки замёрзшей углекислотой.
В путь их провожали около двух десятков человек, собравшихся внутри ангара. Среди них был системный администратор станции Олег Соболев. Бросив на кузенов настороженный взгляд, он помахал им рукой и удалился вглубь станции.
– Мы готовы, – раздался голос Алекса по каналу связи.
– Мы тоже, – ответил Эмин. – Выезжайте, мы за вами.
Ворота центральный шлюз медленно поднялись, и через несколько минут, освещая перед собою путь, в ночные сумерки холодных песков ворвались два ровера. Выехав на поверхность, первый ровер остановился на площадке перед станцией.
– Эмин, ты эти места лучше знаешь, езжай впереди, – сказал по связи Алекс.
– Без проблем, – ответил Эмин, объезжая их. – Не отставайте.
Майя, обернувшись, приподнялась, надеясь увидеть через иллюминаторы дверей шлюза огни прожекторов станции, но смогла разглядеть лишь яркий свет фар следующего за ними ровера. Они мчались по унылой каменистой пустыне, и лишь звёзды составляли им компанию на пути к региону Кидония.
Скуку развеивали переговоры в эфире между экипажами роверов и начальником станции, лично координирующим экспедицию. Майя, закрыв глаза, расслабилась и под раскачивание ровера быстро погрузилась в сон.
Под утро, пропустив первый ровер вперёд, Эмин передал управление кузену.
– О чем задумался? – поинтересовался Турал, наблюдая подавленное настроение кузена.
– Да так, о вечном, – выдавил Эмин. – Не знаю, но дома что-то происходит. Я просмотрел сообщение от мамы. Обычно она болтает обо всём подряд, но в этот раз говорила только о том, что переживает за нас и чтобы мы берегли друг друга и без надобности не рисковали. Может быть, она больна, но скрывает?
– Не знаю, – вздохнул Турал. – Я тоже заметил, в последнем сообщении глаза у неё были заплаканные. Не переживай, просто она скучает. Иди лучше принеси что-нибудь выпить, а то в горле пересохло, – сказал он, пытаясь отвлечь кузена от грустных мыслей.
Майя пробудилась в чудесном настроении от прикосновений тёплых солнечных лучей, поймав себя на мысли:
«Как приятно проснуться с первыми проблесками солнечного света. И как я, живя внизу, тосковала по этому рассвету. Для полного блаженства не хватает только птичьих голосов и зелёных лугов».
Проснувшись полностью, она осознала, что воспоминания о земной природе растворились прямо на глазах в этой холодной реальности.
Турал сидел за штурвалом. Не заметив её пробуждения, он вёл транспорт, следуя за первым ровером.
– Доброе утро, мисс Хогарт. Как выспались? – спросил сидевший позади неё Эмин, организовывая импровизированный завтрак за столиком, трансформирующимся в спальное место, наподобие тех, что бывают в плацкартных вагонах поездов.
– Спасибо, отлично! – ответила она.
– Вам чай или кофе?
– Нет, спасибо, может, позже.
Она обнаружила, что пристёгнута ремнём безопасности к креслу.
– Во сне вы сползали, пришлось пристегнуть, – бросил Турал, встретившись с ней взглядом в зеркале заднего вида. Глаза у него были красными от бессонницы.
После лёгкого завтрака, ограничившись кофе с молоком, Майя пересела вперёд, расположившись рядом с Туралом.
За бортом открывался унылый пейзаж. Утренний рассвет раскрашивал выжженный радиацией марсианский ландшафт. За четыре миллиарда лет прошедших с момента остывания жидкого внешнего ядра в глубине планеты, и исчезновение конвекционных потоков, защищавших атмосферу от солнечного ветра, смертельное излучение полностью стерилизовало поверхность Марса. Изрытая кратерами мёртвая планета была усеяна бесформенными кусками закаменевшей лавы. Застывшие во времени волны красно-оранжевых холмов расплёскивались в безбрежном океане песка. Вдали, вдоль бескрайней степи тянулись мрачно-серые скалы. Особо романтичных впечатлений, воспетых за последнюю сотню лет писателями-фантастами, эта безжизненная пустыня не производила.