– Ты знаешь… как тебе сказать? Я уже не знаю – к кому обращаться… К Аллаху, там, к Будде, Христу, Иегове… – и вдруг в отчаянии выдаёт – В общем, я их всех проклял!

– Оба-на! – я ищу под собой стул, чтоб не свалиться от еле сдерживаемого приступа смеха на пол. – А чего так?!

– Да что от них толку? Как от козла молока! – и тут же, видимо спохватившись, успокаивает меня. – Но ты, главное, не переживай: выкрутимся, обязательно выкрутимся! Глянь на улицу, видишь – весна пришла, солнышко светит, птички поют… Вот увидишь – всё будет хорошо, всё у нас наладится…

И я начинаю понимать, что, пока у меня есть такие друзья, как Жора, я не пропаду.

– Конечно же, выкрутимся! – подбадриваю, в свою очередь, товарища – Всё наладится и будет хорошо. Не просто, «хорошо», а – отлично!

По одной из легенд, небольшое морское судно «Виктория» было выиграно в карты двумя предприимчивыми братьями. И в этом, казалось, не было ничего необычного: в знаменитую эпоху приватизации, когда «прихватизировалось» всё, что только возможно, подобная «мелочь» уже мало кого удивляла.

Рассказывают, что вложив немало денег в ржавую посудину, братья-бизнесмены сумели привести её в божеский вид и, вскоре, перегнав из Одессы на берега Невы, в срочном порядке переоборудовали под плавучий пароход-ресторан.

В 1998 году, мне довелось поработать на этом судне в качестве старшего повара. Весь штат команды состоял из десяти человек: пожилой, но очень шустрый капитан, смахивающий на прожжённого морского волка, вечно грязный моторист, который, казалось, никогда не вылезал из машинного отделения, директор ресторана, два повара, три официанта, мойщица и уборщица.

Помещений также, было немного: ресторан на 40 посадочных мест, небольшой тесный камбуз, гальюн и несколько крохотных кают в трюме, для обслуживающего персонала. В носовой части, располагалась капитанская рубка, а над рестораном размещалась ещё пара кают, оборудованных для VIP-персон, а проще говоря, для проституток. Естественно, эти две каюты были недоступны для «черни», то есть, для нас – простых поваров и официантов – а потому всегда вызывали повышенный интерес.

Периодически, на кораблик наведывались хозяева с какими-то тёмными и подозрительного вида личностями. Уединившись на верхней палубе, они проворачивали там свои коммерческие делишки, а под конец, как правило, появлялись очередные очаровательные куколки, активно помогающие скрепить окончательную сделку.

В такие дни, повара разрывались между хозяевами и обычными клиентами ресторана, коих было всегда предостаточно, ибо пароход располагался в самом центре исторического города, рядом с Эрмитажем и Летним садом. Проклиная всех и вся, несчастные официанты едва успевали обслуживать народ, ежеминутно поднимаясь наверх, чтобы, выполнив очередной каприз братьев и их гостей, вновь спуститься вниз, в ресторан.

Следует отметить, что, как и все новоявленные нувориши, братья были чрезвычайно капризны и разборчивы в отношении еды. Хорошо, если дело ограничивалось только шампанским, лёгкими закусками и чёрной икрой, которую они поедали в невероятных количествах. Однако, иногда, не удовлетворившись ресторанным меню, они требовали нечто необычного, нередко ставя в тупик обескураженных поваров. В те времена, о лангустах, морских гребешках и прочих деликатесах, откровенно говоря, мы имели весьма смутное представление.

Так, в один из дней, к нам на камбуз спешно ворвался директор, с внушительной коробкой в руках. Бросив её на пол, он вытер со лба пот и коротко произнёс:

– Вот, надо срочно приготовить.

– Что это? – предчувствуя неприятное, чуть ли не хором спросили мы с напарником.

– Хрен его знает, – откровенно сознался директор – какие-то клешни омаров. Короче, они хотят, чтобы вы их отварили «по-грамотному».

Я в ужасе схватился за голову.

– А как их варить-то, «по-грамотному»?

– Прости, но этого я сказать не могу. Ну, бросьте туда лаврушки, специй каких-нибудь, горошка…

– А-а – неожиданно протянул мой помощник – ну, это мы могём.

Признаться, я немало удивился, но промолчал, подумав про себя с облегчением: «Вот и замечательно: ты их и сваришь…»

Через полчаса, наш шеф, просунув голову в иллюминатор, поинтересовался:

– Ну, как?

– Порядок, – отозвался мой помощник – через пять минут будет готово.

Отвлёкшись от своих заказов, я на всякий случай, решил заглянуть в кастрюлю и, открыв крышку, тихо ахнул: весь периметр котла был густо усеян зелёным горошком, который плавал на поверхности. Мгновенно захлопнув крышку (не дай бог, шеф заметит!), я зашипел на своего коллегу:

– Ты что, охренел?! Для чего ты туда бухнул банку зелёного горошка?!

– Ну, как же: он ведь, сказал, «киньте лаврушки, горошка…»

– Придурок! – не выдержал я – Речь шла о чёрном горошке, а ты…

Едва мы выловили последнюю горошинку, как вновь нарисовался наш директор.

– Ого, а пахнет вкусно!

Стиснув зубы и жутко волнуясь, мы молча выложили на огромное блюдо покрасневшие длинные трубки с крабовым мясом внутри, украсили сверху внушительными клешнями, сбрызнули соком лимона и, побросав сверху несколько оливок с анчоусами, отдали блюдо шефу. И – покорно ждём своей участи.

Ждать пришлось недолго. Через пять минут, когда один из братьев показался на «горизонте», я приготовился к самому худшему. Видимо, предчувствуя недоброе, мой напарник исчез, словно его смыло волной за борт.

– Кто готовил клешни? – осведомляется хозяин.

– М-мы… – со страха мычу я невразумительно, и уже собираюсь распрощаться с жизнью, как, неожиданно слышу.

– Слушай, будь другом, расскажи – что ты туда положил? Понимаешь, такой вкус… чего-то, такого неуловимого… ну, просто, обалденно!

Едва, придя в себя, я пытаюсь состроить серьёзную рожу и скромно произношу:

– Извините, но у каждого повара есть свои, знаете ли, маленькие секреты…

– Надо же, а! – изумлённо произносит хозяин – казалось бы, обыкновенные клешни омаров…

И тут же, повернувшись в сторону моего непосредственного шефа:

– Толя! Срочно выпиши ему премию, слышишь? От меня, лично!

Директор ресторана согласно трясёт головою и глядя на меня, расплывается в довольной улыбке.

Интересно проследить преемственность культурных традиций в Питере, на примере нынешней молодёжи.

Чем, например, могли гордиться ленинградцы в советское время? Ну, хотя бы тем, как приезжие сравнивали их с «грубыми» москвичами: «там все куда-то спешат, не удостаивая приезжего ответом; а тут (в Ленинграде) – не только выслушают и ответят, но и – нередко – отведут чуть ли не за ручки…»

Нет, я не против сегодняшней молодёжи. Более того, их раскрепощённость (столь не свойственная нашему поколению), свободное поведение и своеобразный юмор мне очень по душе.

Кстати, о последнем и пойдёт речь.

Работал у нас за стойкой в баре один симпатичный малый – Влад. Скромный такой, серьёзный, обаятельный и с оригинальным чувством юмора. В один из дней, придя на работу, повествует мне следующую историю.

– Иду я, короче, утром на работу. Как обычно: мимо «болтов» («Балтийский вокзал» прим. Г. С.), затем поворачиваю на Лермонтовский. Вдруг, на мосту меня останавливают два дюжих деревенских парня. Видно, что приезжие.

– Слухай, братка… Это – Петербург?

– Ага, он самый…

– Красота-а! – окидывая взором огромную панораму промышленного района города, с почерневшими заводскими трубами и мрачноватыми темно-серыми зданиями, изрекает гость. После чего, опустив взгляд на грязный Обводный канал, неожиданно «догадывается»:

– А это Нева! – обращаясь к напарнику, поясняет он, и – на всякий случай – вопросительно поглядывает на Влада, словно ожидая поддержки.

– Ага, Нева! Она самая… – невозмутимо соглашается Влад, и, тяжко выдохнув себе под нос, оставляет «туристов» одних, не мешая им насладиться прелестями города на Неве.