— Никакой, мне похрен.

— О, слава богам.

Артур не мог не заметить, что Стей отвечает ему со всем пылом и страстью, разделяя его безумие, не заботясь о камере наблюдения в лифте. Наличие потенциальных свидетелей, как всегда, сделало удовольствие еще острее. Он знал, что Стейна не будет против того, что он желал. И это тоже усиливало его желание. Когда двери лифта открылись, и они приставными шагами, не разрывая поцелуя, не отвлекаясь от ласк, прошли к двери его пентхауса, Артур был на грани.

Ее вид, ее запах, ее голос, ее прикосновения и поцелуи свели Савицкого с ума. Он скучал по этой женщине, невероятно скучал. Он скучал по русской речи и Северной манере говорить нараспев, скучал по едким замечаниям и возбужденно насмешливому взгляду. Наконец рядом с ним был человек, женщина, равная ему, достойная его. Все эротические шалости, которыми он баловался, вдруг померкли. И причиной, виной тому была Стейна, Наташа. Одна единственная женщина. Прекрасная, волшебная, властная и мягкая одновременно. Все желания, стремления и радости Артура вдруг сосредоточились вокруг нее. Она была всем, всем его миром.

Прижимая Стейну к стене у двери в квартиру, Артур почти терял сознание от невероятной потребности овладеть ею. Его пьянила ее покорность и неистовство. Он дурел от вожделения, поспешно расстёгивая молнию, спуская брюки, отодвигая в сторону ее трусики.

Кажется, он кончил менее чем за минуту и даже отходил от оргазма дольше, чем приближался к нему. И, конечно, Кен был готов услышать издевательства по этому поводу.

— Хм, ну вижу, что скучал, скорострел, — не разочаровала его Стей.

— А теперь я скажу, добро пожаловать в мой скромный дом. И великодушно позволю тебе, Старшая, забрать свои слова обратно, когда ты начнешь молить о пощаде.

Наташа только бровями повела, принимая его приглашение и игнорируя обещание. Однако очень скоро она действительно была готова отказаться от насмешек. Взяв таймаут для себя, Артур вплотную занялся гостьей. Он изводил ее ласками и поцелуями, гладил, щипал, лизал, даже шлепал. Стейна не сдержала удивленно возбужденных криков, когда его рот оказался на ее промежности. Не думала она, что Савицкий в принципе позволяет себе такие оральные игры, а уж то, что он оказался в них хорош, шокировало еще сильнее. Но все мысли проносились в голове у Наташи со скоростью света, оставляя лишь восхищения и желания большего. Ей никогда не было так хорошо с мужчиной. Даже с Эриком. Она никогда не занималась сексом так долго. За окном уже темнело, а Артур все не мог успокоиться. Он заводил ее снова и снова, принимая каждый ее оргазм, как начало пути к следующему. Ненасытный, настойчивый, жесткий и аккуратный одновременно, Савицкий выбивал из нее дух и крики. Он брал ее всеми возможными способами, вежливо напоминая, что она может в любой момент извиниться за скорострела. Но при этом Наташа чувствовала, что это не было его целью. Артуру нравился процесс.

Никогда еще мужчина не смотрел на нее так. Да, ею часто восхищались, даже боготворили. Ее любовники не скупились на приятные слова и ласки. Но лишь Артур трахал ее так, словно хотел слиться воедино, впечататься в ее тело, стать ее частью.

И как бы не были затейливы позы и ласки, но сильнейший оргазм потряс Наташу, когда он банально нависал над ней, толкаясь мощными выпадами глубоко и сладко, говоря, сбивая дыхание:

— Хочу тебя. Чёрт, Стей, хочу трахать тебя так! Я приеду на Север летом. И ты будешь моя. Каждый день. Моя. Только моя.

И Наташа кивала, корчась под ним, не смея отрицать, потому что желала этого так же сильно.

Артур перевернул ее на бок, не выходя, но давая немного передохнуть. Стейна тихо хныкала, чувствуя, как он лениво скользит внутри нее, не позволяя затухнуть возбуждению. Его руки порхали по ее телу, едва касаясь. Он ненавязчиво задержался на ее попке, проникая пальцами между ягодиц, касаясь почти мимолетно. Но его голос зазвучал требовательно и хрипло:

— Хочу. Скажи — да.

— Даааа, — только и простонала она, позволяя.

И сразу стимуляция стала сильнее. И Наташа снова вскрикивала от пикантных ощущений. Артур развернул ее к себе спиной и уже совсем другим, очень милым голосом проговорил:

— Смазка в тумбочке. Верхний ящик. Дотянешься?

— Боже, какой ты заботливый, — почти без издевки удивилась Стейна, доставая тюбик.

— Ты же моя гостья, Старшая.

— Ох, Кини, — только и проскулила гостья, вмиг забыв о ритуале обмена любезностями.

Наташа, как и Артур, не была любительницей в сексуальных утехах. Она пробовала все и в разных исполнениях. Но только с ним ей нравилось все и сразу. Она хотела его снова и снова. Но даже у нее был предел. Его член входил в нее сзади, а пальцы поникли спереди. Он приказал ей ласкать себя, и она не могла ослушаться. Перенасыщение удовольствием грозило разорваться ее на части, но она мужественно боролась с собой, потому что томный шепот не позволял сорваться в пропасть.

— Еще немного. Пожалуйста, Стей. Кончи со мной, родная. Давай, Наташ. Сейчас.

И она снова послушалась. И ни разу не пожалела.

Даже теряя сознание после потрясающего ее мироздание оргазма, Наташа не забыла сказать:

— Ладно, уел. Беру свои слова назад. Не скорострел. Красавчик.

— Ты тоже ничего, Старшая, — хохотнул Артур довольно, прижимая к себе незваную, но такую желанную гостью.

Они еще долго лежали, разговаривали, делились новостями, вспоминали прошлое. И впервые Артур спокойно заснул, забыв, что он в изгнании. Стейна словно излечила его от тоски по дому. Словно она сама была его домом.

Полночь рвётся, рядом ты стоишь

Словно призрак из плохого сна.

С помощью улыбок приятелей из клана, разговоров и похлопываний по спине Артур старался избавиться от волнительного предвкушения. До того, как вошел в клуб, он отвлекал себя беседой с Эриком. До того, как вошел в свою квартиру, его спасали мысли о скорой встрече с дядькой и Нори. До того, как он ступил на Питерскую землю, он погрузился в новый роман любимого автора. До того, как сел в самолет, изо всех сил прощался с Анной на неделю.

Не помогло. Его разве что не трясло, когда стихла клубная музыка, и на сцену вышли музыканты Стейны и Компании, а потом выбежали девушки танцовщицы. На минуту его внимание приковала Ольга. Она танцевала под увертюру, сияя счастливой улыбкой. Артур не мог не улыбнуться тоже. Как ни странно, он был рад видеть ее такой счастливой. Просто был рад видеть живой.

Но все эти мысли испарились, как только на сцену вышла сама солистка. Стейна. Она была прекрасна, как всегда. Последний раз Артур видел ее с запачканным лицом, в крови и слезах, но помнил ее именно такой. Красивой, уверенной, властной, сильной. Он любил ее всякой, но такая Наташа нравилась ему больше.

Он знал, что сам был виновен в ее слабости. Он был ее слабостью. И только отстранившись, она снова смогла стать собой. Старшей и Предводителем Волков. Гениальной певицей. Потрясающей женщиной.

Артур слушал ее песни, стоя в тени, подальше от софитов, стараясь не попадаться ей на глаза. Он сам не понимал, почему прячется. Страх им движет или здравый смысл? Или любовь? Та любовь, которая побуждает отойти в сторону и позволить любимой быть счастливой. Потому что вместе они только разрушают друг друга.

Эрик принес ему пива и встал рядом.

— Ты не пойдешь к ней? — спросил дядя, отхлебнув из своего стакана.

— Она такая красивая, — пробормотал Артур, не желая слышать вопрос. — Я забыл, какая она… У нее есть кто-то?

Старший Савицкий неоднозначно покачал головой. Артур усмехнулся.

— Дай угадаю — юный смазливый московский волчонок.

— Типа того. По мне, он слабак, но Стей умеет даже из говна сотворить конфету, — проговорил Эрик, чуть морщась.

— Она выглядит счастливой.

— Она всегда такая, когда поет. Ты давно не был дома, парень.

— Давно, — подтвердил Артур.

Они молча слушали песни, пили пиво. К ним подошла Нори и обняла Эрика, но скоро снова ушла на диванчик, оставив мужчин одних.