Нова дала себе клятву, что докажет Феджину, как сильно он заблуждается.

— Ладно, я ухожу. Но на прощание позволь мне кое-что сказать тебе, Джулиус Антуан Дейл. Тебе никогда не заслужить любовь своей матери. Никто из двенадцати человек, которых ты держишь взаперти в дальних комнатах, не испытывает к тебе даже симпатии — на самом деле они тебя боятся. Все вокруг считают, что с выбритой головой ты выглядишь по-идиотски, поскольку мода на такую стрижку прошла лет десять назад. И, наконец, один из твоих самых доверенных подручных собирается тебя убить.

Касаемо последнего, девушка слегка преувеличила… впрочем, не особо. Желание насильственной смерти Феджину весьма четко читалось в голове у Маркуса.

Высказавшись, Нова развернулась и пошла прочь из зала.

Девушка прошла мимо четырех охранников («Жрать охота». «Не понял, она уходит?» «Скорей бы забрать мой хаб!» «Надеюсь, с мамкой все в порядке».), мимо других людей, что находились в помещении (в «квадрате», мелькнула у нее мысль, ибо так местные называли эконом-жилье квадратной планировки, возводимое Конфедерацией в больших количествах), когда уловила последнюю мысль Феджина. Он отнюдь не испытывал ярости в ответ на ее откровения — все, о чем она ему рассказала, он и сам прекрасно знал. Теперь девушка это понимала. Феджину было плевать на чью-то любовь, как и на то, что он может умереть от рук подельников. В конце концов, он пришел к власти точно также, методом убийства собственного босса и не испытывал иллюзий по поводу того, что нечто подобное никогда не сможет случиться и с ним.

Как бы там ни было, в его голове крепко засела мысль: «Она вернется. И тогда она станет моей».

Нова поклялась, что скорее умрет, чем допустит это.

Мэл прибыл в Управление Полицейских Сил Тарсониса Юго-Западного округа, вполне отдавая себе отчет, что своим появлением здесь, он нарушит распоряжения непосредственного начальства. Он уже сделал запрос по всем камерам наблюдения всех участков ПСТ в Трущобах но не нашел в записях ничего полезного… как и предполагал. Все потому, что этих самых фиксаций нарушений из Южного и Юго-западного округов оказалось ничтожно мало, словно в тамошних районах никогда не случалось ничего серьезного.

То есть, если Мэл действительно хотел выяснить, что же на самом деле творится в Трущобах, ему стоило лично переговорить с нужными людьми.

Или, по крайней мере, хотя бы с одним человеком.

Мэл вошел в главный вестибюль, стены которого имели нездоровый зеленоватый оттенок. Полицейские управления были построены вскоре после того, как люди заселили Тарсонис — поскольку правящий класс ощутил своей первостепенной задачей поддержание закона и порядка — и в их строительстве использовалась обшивка колониальных звездолетов. За последующие годы во многих районах полицейские участки обзавелись современными зданиями, тем самым подчеркивая растущее благополучие жителей Тарсониса.

Что касается Трущоб? Здесь все осталось по-прежнему. Состояние местных штаб-квартир ПСТ никого не волновало. Хотя, с другой стороны, использующийся в их строительстве металл был создан с учетом эксплуатации в суровых условиях открытого космоса, а значит, мог выдержать любые всплески волнений обитателей Трущоб.

Однако не сказать, чтобы Трущобы часто волновались. В конце концов, практически все местные копы были куплены с потрохами различными преступными группировками. Что, впрочем, немудрено, ибо прибыток от взяток был куда выше, чем от положенного Советом жалованья.

И как в подтверждение своих мыслей Мэл увидел, что дежурящий за системой видеонаблюдения сержант, следит не за камерами, а за новостями по служебному монитору. Видео-панели демонстрировали пустынные аллеи и улицы; с трех камер сигнала не было вовсе. У Мэла возникли подозрения, что скорей всего кто-то регулярно приплачивает за то, чтобы держать эти камеры отключенными.

Все же, забавы ради, он спросил:

— А что случилось с камерами 4, 5 и 9?

— Накрылись, — не сводя глаз с репортерши СНВ, бросил через плечо сержант. На экране монитора красовалась Мара Грескин, которую Мэл даже знал лично. Она пару раз брала у него интервью, а впоследствии пригласила на ужин. Он согласился, о чем в итоге пожалел, поскольку свидание обернулось катастрофой. Впрочем, так происходило каждый раз, когда Мэл пытался устроить личную жизнь.

— Офицер Фонсека здесь? Мне нужно увидеть его.

Сержант, не отрываясь от просмотра репортажа Грескин, указал большим пальцем куда-то себе за спину.

— Канцелярию разгребает.

— Все как всегда, — усмехнулся Мэл. — И кому на сей раз он подпортил кровь?

— За ним не уследишь, — пожал плечами сержант.

«Да, это похоже на Ларри».

— Который его кубикл[4]?

— Тот, что возле стены.

Будь этот диалог в другом участке, Мэл счел бы странным, что сержант не удосужился спросить у него документы или хотя бы глянуть, с кем имеет дело. Но это были Трущобы.

Мэл прошел мимо сержанта в длинный темный коридор. Светильники в коридоре были, но ни один из них не работал. Мэл подумал, как долго здесь не работает освещение, кому это может быть интересно, и собирается ли кто-то что-нибудь делать с этим.

Коридор вывел его в просторный зал, разделенный на множество конторок. Все, кроме одной, пустовали. Этого следовало ожидать. Вероятно, большая часть смены патрулировала улицы, оказывая помощь любому, кто за нее заплатит. Остальные же наверняка сказались больными, чтобы со спокойной совестью заниматься личными делами. Так что найти кого-то в полицейском участке посреди смены относилось к разряду фантастики.

Разумеется, за маленьким исключением — если копа не посадили перебирать бумажки.

Офицер Ларри Фонсека был старше Мэла, но каков его точный возраст, Келерчиан понятия не имел. Седой, весь в морщинах — Мэл помнил Фонсеку таким всегда, прямо с того момента, как вступил в ряды ПСТ. Прошло уже прилично лет, а ветеран охраны правопорядка ничуть не изменился, если только на подбородке стало больше складок, седые волосы слегка поредели, а брюшко чуточку увеличилось.

— Чем занимаешься, Ларри?

Ларри оторвал взгляд от монитора с тем же блоком новостей, что и у сержанта. Голубые глаза старика, как и нос картошкой, утопали под складками дряблой кожи.

— Дурью маюсь, Мэл. Неужто ты ждал чего-то иного? Светило небесное, это че у тя за прикид?

Стул для посетителей перед столом Ларри жалобно скрипнул, когда Мэл плюхнулся на него всем своим весом. Устроившись поудобней, следопыт ответил на вопрос приятеля:

— Меня перевели к конфедам. Проект «Призрак».

— На кой ляд они занимаются подобной фигней?

— Как только мне скажут, старина, сразу же дам тебе знать.

Ларри захихикал.

— Ничего другого и не ожидал. Ну, раз ты теперь такой весь из себя опупенный конфед, какого черта ты вдруг решил потолковать со мной?

— Мне нужна информация о каждом случае нападения, что происходили здесь внизу за последние четыре дня или около того.

Глянув на гарнитуру Мэла, Ларри недоверчиво произнес:

— Да ладно… Ты ж сам в любой момент можешь получить любую…

— Я не о записях говорю, — отмахнулся Мэл. — Меня интересует, что на самом деле творится в Трущобах.

Он набрал воздуха в легкие и приготовился нарушить еще несколько законов Конфедерации.

— Та, кого я разыскиваю — теп-тек. Пси-индекс просто запредельный, и я почти уверен, что она затерялась где-то тут у вас.

— Неужели конфеды не снабдили тебя всякими супер-пуперскими игрушками для поисков?

Мэл пожал плечами.

— Разумеется, я бы мог вычислить ее по сигнатуре[5] псионной волны. Вот только я не знаю, как она выглядит.

— И че ты этим хочешь сказать?

Тяжко вздохнув из-за того, что приходится отходить от основной темы, Мэл подался вперед и начал объяснять: