Огонь, корректируемый из аэропорта, постоянно накрывал и просто городские кварталы. Население постепенно сатанело от постоянной необходимости жить под залпами гаубиц и РСЗО. «Я разговаривал со священником недавно, когда крестил дочку погибшего ополченца. Он отвел меня в сторону и задал только один вопрос: когда мы уничтожим людей, сидящих в аэропорту? Ты понимаешь, что меня спросил об этом священник — когда мы у-нич-то-жим?» — рассказывал лидер ДНР А. Захарченко журналистке «Русского репортера».

Несмотря на обстрелы, в Донецке множество людей ухитрялось вести жизнь, близкую к нормальной. «Мы идем по Донецку, там люди с колясками, какие-то магазины работают, жизнь, в общем. Смотрят на нас как на привидения» — с удивлением говорила жительница вовсе не далекой Ясиноватой.

Обрушить украинскую оборону одним ударом у ополчения возможности не было, тем более что после Иловайска поток боеприпасов и снаряжения из России в значительной степени иссяк, однако вокруг окопавшихся внутри украинских солдат постепенно стягивалось кольцо. Нехватка сил была проблемой не только ополчения. С другой стороны, украинские командиры действовали достаточно пассивно. Все это позволило ополченцам постепенно вытеснять неприятеля из строений аэропорта. Повстанцы медленно, но неуклонно охватывали позиции «киборгов» с флангов, занимая удобные для обороны строения. В частности, был занят монастырь (западнее терминалов), поселок Спартак (на противоположном фланге), часть технических строений восточнее терминалов. Впоследствии была захвачена пожарная часть западнее терминалов.

Это продвижение все сильнее затрудняло украинским войскам снабжение своих людей в аэропорту. Украинский документалист описал прорыв БТРа с грузом в новый терминал:

Приезжаем в аэропорт поздно вечером, уже темно, но светит луна, и я думаю: плохо, что камера не видит, как человеческий глаз — каркасы разбитых, без стен и стекол зданий терминалов, взлетная полоса без границ, стекло, железо, бетонная пыль под ногами… Несколькими кадрами можно донести последствия войны.

Тихие — рядом сепаратисты — и жесткие команды: быстрее, быстрее, быстрее.

Торопить не надо, каждый делает свое дело быстро и, если получается, тихо.

Водитель и стрелок выбрасывают из железной коробки БТР бутылки воды, мешки и коробки, солдаты проносят их метров двадцать в глубину темного здания терминала и бросают на бетонный пол.

Рядом с БТР уже стоит очередь отбывающих бойцов, по команде они закидывают рюкзаки на броню и прыгают в узкие двери машины.

БТР уезжает. Тишина.

В тихом темном терминале солдаты сортируют коробки, ящики и пакеты, подсвечивая себе и друг другу тусклыми экранами телефонов, фонарик зажечь нельзя — это готовая цель для «сепара»-гранатометчика.

·

Попытки штурма с переменным успехом шли весь октябрь и ноябрь. Бои в это время разворачивались достаточно хаотично. На «трехмерном» поле боя противники перемешивались. Ополченцы использовали в боях свои наиболее закаленные отряды — «Спарту» Моторолы и «Сомали» под командой Гиви. Постепенно, хотя и крайне медленно, они очищали от противника строения аэропорта. В ход шли все способы досадить неприятелю. Иногда противника выкуривали дымами, как минимум в одном случае мотороловцы закачали в удерживаемый «службовцами» подвал большой объем керосина и подожгли. Постепенно украинцы сдавали позиции. Правда, оптимизму на ополченской стороне фронта не способствовали два обстоятельства. Во-первых, оставались в руках ВСУ главные призы: диспетчерская вышка и новый терминал. Во-вторых, все-таки часто проявлялась изначально иррегулярная природа ополченских отрядов. Боевые качества повстанческих групп оказывались очень неровными. Если одни подразделения демонстрировали высокий уровень боевого духа и выучки, другие могли совершать прискорбно дилетантские ошибки. Иногда это приводило к большим трагедиям.

Примером такого неудачного боя стали события 14 ноября, когда понес тяжелые потери взвод ополчения в пожарной части. Пожарную часть захватило первоначально всего двое «сомалийцев», обнаруживших, что ее никто не охраняет. В результате колонны ВСУ, шедшие в аэропорт, начали нести серьезные потери от огня гранатометов, противотанковых ружей и артиллерии. Однако после первых успехов иловайские ветераны были заменены на слабо подготовленных новичков-казаков, едва умевших обращаться с оружием. Трагедия разыгралась, когда из Песок к терминалам отправился очередной караван, уже зная о том, что в пожарке части дежурят повстанцы. Чтобы пробиться к терминалу, украинской колонне требовалось сокрушить опорный пункт в пожарной части. Подойдя к ней на дистанцию в 150 метров, шесть танков открыли огонь. У взвода не имелось даже минометов, поскольку ночью расчеты самовольно снялись с позиций. Взвод состоял из слабо обученных новичков, поэтому отстреливался без должной эффективности. Штатное противотанковое средство взвода (ПТУР «Фагот», устаревшая, но надежная ракетная установка) осталось просто неиспользованным из-за простейших ошибок в эксплуатации. Необстрелянные молодые казаки вместо того, чтобы укрыться в заранее подготовленных и показанных им окопах, начали метаться и были накрыты выстрелами танков в зданиях пожарной части. Семеро ополченцев погибло под огнем.

Как ни неприятно это признавать, но такие тяжелые потери не были оправданы. Связь между «Сомали» и «Востоком», как и связь между «Сомали» и собственными командованием и артиллерией, оказалась нарушена, а выучка бойцов оставляла желать много лучшего. Что характерно, немногие присутствовавшие во взводе ветераны Иловайска выжили все.

Обстоятельства гибели взвода в пожарной части способны погрузить в уныние и отъявленного оптимиста. Раздрай в руководстве, слабая выучка, отсутствие связи и координации — дело обычное для настоящих африканских парамилитариев, но война в Донбассе диктовала уже куда более высокие требования к солдатам и офицерам. «Службовцы» же хорошо скоординировали действия танков, артиллерии и пехоты и добились серьезного результата.

Тогда еще никто не мог и предположить, что до полного разгрома опорного пункта «Збройных сил» в аэропорту остаются считаные недели.

Продвижение ополченцев в аэропорту было небыстрым, однако прогресс постепенно и зримо достигался. Украинские военные были вытеснены из старого терминала, гостиницы и прилегающих строений. В новый терминал ополченцы проникали, однако так и не смогли закрепиться. В конечном итоге украинские войска были вынуждены окончательно сдать основную часть хозяйственных построек и старый терминал. Таким образом, оплотом «службовцев» оставались скелет диспетчерской вышки, новый терминал и небольшой пост возле остатков РЛС. На практике это означало, что ополченцы ухитрились вплотную подобраться к вожделенным коммуникациям гарнизона, пусть и на очень узком пространстве. Кроме того, украинской артиллерии было теперь крайне трудно поражать ополченцев без риска зацепить своих: стороны находились слишком близко, и если промах, улетевший в город, был с точки зрения украинских пушкарей приемлем, то обрушить собственный «Град» на своих было, конечно, очень плохой идеей.