- Мне семь с половиной!

- Ты у нас старше, Валя. Ты меня на полгода старше.

- Ах ты ж, су-у-у… – Валя покосился на Артёма, – …дарь! – материться было нельзя, но очень хотелось. Волк осклабился, видя его мучения.

- Хорошо-о-о-о… Раз я старше вас обоих, значит, я решаю. Ты, – палец в сторону Волка, – будешь спать на диване в гостиной, а ты, – палец в сторону Артёма, – будешь спать со мной в спальне.

- Не хочу я спать на диване! За что?

- Не хочу я спать с тобой в спальне!

Валя обреченно закрыл глаза ладонью. Неделька обещала быть жаркой.

- …А потом дракон сожрал принца, надругался над принцессой и зажил долго и счастливо. Все. А теперь спи.

- А что значит “надругался”?

- Вот же ж, блин! Это значит, что когда дракон выплевывал доспехи принца, он ругался очень и очень громко, и принцесса сама от него сбежала. Могу я теперь идти спать? Я очень устал.

- Ну, иди, Валентин, – милостиво отпустил Валю сын. Он никогда не называл его “папой”. Да и с чего бы? Это прозвище почти с самого его рождения прочно забил за собой Коленька.

Валя зажег Артёму ночник, подоткнул одеяло и вышел из гостиной. Прикрыл за собой дверь и поплелся в спальню. Волк не спал, ждал его. Он подпер голову ладонью, оглядел усталого Валентина и приподнял край одеяла, приглашая его на нагретое место.

- Фу, блядь, Волк, – прошипел Валя, схватил волковы боксеры с кресла и швырнул их ему в лицо. – Трусы надень! Ребенок в доме. Ему незачем смотреть на твои “колокольчики” и видеть твое кольцо.

- Я у себя дома и не собираюсь подстраиваться под какого-то щенка!

- Так может, ты не хочешь подстраиваться и под его отца?

Валя сел на кровать спиной к Серому, но тот тут же втянул его под одеяло. Обернул со всех сторон тяжелой тканью и собой. Принялся горячо дышать в шею.

- Не злись! Я постараюсь подстроиться. Просто все так неожиданно. Я не успел прийти в себя.

- Ладно. Спи. И не вздумай лезть ко мне. На эту неделю у тебя целибат!

- Ты издеваешься?

- Попробуй полезть и узнаешь наверняка! У нас ни одного замка на дверях нет.

- До сегодняшнего дня они были нам не нужны. Да он уже, наверно, давно спит и ничего не услышит.

Наглые теплые руки обхватили Валентина за талию и притянули к горячему телу. Валя впился ногтями в гладкий бицепс, и руки тут же обиженно исчезли. Волк расстроено заскулил.

- Себя вспомни в его возрасте, – осадил его Валентин. – Я, например, все видел. И все слышал. И почти все понимал. Спи. Я устал. Вы меня в могилу вдвоем сведете!

- Когда мать приезжает?

- Через неделю.

- Хоть бы вытерпеть!

- Хр-р-р-р-р!

- Ну вот. Заснул.

- Тук-тук-тук! – стучит скакалка по полу.

Валя напряженно наблюдал из коридора за Артёмом. Тот сидел на полу в тренажерке, поближе к выходу, чтобы успеть, если что, сбежать, и так же напряженно наблюдал за Волком. Волк скакал в своей обычной волчьей манере со всем этим бегом по стенам, отжиманиями, скакалками и выполнением ката. Валентин боялся покинуть свой пост, хотя ему уже пора было бы собираться на работу. Он боялся оставить их одних дома.

Волк, помахав руками и ногами, взялся за скакалку. Начал отпрыгивать свой комплекс из пары сотен прыжков за раз. Артём смотрел на него хмуро, смотрел, а потом выдал:

- Я тоже так умею!

Скакалка перестала стучать, сбившись с ритма. Валентин напряг все тело, готовый к броску.

- М-да? – переспросил Волк аки Фома Неверующий. – Покажи!

Артём чинно поднялся, подошел к нему близко-близко. Волк поглядел-поглядел на него и отдал скакалку, перед этим укоротив ее немного, чтобы подходила по размеру к маленькому росту Тёмки. Тёмыч взял у него из пальцев ручки скакалки, закинул веревку за спину и начал прыгать, покручивая синхронно кистями. Сначала неуверенно, потом все быстрее. Волк отошел и сел на его место, принялся отсчитывать удары вслух. Валентин развернулся и пошел одеваться на работу. Опаздывать не стоило. Не мог же Валя внятно объяснить Виктору Андреевичу, что он теперь – кормящая мать и холодная в постели супруга в одном лице.

- Валь!

- Что?

- А ты точно уверен, что он твой сын?

Валентин покрутил мокрым пальцем у виска. После ужина Артём пошел в гостиную смотреть телик, а они с Серым взялись за грязную посуду.

- Ты что, слепой? Да мы же похожи, как одно лицо. Я тебе потом свои детские фотки покажу, если найду в коробках.

- Не, ну, просто ты же… Кролик!

- И?

- А он… – Серый хмыкнул, подбирая сравнение, – …Волчонок!

- Вот только не надо этих твоих волчьих сказок! Спасибо, я уже начитался их месяц назад.

- Ты просто не чувствуешь.

- А у тебя что? Радар, настроенный на собратьев? Оборотень-переросток!

- Ты не понимаешь! Ему необходимо… Определенное воспитание. Он еще не умеет притворяться так, как я, не умеет сдерживать свои… Наклонности. Поэтому не приживается среди людей. Хочешь, я поговорю с Назаром Григорьевичем?

- Не надо! Это все глупые сказки. Он нормальный ребенок, только немного нелюдимый, вот и все.

- Как знаешь. Но ему плохо. Он боится людей.

- У него есть родители. Настоящие родители, а не такой придурок-папаша, как я! Пусть они решают, что ему надо.

- Как знаешь, Валь.

- И-И-И-И-И! – кто-то истошно визжал в квартире.

Услышав душераздирающий крик сына, Валентин уронил сковородку с недожаренными битками на пол. Пронесся по коридору, больно ушибив плечо об угол, и влетел в тренажерку. Волк, довольно оскалившись, держал Артёма за обе ноги и раскручивался вокруг своей оси. Тёмка летел параллельно полу, как космонавт в центрифуге с приличными перегрузками, и визжал от счастья. Валя привалился к стене и схватился за сердце. Волк, сделав очередной поворот, заметил бледное лицо Валентина, чуть изменил траекторию полета Артёма, подкинул его вверх к потолку, поймал за талию и опустил на пол. У того явно все еще продолжала кружиться голова из-за эйфории и слабого вестибулярного аппарата, поэтому он, радостно смеясь, откинулся на спину, а Серый подошел к Валентину.

- Что? Тебе плохо? – он встревожено заглянул в глаза.

Валя медленно наклонился, снял мягкий войлочный тапок, взял его покрепче и принялся “благословлять” Волка по голове, плечам и спине.

- Валь! Ай! Да что такое? Ох! Что я уже сделал?

- А то ты не знаешь! Скотина ты такая! У меня чуть сердце не разорвалось! Я думал, ты его уже разделал и жрешь!

Артём смотрел на них с недоумением.

- Валентин! А за что ты бьешь дядю Волка?

Валя замер, занеся тапок возмездия над головой Серого.

- Прекрасно! Как я – так Валентин, а как он – так “дядя Волк”! Сговорились уже, волчье племя, пока я на работе! Значит, я сегодня ложусь спать вовремя, а “дядя Волк” будет тебя укладывать, читать сказки до полпервого ночи и МОЖЕТ ДАЖЕ НЕ ПРИХОДИТЬ СПАТЬ В СВОЮ КРОВАТЬ, а постелить себе где-нибудь, например, на коврике в прихожей! Ах, да! И битки тоже можете сегодня не ждать! Разве что вы по-свойски захотите слизать их с пола на кухне!

Валя, разозлившись, засел в спальне и не выходил оттуда до поздней ночи. В квартире было тихо. Сначала что-то шкварчало на кухне, и через полчаса в спальню просочился Волк. Он молча, опустив глаза, поставил поднос с ужином перед Валентином и так же тихо удалился, прикрыв за собой дверь. Вся его походка сквозила одновременно обидой и раскаянием. Валя вздохнул. Решил, что если Серый все же придет спать в спальню, он не будет его прогонять.

Серый пришел, когда Валентин уже почти заснул. Тихо скользнул под одеяло со стороны стенки, где всегда спал лицом к двери. Предельно аккуратно притянул к себе расслабленного Валю и засунул нос в его волосы.

- Серый.

- М-м-м.

- Извини, я сорвался.

- И ты меня извини. Я не подумал, что ты испугаешься. Пацаны любят, когда их так крутят. Тёмке было скучно, и я решил его развлечь.