Глава 26 Салем

Я сидел в лодке, которую наколдовала Аэнор. Лунный свет блестел на её мокрых синих волосах, и морские брызги намочили нас обоих.

В этот момент мне показалось безумием, что я поверил ей на слово. Я спросил, не повезёт ли она меня к Мерроу. Я знал, что она везёт меня в Маг Мелл, потому что слышал, как она командовала лодкой.

Чего я не спросил прямо, так это планирует ли она помочь мне вернуть клетку души. Или если она собиралась убить меня.

Мне почему-то казалось, что мы на одной стороне, что мы работаем вместе.

Но я слышал, что она сказала тому морскому фейри. «Я единственная, кто может его убить».

Она ведь не знала, что она моя наречённая, не так ли?

В любом случае, я должен убить её прежде, чем она убьёт меня. Как только она приблизится к моему сердцу с клинком, я оборву её жизнь.

Впервые за тысячелетия в моей груди горело пламя, и убийство Аэнор задушит его. Но разве у меня был выбор?

В этом мире есть более великие судьбы, чем животное спаривание.

Когда я подумал о том, чтобы покончить с ней, холод пробежал по моему телу. Потом возникло ощущение, что я падаю быстрее метеора, пока ветер хлещет меня по телу. Лишённый опоры, затерянный в темноте.

Я вцепился в борт лодки, солнечные лучи странно холодили мне грудь.

В животе у Аэнор заурчало, и мои мышцы напряглись от непреодолимой потребности покормить её. Мы не ели с самого утра. Должно быть, она так же голодна, как и я.

Она одарила меня грустной улыбкой.

— Если ты не сожжёшь мир дотла, я научусь делать домашние пирожные на палочке.

— Пирожные на палочке, — повторил я. Несмотря на мой голод, это звучало ужасно.

— Это похоже на леденец, но сделанный из торта. Маленькая палочка с шариком торта, покрытым глазурью.

Интересно.

— Возможно, я хочу съесть твоё пирожное на палочке, — осторожно сказал я.

Она лучезарно улыбнулась.

— Всё, что от тебя требуется — это не поджигать мир. Я сделаю шоколадные, лимонные и «красный бархат». С разноцветной посыпкой.

Я даже не любил сладкое, но это звучало странно заманчиво.

Аэнор опустила пальцы в воду, её тело сияло морской магией.

— Вместо того чтобы разрушать мир, Салем, ты мог бы вернуть своё королевство. Я бы даже помогла тебе.

Что ж, это неожиданный поворот событий.

— Ты поможешь мне захватить Маг Мелл? И что об этом скажет Лир?

— Мне действительно наплевать.

Жёсткость этого заявления одновременно удивила и обрадовала меня.

— Вот как?

Она снова посмотрела на море, опершись на локоть.

— Мы с Лиром вообще-то не разговариваем. Он пытался отнять у меня магию с помощью какого-то связывающего ошейника.

Раскалённый добела гнев вспыхнул в моей груди. Я бы с удовольствием поджёг его крепость.

— Он пытался сделать что?

Она бросила на меня резкий взгляд.

— Не знаю, зачем я тебе это рассказываю. Забудь, что я говорила, — она вздохнула. — Давай вернёмся к возвращению твоего королевства. Ты снова можешь быть счастлив. Ты можешь получить дворец. Ты можешь воплотить в жизнь свои развратные фантазии. Сделать их ещё более развратными. Борьба нимф. Катание на роликах голышом. Реки бренди и гаремы русалочьих наложниц. Я даже не хочу знать, как русалки занимаются сексом, но я уверена, что тебе не будет скучно.

Отныне и до самой вечности я желал только одну женщину в своей постели, и я должен убить её.

— Ты пытаешься сбить меня с истинного пути? Кажется, искушение — это традиционно моя работа, Аэнор. Но, пожалуйста, продолжай описывать этот рай. Меня больше всего интересует твоя фантазия о катании на роликах голышом.

Желание увидеть её обнажённой было почти непреодолимым. Она сведёт меня с ума, если я буду проводить с ней слишком много времени.

В темноте её глаза ярко блестели.

— Так кто эта женщина, которую ты хочешь спасти? Я хочу знать.

«Ах ты, прелестная маленькая лгунья. Мы не собираемся никого спасать, поскольку ты планируешь убить меня. Я собираюсь спасти её и не знаю, что судьба уготовила тебе».

С таким же успехом можно сказать ей правду прямо сейчас. Да и какая разница?

Вероятно, она скоро умрёт.

«Холодный пепел в моей груди, падающий на землю… так быстро падающий сквозь холод, что свет прогорает на пути вниз…»

— Её зовут Шахар, — тихо сказал я. — Мы были близнецами на небесах. До падения она была богиней рассвета. Некоторые называли её утренней звездой. На рассвете она была самой могущественной, когда сияла над землёй. Я был богом сумерек. Вечерней звездой. Обе наши души были привязаны к одному небесному телу, которое появлялось утром и ночью. Одна звезда, наполненная душами двух богов. На небесах Шахар и я были связаны друг с другом. Части друг друга. Теперь это небесное тело висит в небесах, лишённое души. Мы с Шахар оказались порознь, и наш свет был вырван из нас, — я бы сейчас всё отдал за свой бренди. — Когда я упал на землю, мне показалось, что моя душа сгорела на пути вниз.

Она кивнула.

— Боль от потери твоей магии. Звучит знакомо.

— Ну, теперь ты узнаешь, почему это случилось с тобой, Аэнор. Помнишь, когда я рассказывал тебе о Геенне и о том, как я смотрел, как вокруг меня сжигали жертвоприношения? Я стал тем зверем, каким все меня считали. Я хотел убить всё, что движется. Я соблазнял всех женщин, которые попадались мне на глаза, просто чтобы разбить их сердца и свести с ума. Шахар была той, кто вытащил меня из этого ада. Она снова сделала меня цивилизованным. Ей пришлось годами держать меня взаперти в своём доме, но постепенно я образумился, научился контролировать свои порывы. Она помогла мне медленно задушить зверя внутри меня. Он всё ещё там, но уже много веков молчит.

Аэнор нахмурила лоб.

— А фоморы?

— Насколько мне известно, она не интересовалась фоморами. Наверное, было бы забавно посмотреть, как горит мир, но это не входит в мой список приоритетов.

— Насколько тебе известно… — повторила она, как будто это был допрос в зале суда.

— Я знаю её так же хорошо, как вообще можно знать другого человека. Мы всегда были связаны, но ей достались лучшие части наших душ-близнецов, а мне — худшие. Она никогда никому не причиняла вреда. Я скажу тебе, что она делала: каждое утро она поклонялась рассвету. Она плавала в море и сама пекла хлеб. Она играла на флейте и подбирала больных или раненых кошек. Ей нравилось вплетать в волосы полевые цветы и петь колыбельные своим питомцам. Она шила своим кошкам якобинские оборки и украшала их кружевами. Вот кого ты потопила. Не чудовище.

«Я — чудовище. Это меня ты должна была утопить, Аэнор».

— Когда ты утопила её в волнах, — продолжал я с нарастающим гневом, — ты знала, что у неё было четверо детей или что она пила со мной бренди по вечерам, чтобы мы могли вместе любоваться сумерками, опускающимися на море?

Аэнор уставилась на меня, и ветер хлестал её волосы по лицу. Она выглядела решительно настроенной.

— Мне очень жаль твою сестру. Но я видела видения. И прежде чем я убила того фомора, он буквально сказал: «Салем, вечерняя звезда, падший король Маг Мелла. Он освободит нас». Это было очень конкретно.

Интересно.

— Ты убила одного из них?

— Да. Я знаю, никто не верит, что они существуют.

— Я верю тому, что ты говоришь. Ты убила фомора. Но неужели ты действительно думаешь, что я оставлю свою сестру в ловушке в море из-за какого-то несчастного огненного фейри? Неужели ты думаешь, что я брошу её ради королевства? Я думал, она умерла, — меня охватило чувство вины. — Я думал, твоя мать утопила её, чтобы использовать силу Шахар для себя. Остальное было ложью.

Она покачала головой.

— Мы не использовали её магию.

— Ты это знаешь наверняка? — мой голос напоминал холодный клинок.

— Нет, — призналась она. — Клетка души высосала её силу из тела, и теперь её магия освещает воду снаружи клетки. Может быть, её магия не дала миру сгореть. Может быть, это помогло удержать фоморов в ловушке.

— Когда я прибыл в Ис, чтобы уничтожить его, я думал, что она мертва. Чего я не знал, так это того, что ты поймала её в ловушку в темноте, под тысячей тонн воды, одну и страдающую от боли.

Аэнор заёрзала на сиденье, её глаза сфокусировались на мне, как лазер.

— Так что изменилось? Как ты узнал правду?

— Вряд ли это самый насущный вопрос.

— Насущный. Кто-то передал тебе эту информацию. Кто-то, у кого есть план действий.

Я пожал плечами.

— Я получил информацию в виде анонимного сообщения. Каков бы ни был мотив, для меня это не имеет значения.

Она обхватила себя руками.

— Когда ты прибыл в Ис, чтобы уничтожить его, и убил мою мать, почему ты не убил меня? Ты знал, что я была частью этого.

Опять этот порыв — сказать ей правду.

— Я не хотел тебя убивать, вот почему. Твоя мать лгала тебе, Аэнор. Шахар не собиралась сжигать мир дотла. Если уж на то пошло, ты подвергла мир ещё большей опасности, когда забрала её у меня. Я — реальная угроза, а она однажды уже умерила мой гнев, — ночной ветер хлестал меня по коже. — Когда мы доберёмся до Маг Мелла, Аэнор, я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Ты останешься со мной до самого конца. Пока мы не найдём Шахар в глубине. Только тогда я отпущу тебя.

Я не мог позволить ей вступить в сговор с агентами Мерроу, чтобы найти то оружие, которое ей нужно для моего убийства. Аэнор раздражённо вздохнула. Как ей, должно быть, грустно, что я мешаю ей вырвать моё сердце из груди. Настоящая трагедия для моей возлюбленной.

— Дай мне шанс показать тебе, что произойдёт, — сказала она уже в отчаянии. — Я покажу тебе, что случится, если ты вытащишь эту клетку души из океана.

Она всё ещё думала, что сможет остановить меня, даже после того, что я ей сказал.

Я наклонился вперёд, упёршись руками в колени, и почувствовал, что снова падаю, проваливаясь в тёмное пространство.

— Вот что ты должна понять обо мне, Аэнор. Мир может гореть, мне всё равно. Я выпущу фоморов, если потребуется. Я доберусь до Шахар, и мне совершенно наплевать, если всё остальное превратится в пепел. Даже ты.