Лучший ответ, который пришел следопыту на ум: «Сбежал бы куда подальше от этой жизни».

А это значило, что Мэлу придется проверить Трущобы.

Из принадлежащей Маркусу Рейлиану скромной квартирки, Нову конвоировали пятеро парней с пушками наперевес. Последнее, что она помнила, когда очнулась в той каморке — как взорвала пистолет Билли. Сперва Нова надеялась, что умерла, но надежда эта тут же рассыпалась в прах. Мебель в комнате разлетелась во все стороны от всплеска ее эмоций, после чего Нова вновь отключилась.

Когда она снова пришла в себя, мебель в комнате исчезла.

Нова отметила, что пока она в комнате одна, ей проще отгораживаться от чужих мыслей. Мыслепоток людей остался, но только в виде фона, сродни тому, как шумит толпа на переполненном стадионе. Просто стена из ментального шума.

Но стоило кому-либо переступить порог, как хрупкий барьер тут же ломался. Сначала это оказался Маркус с мыслями об отце-убийце, истеричке-матери и бывшей проститутке сестре, вкупе с ненавистью к боссу и прочими откровениями. Следом за ним потянулись и мысли окружающих. Парочка в соседней квартире постоянно ругалась, но, тем не менее, любила друг друга. Качок в соседней комнате питал тайную страсть к танцам, но из-за страха потерять авторитет, как огня боялся того, что об этом кто-нибудь прознает. Женщина в комнатенке дальше по коридору не оставляла попыток заставить голопроектор работать, потому что у нее не было денег на ремонт или покупку нового. Семья из дома напротив доедала последние крохи и думала о том, повезет ли кому из них подработать где-нибудь сегодня, чтобы купить еду назавтра. И так далее и так далее и так далее…

Когда Маркус, наконец, ушел, Нове удалось приглушить голоса.

На какое-то время.

Когда в комнату зашел Тайрус Феллит, ситуация повторилась, только с большим эффектом. Однако ей удалось напугать телохранителя, и этот амбал ретировался прочь. Потом прием с запугиванием сработал и на Маркусе, когда тот заявился вновь.

Однако сейчас Нову опять захлестнул мысленный гвалт. Прежде всего, мысли четверки, что сопровождала ее во главе с Маркусом.

«Симпотная (Черт, лишь бы Маркус никому не сказал) куколка. Я бы (что пушка у меня не заряжена) ее поимел, (Жрать охота.) когда Феджину надоест (а то Феджин из меня) с ней кувыркаться. (все дерьмо выбьет.) Я поражаюсь, как мы ваще (Авось гляну это голо вечерком) смогли протянуть эту (с мамкой, раз) ночь. Из-за этой сучки (обещал ей на прошлой неделе.) не удалось даже самую (Надеюсь, мне потом подкинут дозу-другую хаба, надо) малость вздремнуть. Так что детка окажись полезной (кровь из носу раздобыть хоть чуточку, или я) для Феджина, не знаю че он там от тебя хочет, (Жрать охота.) или я лично всажу тебе пулю (нахрен взорвусь прямо тут, посреди улицы! Так что) в башку (кровь из носу надо раздобыть!)».

Нова закрыла («Мне нужен хаб!») глаза и попыталась сосредоточиться на себе, («Клевая цыпа».) чтобы отгородиться от («Жрать охота».) чужих мыслей, («Надеюсь, мамка не забыла».) осаждающих («Почти добрались».) ее истерзанный разум.

В какой-то момент Нова осознала, что голосов в голове убавилось — однако исчезли не все. Пропали мысли четырех конвоиров. Маркус по-прежнему находился рядом, и рядом с ним появился кто-то еще.

Нова открыла глаза и увидела перед собой Маркуса в компании незнакомца. Им оказался смуглый бритоголовый мужчина c густой щетиной. Ростом он был ниже Маркуса и лишь слегка повыше Новы, но каким-то неведомым образом казался самым высоким человеком в просторном зале, куда привел ее конвой. Девушка предположила, что он всегда производит подобное впечатление на окружающих. В нем чувствовалось неумное желание обдадать всем, до чего только дотянется.

Даже если вдруг что-либо помешало заглянуть в разум незнакомца, Нова без особого труда выяснила бы кто это из мыслей Маркуса.

— Ты Джульс, — сказала она.

Мужчина засмеялся.

— Неплохо. Мало, кто знает это имя. Но меня называют…

— Феджином. — Нова уже знала это. Она знала все. — Ты назвал себя в честь персонажа из древнего романа «Оливер Твист». Ты возненавидел эту книгу, когда прочел, хотя тебе пришлись по нраву повадки Феджина. А свое настоящее имя — Джулиус Антуан Дейл — ты на дух не переносишь.

Маркус с удивлением уставился на Феджина… Джульса, если взаправду. Ему никогда не доводилось слышать полное имя босса.

Нова ощутила, как в бритоголовом типе вспыхнуло негодование.

— Маркус-то оказался прав, чуешь? — процедил он. — Ты теп. Посему у меня к тебе лишь один вопрос, детка.

— Я просто хочу умереть.

На лице Феджина появилась широкая ухмылка.

— Всему свое время. Сперва мы глянем, будет ли от тебя какая-нибудь польза, усекла?

— Ты только и делаешь, что используешь людей, — еле слышно ответила Нова.

— Верно, — ухмылка Феджина стала еще шире. — А теперь почему бы нам не узнать, как тебя зовут? Полагаю, что имя у тебя просто чудесное и, возможно даже связано с кучей денег. Ведь шмотки твои побогаче многих из нас будут, если ты вдруг не заметила.

Феджин не успел закончить мысль, как Нова уже поняла, куда он клонит. По щекам девушки заструились слезы, когда она вновь вспомнила, что родителей больше нет.

— Никакого выкупа ты не получишь. Вся моя семья мертва.

Внезапно она вспомнила, что Клара, возможно, осталась в живых. Нова совершенно позабыла о своей старшей сестре. И все же она не хотела, просто не могла допустить, чтобы Феджин, этот монстр, узнал о том, что у нее есть кто-то из близких. Он должен поверить, что все без исключения члены семьи Терра мертвы.

К счастью, ее маленький обман будет не так-то просто раскрыть.

— Так ты богата. Отлично, отлично. Должен же быть кто-то…

— Никого нет! — закричала она. — Они все мертвы! Я убила их всех!

Нова сама не поняла, зачем так сказала, однако ее слова произвели впечатление на Феджина. Почувствовав замешательство мужчины, девушка решила закрепить успех:

— Зачем, по-твоему, я спустилась сюда? Я убила всю свою семью и не хочу, чтоб ПСТ нашла меня. Поэтому я сбежала в Трущобы, ведь насколько я слышала, копы сюда не суются.

На самом деле, ничего такого она не слышала — главным образом потому, что никогда этим интересовалась — но из мыслеобразов Маркуса и Феджина ей удалось почерпнуть, что пока синдикат не высовывает нос за пределы Трущоб, полиция не сует нос в дела синдиката.

Феджин почесал щетину на подбородке.

— С твоих слов выходит… что у тебя есть талант убивать мозгами, чуешь?

— Это правда. Но для тебя я этого делать не стану.

— О, я уверен, что станешь. А будешь упираться…

— Ты застрелишь меня? — закончила за Феджина Нова, хотя видела, что на уме у криминального босса совсем другой метод «расправы».

Он решил заморить ее голодом.

Девушке эта идея показалась нелепой.

— Ну уж нет, — ухмыльнулся Феджин. — Пристрелить тебя, это скорее милосердие, чем расправа. Ты сама сказала, что хочешь помереть, я это точно слышал. Но смерть, вовсе не самое худшее, что может случиться с богатенькой цыпочкой вроде тебя. Неа, страдание — вот что ужасней всего. Держу пари, ты никогда не страдала, не так ли, куколка?

Феджин вытащил из куртки «двести-двадцатый» (лучший пистолет из доступных за деньги) и нацелил его Нове в голову.

— Давай-ка, детка, убирайся-ка отсюда подобру-поздорову. А я прослежу, чтобы никто не посмел заботиться о тебе, чуешь? Ты не получишь ни еды, ни ночлега, ни наркоты… ты вообще ничего не получишь, усекла?

Маркус, насколько Нова могла судить, не ожидал такого поворота событий. Он считал, что подобные меры излишни и чересчур изощренны. Но он также прекрасно понимал, что с боссом спорить не стоит.

— Я сказал, пошла вон, цыпа! Вон!

Нова не верила своим ушам. Еще минуту назад Феджин был всецело убежден, что телепатка может стать самым грозным оружием, которое когда-либо он имел, — а теперь ему совершенно нет до нее дела! Он решил, что единственный способ заставить Нову работать на него, это сделать ее изгоем… и тогда она сама приползет обратно, и будет умолять, чтобы он взял ее к себе. Совсем как в том древнем романе Чарльза Диккенса, где его литературный тезка так же обошелся с Оливером Твистом.