— Ты чего это!? — удивился парень, рассматривая его с ног до головы. Потом глянул снова на Фрэнсиса и Роберту, и побрел вглубь дома, на ходу снимая куртку.

— Мыть надо, — убежденно сказал Оливье, указывая на Фрэнсиса.

Роберта кивнула:

— В такую рвань даже воришки не одеваются. Найдется ему одежда?

Дождь за окном лил как сумасшедший. К ужину Фрэнсис вышел в синих шароварах, изъеденных молью, и красной куртке с заплатками. Но и это было лучше одежды, снятой с убитых пиратов.

Оливье вдруг ударил по столу:

— Объявляю военный совет!

— Надо придумать детальный план, — живо заговорила Роберта, — прежде всего, собрать большую команду. Как минимум сто пятьдесят головорезов.

— Я пойду один, — возразил Фрэнсис.

— Капитан! — воскликнул Оливье, — лабиринты Бланкальера колоссальны! Ты заблудишься, и никогда не выйдешь на свет. И это не главная сложность! Пусть у форта маленький гарнизон, но как только появится опасность, из Принстона на подмогу выдвинется целый флот! Неизвестно как, но они тут же получают сигнал тревоги.

— Вы забыли о главном, — сказала Роберта, — как мы будем выбираться с острова?

— Есть вариант, — сказал Оливье, — в бухте стоит моя лодка. Она небольшая, но есть весла и парус.

— Лодка, — рассмеялась Роберта, — нас тут же потопят! Один залп и мы пойдем ко дну! Нужен большой корабль, сильная команда и четкий план действий.

— Я же сказал, что пойду один, — проворчал Фрэнсис.

— Капитан, это самоубийство! Без схемы форта ты будешь блуждать бесконечно, не имея списка заключенных — проверять камеры до конца жизни.

Фрэнсис задумался:

— Тогда мне нужен план тюрьмы. Где его достать?

— Оливье… — замялась Роберта.

— Да, внучка?

— У служащих есть схема форта?

— Никогда там не работал, но думаю, должны быть: нет ничего проще, чем заблудиться в лабиринтах Бланкальера.

— Твой внук… он ведь там служит? — намекнула Роберта.

Оливье вздохнул.

— Внук! — рявкнул он на весь дом.

— Чего тебе, старый черт?! — донесся крик со второго этажа.

— Иди сюда, разговор есть!

— Отстань, дед, я занят!

Оливье набрал полную грудь воздуха и выкрикнул:

— Я тебе говорю: иди сюда, сухопутная крыса!

Спустя минуту послышалось ворчание, негромкие шаги, и на кухню вошел внук Оливье.

— Чего тебе, дед? — проворчал он, — когда эти разбойники уберутся отсюда?

— Уже скоро, но сперва к тебе есть разговор, — сказал Фрэнсис.

Парень несколько секунд сумрачно разглядывал гостей и вдруг понял, что пора бежать.

— Вас всех повесят! — завизжал он, пускаясь наутек, — всех!

Фрэнсис рванул следом и влепил ему зуботычину. Парень мешком свалился на пол.

— Оливье, покажи, где у него документы.

Старик пошел вперед, Фрэнсис взял парня под мышку, а Роберта двинулась следом. Комната внука оказалась удивительно тесной. Фрэнсис свалил его на пол, а Роберта сорвала с постели покрывало и связала ему руки за спиной. Паренек начал приходить в себя.

— Разбойники, — слабо возмутился он, — дед, ты чего творишь!

— Молчи, сухопутная крыса! — прикрикнул Оливье, разыскивая среди вещей рабочую сумку.

— Дед! Ты пожалеешь! — пригрозил внук.

Роберта пнула его в бок:

— Молчать!

— Ага, вот она! — обрадовался Оливье.

Старик вытряхнул содержимое сумки на стол. Все трое склонились над бумагами.

— Смотрите, пропуск, — Фрэнсис указал потрепанный листик, — меня с ним пустят?

— Нет, — покачал головой Оливье, — там все друг друга знают в лицо.

— Государственная измена! Дед, тебя повесят! — подал голос связанный парень.

— Молчи уже, — раздраженно сказала Роберта.

— Это что?

— Дай посмотрю, — сказал Оливье, рассматривая стопку листов.

— Так, а это? — из кучи бумаг Фрэнсис достал около десятка писем, — почитай, Роберта.

— Не смейте! — завопил внук.

Не слушая его, Роберта открыла первый конверт. Парень негромко, но жалобно заскулил, когда Роберта присела ближе к окну, разворачивая письмо.

— Фрэнсис, это, наверное, лучше не читать… — покраснев, сказала она.

— Почему?

— Любовные письма…

— Все равно, читай, — сказал Фрэнсис, — там может быть что-то полезное.

— Не смейте!

Роберта продолжила чтение и окончательно залилась румянцем.

— Тут ни слова о службе, — произнесла она спустя десяток строк, — зато… ого!

— Может, дальше будет что-то, — рассеяно предположил Фрэнсис, изучая пустые бланки. — Не отвлекайся. Оливье, тут ничего. А у тебя?

— Капитан, это рабочие документы. Они вечно ерундой занимаются. Что-то выписывают, бумажки перекладывают из стопки и в стопку, и называют это делом!

— Значит, ничего? Тогда посмотрим тут. О, гляди, карта!

Оливье прищурился.

— Остров Бланк, — определил он, — как я вижу, на точность не претендует.

У них за спиной всхлипнула Роберта. Они удивленно посмотрели на неё. Девушка смахнула слезы:

— Это так мило, — проговорила она, приступая к четвертому письму.

Связанный на полу парень густо покраснел и больше не издал ни звука.

— Не будем отвлекаться, — сказал Фрэнсис, — меня вдруг посетила потрясающая мысль! Оливье, ты умеешь писать?

— Конечно, капитан.

— Тогда я придумал для тебя должность в команде! Оливье, я назначаю тебя судовым писарем!

— Да, капитан! — гаркнул Оливье.

— Собери в эту сумку чистые листы и письменные принадлежности!

— Есть, капитан! — Оливье принялся набивать сумку бумагой, перьями, не забыл ножик для очинки и стопку мятой кальки, бросил на дно две чернильницы.

— Готово, капитан! — доложил он.

— Хорошо, — Фрэнсис повертел в руках маленький листик, исписанный корявыми буквами. — Посмотри, Оливье, это нам не поможет?

— «Памятка: как пройти в кабинет коменданта», — прочел судовой писарь на клочке бумаги, — то, что нужно!

— Разве?

— Конечно! — возмутился Оливье, — подумай сам, у коменданта хранятся списки всех заключенных!

Фрэнсис причмокнул.

— Варианта лучше все равно нет, так что… Послушай, Роберта… Роберта!?

Пиратка рыдала, не сдерживая слезы.

— Ты чего!? — поразился Фрэнсис.

— Последнее, — сквозь слезы промолвила девушка, бережно сворачивая письмо, — это так романтично!

— Есть что-то, относящееся к делу? — спросил Фрэнсис.

— Нет, — Роберт вытерла слезы, — но они такие трогательные…

— Отставить! У нас появился маршрут. Будем пробиваться силой.

Роберта, последний раз всхлипнув, заговорила:

— Не стоит забывать: как только мы нападем на форт, из Принстона выйдет несколько военных кораблей.

— Значит, сделаем все быстро! — решил Фрэнсис, — только вот хотелось бы иметь вооружение посерьезней.

Оливье прокашлялся, привлекая внимание, а потом с минуту молчал, решаясь.

— Позвольте показать вам кое-что. В одну из ненастных ночей о скалы острова разбился корабль. Я не знаю, куда и для чего он шел, не знаю, кто был капитаном. Моряки шли в страшный шторм, и налетели на подводные скалы на западном побережье. На Бланке никому ни до чего нет дела, и те, кто живет здесь, уж точно не отойдут далеко от поселения. Отсюда не видно место, где разбился корабль, поэтому никто, кроме меня, не знает, что это случилось. Мне тесно в доме, я ненавижу форт, поэтому гуляю по пристани на севере и по диким местам на западе. Однажды я увидел обломки. Живых не было. Да и от судна мало что осталось, почти все поглотило море. Я покажу, что мне удалось притащить сюда.

Роберта с Фрэнсисом переглянулись. Оливье вышел в коридор, и они последовали за ним. По скрипящим половицам дошли до угловой комнаты. Старик извлек из-под коврика ключ, со скрежетом поддался замок, распахнулась дверь. Сразу запахло пылью. В комнату никто не заходил уже многие и многие годы. На сдвинутых вплотную столах лежало холодное и огнестрельное, на полу, смотря в окно, дулом грозила форту настоящая корабельная пушка. Рядом пристроились ядра и бочонок с порохом.