Его взгляд преобразился, став злобным и вызывающим. Максим смотрел, как загнанный охотниками в ловушку волчонок. И оскалился тоже почти по-звериному. А затем откинулся спиной назад, поставив локти на лавку для лучшего упора, и медленно перекинул через нее ногу. Прогнулся в пояснице и раздвинул колени. С шальной многозначительной усмешкой облизал губы.

- Ты же сам спросил, чем мне помочь, - протянул он. – Так я тебе показал чем. Чем не способ успокоить страдающего от потери человека? Ты же всегда был таким чутким, Назар. Всегда знал, как утешить сопливого подростка мудрым советом и строгой лаской. Так помоги мне сейчас, а! Твоему бывшему ученику сейчас это очень нужно.

- Нет! – тихо ответил Назар, внимательно следя за ним глазами.

В нарочито расслабленном Максиме сейчас было что-то угрожающее, как будто он готов был броситься на него в любую минуту прямо из этого полулежачего положения.

- Не-е-ет? – насмешливо переспросил Максим. – Раз так, значит ты действительно мне больше не нужен. Ни твои гребаные премудрые советы, ни твоя блядская назойливая защита. Мне уже ничего от тебя не нужно, Назар! Боже, какое невъебенное облегчение!

- Максим, не надо! – попросил Назар.

- Что не надо? – вскинулся тот, мгновенно переходя на крик. – «Максим, не надо путаться со всякими старыми педрилами?» «Максим, не надо подставляться им ради карьерного роста?» Или «Максим, не надо сейчас вести себя, как распоследняя блядь?»

- Не надо унижать самого себя! – рявкнул Назар, не выдержав его крика.

- А-а-а! – довольно вздохнул Максим. – Я все же смог вывести тебя из равновесия. Наконец-то! Ну же, давай! Сорвись и наори на меня хоть раз. Избей меня, если захочется. Я же сильный, я выдержу. Ты сам мне так говорил на соревнованиях, помнишь? И ты всегда все знал обо мне. Но предпочитал держать глаза закрытыми. Ну, давай, Назар! – Максим еще шире раздвинул ноги и поманил его к себе. – Я просто жажду твоей злости.

- Нет! – покачал головой тот.

- Так и знал! – обреченно свесил голову Максим. – Мой невозмутимый самурай отказывает мне даже в такой ерунде.

Казалось, он отыгрывает какой-то спектакль. Назар еще больше убедился в этом, когда Максим уже через миг выглянул из под завесы своих волос с очередной саркастичной улыбочкой. И напрягся, готовый к его удару. Похоже, Максиму было настолько плохо, что у него начался нервный срыв и он переставал контролировать себя. Для бойца его класса это было сродни самоубийству.

- Хорошо твоей Нинке, – восхищенно вздохнул Максим. - За мужем, как за каменной стеной. И поебаться всегда есть с кем. А мне вот теперь некем прикрыться. Да и вставить тоже некому. Даже ты мне отказываешь.

Назар метнулся вперед и ударил его по лицу раскрытой ладонью. Несильно и не опасно для жизни. Так, чтобы только привести в чувство. Темные волнистые пряди взметнулись, а на бледной щеке расцвел алый цветок. Когда Максим медленно повернул голову, открывая лицо, Назар с горечью увидел, что его глаза ненормально расширены, просто-таки распахнуты настежь в нескрываемом восхищении, а его юркий язык часто и возбужденно облизывает сухие губы.

- А! Я понял! – кивнул Максим. - Самурайский кодекс советует стойко терпеть поцелуи от всяких влюбленных мудаков, но он категорически не терпит, когда эти самые мудаки обижают, пусть даже на словах, честных и порядочных женщин. Ну так я ведь и не самурай! Так что могу гнать на них столько, сколько позволяет мне моя совесть, – он рассеяно почесал горящую от удара щеку. - Но блин, Назар! Это было просто охуенно! Я почти кончил! Понимаю, что просить тебя повторить все это великолепие, конечно же, бессмысленно, поэтому дальше я, пожалуй, справлюсь как-нибудь сам.

Он потянулся вперед, как поддернутая за ниточки марионетка, и сел ровно. Потом поднялся на ноги, покачнулся, но устоял. Тряхнул головой.

- Опа! Ты всегда умел отлично прочищать мне мозги. Надеюсь, обошлось без сотрясения. И теперь я трезв настолько, что смогу самостоятельно добраться до машины. Не волнуйся!.. - махнул он рукой, когда увидел, что Назар собирается подняться. – Я не совсем еще чокнутый. Вернее, чокнутый, но не настолько. Меня водитель Густава привез.

Тяжело ступая, Максим добрался до двери, задержался там, придерживаясь за стену. Не оборачиваясь, махнул рукой и растаял в темноте коридора. Назар сидел, чутко вслушиваясь в его неровные шаги, и поднялся лишь тогда, когда вдалеке хлопнула входная дверь. Посмотрел на пятно крови прямо под ногами, щелкнул выключателем, и зал погрузился в кромешную тьму.

<center>***</center>

- Далее… - лысоватый лупоглазый нотариус перелистнул страницу, поправил сползающие на кончик носа очки и монотонным, вгоняющим в сон голосом продолжил зачитывать завещание.

Невыспавшийся Максим сладко зевнул, не утруждая себя тем, чтобы прикрыть рот ладонью, и задумался, какого черта он вообще сидит в этом конференц-зале. Из отдела внутреннего аудита его пока не поперли - хотя, судя по многообещающим взглядам финдира, это было уже не за горами, - и работы за время его отсутствия могло накопиться столько, что пришлось бы пахать еще и все предстоящие выходные.

Сюда, в эту притихшую в хищном ожидании толпу обряженных в черное скорбных наследников, его заманил Алексей. Сказал, что Максим как аудитор и аналитик одной из компаний, прописанных в завещании, должен присутствовать при оглашении, чтобы в случае чего указать на несоответствие прописанных на бумаге и реальных цифр. Сам эсбэшник каменным истуканом сидел рядом с ним и пошевелился лишь раз, когда ловил за рукав пиджака пытавшегося ускользнуть Максима. Больше рыпаться тот не смел, но бдительный охранник никак не мог помешать ему немного вздремнуть прямо на этом самом месте. Поэтому, чтобы не тратить зря время, Максим прикрыл глаза и чуть сполз на сидении, располагаясь поудобнее.

- …«и денежное содержание в размере сорока тысяч долларов ежегодно». Далее… «Мальцеву Максиму Александровичу я завещаю пятьдесят процентов моего контрольного пакета акций компании «Рейнард Холдинг», а также все права на владение спорткомплексом «Орион» и восемьсот тысяч долларов США с моего личного счета с прилагающимися к этой сумме процентами». Далее…

По залу прокатился изумленный ропот. Близкие и дальние родственники Густава, гордо восседающие в первых рядах, озадачено оглядывались по сторонам, пытаясь распознать среди присутствующих здесь людей того наглеца, который был им совершенно незнаком, но зато успел захапать себе по завещанию чуть ли не третью часть всего наследства.

Сам же счастливчик, услышав оглашение собственного приговора, продолжал сидеть на стуле с остановившимся взглядом и широко распахнутым ртом.

- Вот видишь, - Алексей отмер во второй раз и усмехнулся Максиму. – Я же говорил, что надо проследить за правильным распределением наследства.

- Ты знал, – пробормотал Максим. – И ничего мне не сказал.

Алексей пожал своими каменными плечами.

- Не знал, но догадывался. Густав просил присмотреть за тобой, вот я и присматриваю. Хотя такого поворота событий я тоже не ожидал. Похоже, теперь ты мой начальник, парень.

Максим зажал рот ладонью. Стиснул пальцы так, что ногти впились в щеку. Заморгал часто. Потом склонил голову, скрывая глаза под отросшими прядями волос, и уронил на колени ставшую безвольной руку.

- Спасибо, Густав, – прошептал он едва слышно. - Спокойной ночи и сладких снов.