Вскоре мы догнали А. М. Горяинова в нескольких километрах восточнее Даугавпилса. Рассказали ему и командирам батальонов (они шли вместе) о самоотверженном сражении 46-й дивизии в городе. Слушали нас с восхищением. Потом Горяинов обронил:

— Наши тоже под Краславой хорошо дрались. Взять, к примеру, ефрейтора Костенко. Он пленил трех гитлеровских солдат вместе с их командиром.

Этот случай меня заинтересовал. Попросили вызвать Костенко вперед, и вскоре тот с улыбкой рассказывал:

— Гитлеровцев было шесть, а нас двое в головном дозоре. Выскочили они из-за кустов, наставили автоматы и давай кричать по-своему, вроде: «Сдавайся!» Нет, думаю, так не пойдет. Мы с Куликовым прыгнули к кустам, а там — яма с водой. За руку Куликова крепко уцепился фашист. Я огрел его прикладом, и он повалился в воду. Остальные окружили яму. Надеялись, видно, взять нас живыми. Я крикнул своим: «Здесь фашисты!» Тут-то и подоспело основное ядро нашей разведгруппы. Немцы — наутек. Я успел дать очередь. Двух убил сам, одного — Куликов. Остальные сдались.

Поблагодарив ефрейтора за службу, я решил допросить пленных. Из их показаний следовало, что якобы левее 121-й немецкой пехотной дивизии, у Западной Двины, действуют еще части какой-то другой дивизии. Видимо, после удара в Малинове и в Даугавпилсе противник направил новые силы несколько восточнее, чтобы попытаться быстро форсировать реку, а затем обрушиться на фланг и тыл нашей 46-й дивизии, сражавшейся в городе.

Вскоре это предположение подтвердилось. Разведгруппа капитана Рябченко установила, что в восьми — десяти километрах восточнее Даугавпилса гитлеровцы переправляются на северный берег и уже заняли небольшой плацдарм.

— Вот и наступил ваш черед, майор! — говорю Горяинову.

К этому времени в авангард прибыл и Воейков. Обрисовав ему обстановку, я приказал авангардом атаковать неприятеля вдоль реки и с ходу отрезать его от переправ, а танковыми полками нанести удар с севера и востока. Цель — окружить и уничтожить противника. Воейков дал необходимые указания Горяинову и уехал к главным силам. Развертывание и движение авангардного полка происходило четко, как на учебном плацу. Через полчаса гитлеровцев удалось отрезать от реки.

Вскоре Воейков привел основное ядро дивизии и при поддержке артиллеристов майора Ивана Матвеевича Макарова и восемнадцати самолетов-штурмовиков взял группировку гитлеровцев в клещи. Около четырехсот солдат и офицеров 3-й немецкой мотодивизии было уничтожено, двести восемьдесят пять человек, в том числе десять офицеров, сдались в плен. Подбитыми оказались несколько танков, шестнадцать орудий, двадцать шесть минометов. На седьмой день войны, когда враг теснил советские войска на громадном фронте от Баренцева до Черного моря, это явилось для нас крупной победой.

Успех надо было закрепить. Для нападения на тылы неприятеля А. М. Горяинов направил через Западную Двину восемь танков-амфибий с десантом мотопехоты. Этот отряд во главе с капитаном Ивановым смело ударил по штабу 56-го моторизованного корпуса фашистов, уничтожил свыше роты пехоты и до тридцати пяти автомашин. В книге «Утерянные победы» этот случай так описан самим Манштейном: «Опасность нашего положения стала ясной особенно тогда, когда отдел тыла штаба корпуса подвергся нападению… недалеко от КП корпуса».

Посадив на захваченные у врага автомашины сотню военнопленных, комдив отправил их под конвоем через населенные пункты на восток.

— Пусть народ видит, что мы умеем бить фашистов, — сказал Горяинов.

Через два часа дивизия завязала бой за восточную окраину города.

К вечеру, подтянув в район Даугавпилса свежие силы, враг после мощных ударов авиации контратаковал танковые дивизии Воейкова и Копцова. Бой принял настолько ожесточенный характер, что северная часть города трижды переходила из рук в руки. Боеприпасы и горючее иссякали. Дивизия Рудчука продолжала сдерживать натиск неприятеля на северо-восточной окраине. Соседа справа (воздушно десантников И. С. Безуглого) противник оттеснил на восемь — десять километров к северо-западу и начал обходить правый фланг корпуса. Оценив складывающуюся обстановку, мы решили отойти и занять оборону на более выгодном рубеже между озерами Рушоны и Дридза, северо-восточнее Даугавпилса, а отдельные отряды оставить на северном берегу Западной Двины, чтобы препятствовать продвижению немцев.

И боях под Даугавпилсом 28 июня 21-й механизированный корпус в тесном взаимодействии с авиацией и десантниками нанес серьезный урон частям 56-го моторизованного корпуса противника. Много танков, орудий и минометов его было подбито и уничтожено. Около тысячи вражеских солдат и офицеров остались на поле боя.

По тылам и флангам врага одновременно наносили удары части 11-й армии генерал-лейтенанта В. И. Морозова, отходившие от границы. В результате противник был задержан на Западной Двине, у Даугавпилса, с 28 июня по 2 июля. По этому поводу Манштейн впоследствии писал: «…Вскоре нам пришлось на северном берегу Двины обороняться от атак противника, поддержанных одной танковой дивизией. На некоторых участках дело принимало серьезный оборот».

В ночь на 29 июня наш корпус отошел на новый рубеж, оставив свои передовые отряды на Западной Двине. Справа были части 5-го воздушно-десантного корпуса, слева должна была занять оборону 112-я стрелковая дивизия 22-й армии Западного фронта.

Ко 2 июля противник подтянул к Западной Двине основные силы 16-й полевой армии и 41-й танковый корпус 4-й танковой группы под командованием генерала Рейнгардта. (Спустя четыре месяца мы вновь сразились с этим фашистским генералом. На сей раз под Москвой и Клином, где ему был нанесен сокрушительный удар. Об этом будет рассказано в следующих главах.)

Командующий 27-й армией генерал-майор Н. Э. Берзарин, правильно оценив создавшуюся обстановку, передал мне по телефону, что враг сосредоточил крупные танковые и пехотные соединения в районах Екабпилса и Даугавпилса и может перейти в наступление в любой момент. В два часа ночи 2 июля мы уже получили приказ командарма: «Прочно удерживать оборону и начать отход последовательно, по рубежам, только под давлением превосходящих сил противника, не допуская прорыва вражеских войск на отдельных направлениях и разгрома соединений 27-й армии».

Однако уже в восемь часов утра Берзарин отменил приказ об обороне и отдал новый, о переходе войск армии в наступление с задачей: ликвидировать противника на северном берегу Западной Двины и овладеть Даугавпилсом. Этот приказ корпус получил только в десять часов утра.

К сожалению, в начале войны бывало немало случаев, когда некоторые военачальники, стремясь во что бы то ни стало «точно» выполнить директиву высших инстанций, не задумываясь, назначали войскам время постфактум. На деле это нередко приводило к самым тяжелым последствиям.

Второй приказ Берзарин издал, исходя из директивы командующего Северо-Западным фронтом генерал-полковника Ф. И. Кузнецова, который, с нашей точки зрения, недоучитывал конкретных условий. Войска 27-й армии не имели для наступления ни достаточных сил, ни боеприпасов, ни горючего. Больше того, противник многократно превосходил нас в танках и пехоте, а в воздухе господствовал безраздельно. Ко 2 июля на северном берегу Западной Двины, на участке Екабпилс — Краслава, немцы сосредоточили до десяти дивизий, полностью готовых к наступлению.

Не успели наши части сняться с обороны (признаюсь, мы не спешили, так как чувствовали, что может произойти), как около полудня против корпуса одновременно начали наступать 8-я танковая, 3-я моторизованная, СС «Тотенкопф» («Мертвая голова»), 290-я и 121-я пехотные дивизии. В тяжелых боях мы отбивали удары танков и пехоты противника и постепенно отходили. Если бы мы снялись с обороны и перешли в наступление, корпус, безусловно, понес бы тяжелые потери и был разгромлен. В создавшихся условиях очень важно было сохранить части, уже закаленные в сражении и накопившие некоторый опыт борьбы с весьма сильным врагом. К этому времени мы потеряли почти половину личного состава и боевой техники и имели всего около четырех тысяч человек. В этой сложной и тяжелой обстановке, под непрерывными атаками гитлеровских танков и авиации корпус вынужден был отходить на северо-восток, оставляя родную землю, — иного выхода у нас тогда не было.