Станиславу тяжело. Видели бы вы этого страдающего сурового дома(9). Он хочет дать Тони все, на что способен, но знает, что тот не примет его подарков. С Тони Станислав боится отпустить себя и сделать лишнее, зато клиентам моим потом радость просто невероятная, ведь он работает с ними с такой страстью, что и не передашь словами. Все, что не примет Тони, достается им, а я наблюдаю. Я же говорил, что люблю смотреть?

Станислав обучает всех моих сабов и домов для Алой Залы. Все они проходят через его крепкие руки. А Тони учит только по велению сердца. Меня, например. Я очень благодарный ученик.

Станислав все время сдерживается. С его-то силой. Обнимает Тони осторожно, целует его большой итальянский рот и смуглую кожу. Засосы не оставляет. Нельзя. Клиенты не поймут, если на Мастере будут чужие знаки. Для них он - почти бог, и никто не смеет осквернять тело небожителя. Хотя я и вижу, что Станислав готов сожрать чувственного Тони целиком. Возможно, и съест когда-нибудь. С них - двух взрослых неадекватов - станется. Они, кстати, оба знают про камеры, но им безразлично, что я все вижу. Они, как и Дальский, знают, что я люблю смотреть, а может, таким образом пытаются обезопасить себя, ведь я, в отличие от них, мыслю здраво и вовремя могу остановить их от необратимых действий.

Станислав почти не двигается, лишь придерживает Тони за бедра, а уж тот - на него насаженный - изгибается всем своим гуттаперчевым телом, пускает волну от ягодиц до головы, колышется ритмично. Крайт, наверно, тоже бы так сумел, бескостный наш. Надо будет к Тони его отправить, чтобы умение не пропадало. Если не с мужчиной, так с женщиной ему этот навык точно пригодится.

Антонио вскидывает глаза к потолку, раскрывает свои прекрасные губы, дышит рвано. Я вижу, как дергается его кадык на каждом жадном глотке - такие хорошие у меня камеры. Звука нет, но тут он и не нужен. Все равно Тони не может звучать, а Станислав крепко стискивает зубы. Не дело это, когда дом свою слабость партнеру показывает. Тони трется об него, а потом начинает крупно вздрагивать и, закатывая глаза, трепетать ресницами. Станислав усиливает удары, впивается в итальянскую плоть жесткими пальцами. Надаю ему потом по рукам, чтоб внешний вид сотрудника мне не портил. Финальный поцелуй-укус, и они распадаются. Тони откидывается на кровать и закрывает глаза, утопая в неге. А Станислав сидит - большой и несчастный - смотрит на него все так же жадно. Не насытился он, и не насытится никогда. Тони ему всегда мало.

Переключаюсь на другую камеру и смотрю, как Волк танцует в тренажерном зале, а змееныш вьется, вертится вокруг него. Вы ж моя сладкая парочка! Но на Арену я их друг против друга выпускать не буду. Боюсь, когда Крайт научится, эта схватка из-за их настырности и здорового духа соперничества может закончиться смертельным исходом, что меня, конечно, не устраивает.

Пойду, пожалуй, и я разомнусь. Нечего через монитор на чужую личную жизнь пялиться. А тем временем Станислав, стараясь не придавить своим весом, ложиться на кровать и осторожно заключает в сонные объятья своего Антонио.

____________________

1. Maxima symphonia (лат.) - большая (великая) симфония. Классическая симфония (созданная композиторами венской классической школы) состоит, как правило, из четырёх частей, написанных в сонатной циклической форме. Впрочем, количество частей может варьироваться. Каждая часть отличается своим темпом. В XVII веке название «симфония» постепенно закрепилось за многоголосными вступлениями (увертюрами) или интермедиями в инструментальных и вокально-инструментальных произведениях — в сюитах, кантатах и операх.(Википедия)

2. fast wind (англ.) - ускоренная перемотка.

3. Има́го (лат. imago - «образ») - взрослая (дефинитивная) стадия индивидуального развития насекомых и некоторых других членистоногих животных со сложным жизненным циклом.

4. Крайт или бунгар занимает второе место (после кобры) в двадцатке самых ядовитых змей на нашей планете.

5. Па-де-де или па-де-дё - одна из основных музыкально-танцевальных форм в балете. Состоит из выхода двух танцовщиков (антре), адажио, вариаций сольного мужского и женского танцев и совместной виртуозной коды.

6. Служба безопасности.

7. Deutsch (нем.) - немецкий язык.

8. Адажио (итал. adagio - медленно, спокойно) - в экзерсисе - упражнение у палки либо на середине зала. Вырабатывает устойчивость, выразительность, музыкальность, чувство позы, гармонию и плавность перехода от движения к движению.

9. Доминант.

========== Часть 2 ==========

<center>***</center>

Крайт стоит, мнется, настороженно глядит из-под отросшей длинной челки. Его увертюра всегда начинается с взглядов и едва заметных нервных телодвижений. Как обычно, морда у него кирпичом, хоть бы раз открыто улыбнулся. На теле только штаны да мягкие спортивные тапки, а вокруг груди и плеч - защитная марлевая повязка.

Гришка наотрез отказался колоть всю татуировку сразу, хоть пацан и настаивал. Если б я не рявкнул вовремя, возможно, и уговорил бы, ведь он как включит свой модус жертвы, как посмотрит этими своими блядскими жертвенными глазами, так и хочется ему больно сделать. Тоже мне, агнец божий.

Лениво рассматриваю его, рассевшись в мягком кресле в собственном кабинете. В руках неизменный вечерний бокал с коньяком, а рядом, почти отзеркаливая мою позу, Дальский. Мы как раз спорили по поводу неплохого участка за городом. Я хотел там развлекательный комплекс соорудить, а Егор - очередное производство. Сцепились не на шутку, если б пацан не прокрался в кабинет, спор дошел бы до очередного безумного соревнования, а мне сегодня уже лениво напрягаться и интриговать.

- Ну? Чего хотел?

- Я сегодня выиграл. У трех старожилов! – и подбородок так гордо вскидывает, что о нижнюю челюсть можно порезаться.

Усмехаюсь. К собутыльнику могу не поворачиваться - и так знаю, что тот невозмутим.

- И?

Интересно, что этот сосунок еще хочет, кроме положенной ему ставки для новичков.

- Я хочу получать больше денег за свои выступления.

- Нет.

- Почему?

Глупый вопрос.

- Потому что я так сказал.

Пацан сжал упрямые губы. Пальчики дергаются, пытаясь не сжаться в кулаки. Костяшки снова разбиты.

- Почему?

Упрямый черт.

- У нас для всех равные условия. Никакого фаворитизма. Пока не найдешь спонсора, будешь получать столько, сколько и все остальные.

- Мне некогда искать спонсора. Можно я тогда буду больше боев брать?

- Нет.

- Почему?

- Тебя измочалят за пару месяцев. Я не для того платил за твое лечение, чтобы через полгода платить еще и за твои похороны.

Мнется.

- Можно с вами наедине переговорить?

Кошусь на Егора. Тот заинтересованно смотрит в ответ.

- Нет. Я не буду ради тебя выгонять своего гостя. Не думаю, что ты хочешь сообщить мне коммерческую тайну. Или говори так, или свободен.

Крайт от досады на мою вредность покусывает губу изнутри, но все же решается заговорить:

- Если не Арена, тогда я хочу участвовать в Аукционе.

Ну вот, приехали к тому, с чего начали наше знакомство. Егор фыркает едва слышно. Пацан простреливает его убийственным взглядом.

- Ты, надеюсь, понимаешь, что там тебе не стихи клиентам читать придется?

- Понимаю.

- Ты хоть с мужчиной был раньше?

Гор, ну, зачем этот насмешливый тон? И так все видно.

- Нет!

Пацан скоро дыру в нем прожжет, но Дальского и не такими взглядами пугали. Взгляд - не обрез, как ни старайся, насквозь не пробьет и не оставит свинец во внутренностях.

- Я не допускаю к Аукциону девственников, – решаю вмешаться, пока не дошло до реального кровопролития. - У нас не Япония и не Эмираты, чтоб над целкой трястись. Ты должен уметь хотя бы пионерский минимум.

Закусил губу уже снаружи, сверкнув белыми зубами, пальцы начинают мусолить штаны на бедрах.

- Тогда я хотел бы научиться. Вы ж тут всех и всему учите.