— Что-то ищешь, брат Вестер? — Войцех возвышался над ним, похожий на массивную скалу. Будто настоящий столп веры, нерушимый и непоколебимый. — У вас оружие есть?

— Пустоши, порой, опасны, и не всегда можно уповать на божественное провидение.

— Сказано верно, брат по вере. — Войцех кивнул. — Понятно, почему вы не хотели обыска. Есть что скрывать. Собирайтесь — буди брата Мартина. Выходим, пока солдаты спят. Если выйдем сейчас, к Легнице доберемся к полудню — там найдем машину. Будет легче.

Солнце лишь наполовину вылезло из-за горизонта, сонно щурилось и светило вполсилы. Пройдет еще немало времени, пока оно наберет сил, и пока вокруг было все еще прохладно. На земле лежал ночной иней. Полусонный Марко подул на руки — безумно хотелось спасть, а после вчерашней попойки голова была полна мерзкой тяжести, словно залита свинцом. Так и тянуло приложить ее к чему-то мягкому, допустим к подушке, или, на худой конец, к свернутому пыльнику.

— Вот вам и вопрос: кому нужна эта богом забытая земля, отделенная от остальной державы сотнями километров мутов и чудовищ? Мы боремся с пустошью, но она раз за разом возвращается. Вот и думай, на чьей стороне Господь. Клянусь пресвятым Германом!

Войцех покачал головой. А Марко с Веллером шли за ним с хмурыми физиономиями — он не нравился им все больше и больше. Странный какой-то был монах, неправильный. И рассуждал совершенно не по-новохристиански, и поступал не по-новохристиански. Вот и думай над этим. Веллер думал, а мысли Марко продолжали оставаться секретом. За кислой физиономией могло скрываться все, что угодно: философские размышления, и подозрения, мог и досадовать о том, что не удалось выспаться, или же просто ветер в пустой, лишенной всяческих мыслей голове.

А ведь действительно, братья могли полностью подтвердить слова Войцеха. Если до Одеры еще можно было наткнуться на парочку хилых деревень, где только церковные приходы подтверждали то, что они находятся под властью Теократии. А ведь когда-то здесь была густонаселенная земля, но о тех временах остались лишь руины и полуисчезнувшие под густой растительностью разбитые дороги. Остовы древних автомобилей, застывших у обочин, тихо ржавели, поросшие мхом и лишь едва выделялись среди разнотравья пустоши. Хотя нет, до настоящей пустоши оставалось еще далеко — всего лишь узкая полоска между дрезденской и познаньской пустошью. Здесь не сбрасывали бомбы, не травили химическим и биологическим оружием — карающий меч Древних минул эту землю, но от этого она не стала густонаселенной.

Ни Марко, ни Веллер не горели желанием пересекать Познань, но другого пути не было — если Дрезден они объехали к югу, через территории бывшей Чехии, но тут подобной возможности не представлялось — надо идти напрямик.

Мимо тянулись заросшими лесом и паучьими тополями деревни и городки, скопления полуразрушенных зданий и уничтоженных судеб, напоминании о былом величии. Но теперь все было по-другому. Хоть цивилизация медленно, с огромным трудом выкарабкивалась из той ямы, что загнала саму себя, но подобных земель было полно. Шрамы пустошей избороздили землю, разделяя людей и народы, новые государства и религии.

— Стоп! — Марко отвлекся от созерцаний окружающих красот и замер на месте. Присел на корточки, провел рукой по пыльной земле. — Тут следы.

— Кто? — Веллер знал, что просто так брат беспокоиться не будет. — Муты?

— А я и не заметил! — Войцех простодушно округлил глаза и заглянул через плечо брата «Мартина». — Шины?

— Да, — кивнул Марко. — Следы свежие. Тут проехали недавно. Протекторы не совсем обычные.

Он поднялся, принялся ходить взад-вперед, внимательно всматриваясь вниз. Нашел еще один след, соседний, брат-близнец первого. Измерил шагами расстояние между ними.

— Может, патруль? — уже без надежды спросил Войцех. Густые брови сошлись к переносице.

— Нет, — мотнул головой Марко. — Слишком широкие следы, и протекторы глубокие. Машина была слишком тяжелой. Груженой. Или бронированной. У теократов, то есть у нас, броневики гораздо более узкие, метра три не больше, а здесь… Это… это Колесничие.

— Что? — Веллер поморщился. — А не слишком далеко? Не думаю, что они рискнут…

— Нет, они вынуждены, — вдруг ответил вместо Марко Войцех. — Вынуждены. Клейден давит на север, вот они и мигрируют на юго-восток. Разве вы не слышали? Они появлялись даже за Познанью, в Новом Вроцлаве и Святогебе. А это было еще несколько лет назад, когда я был в Санта-Силенции. Теперь их, наверное, можно встретить и в бывшей Чехии. Проклятый Клейден, черт побери! Прости Господи…

— Да-а, дела, — протянул Веллер. — А Престол что? Молчит?

— И так проблем хватает, — недовольно буркнул Войцех. — Клейден, муты с востока, язычники Эллады. Кто еще…

— Скандинавы?

— И эти тоже, — со вздохом ответил монах. — Кругом враги… — Задумался. — А знаете что, братья, нам надо все разузнать, а потом доложить в обители. Вдруг Колесничие готовят вторжение!

— Да нет! Ха-ха! — с нервным смешком воскликнул Веллер. — Ха-ха! Это же варвары, какое вторжение?! Они же только грабить горазды! Ха-ха!

— Мы должны, брат Вестер! — твердо сказал Войцех. — Это наш долг!

Черт! Веллеру хотелось взять монаха за грудки, встряхнуть и выбить всю дурь из Войцеховой головы, только, наверное, габариты новохристианина не позволят это сделать. Но, все равно, так и свербело в одном месте это сделать. Оставалось лишь убедить Войцеха словесно, и не успел Веллер открыть рта, как вместо него ответил Марко, довольный и возбужденный:

— Конечно, брат Войцех! Само собой — мы должны все разузнать.

Войцех сиял, будто новенький талер, и они двинулись по следу, что уводил на север.

— Что ты задумал? — прошипел вполголоса Веллер. — Совсем сдурел, братец?! Только проблем с Колесничими нам не хватает.

— Опять ты за свое, братец! — Марко покачал головой с улыбкой на устах. — Это же приключение! Хватит зудеть — мы посмотрим и все! С колонной нам ни за что не справиться, и Войцех это, как мне кажется, понимает.

И этот туда же. Разве можно было ожидать от горячего и вспыльчивого как сухой хворост Марко что-либо другое? Пришлось смириться и последовать за Войцехом.

След тянулся недолго. Буквально через несколько километров он слился с несколькими другими отпечатками, высокая трава, пробившая растрескавшийся асфальт была буквально измочалена, там, где асфальта не было, земля, твердая как камень безжалостно перерыта рифлеными шинами. И кучи мусора по обе стороны от дороги — Колесничие не шибко интересовались экологией.

В Клейдене и соседних странах Колесничих не то, чтобы боялись, но опасались не без оснований. Кочевники, объехавшие север Европы вдоль и поперек, — поговаривали, что, они, обходя стороной Большое Полесье, забирались далеко на восток, к светившимся к темноте руинам великих столиц, где люди падали замертво от скопившейся в воздухе гнили, и, если все-таки каким-то чудом удавалось им выжить, каждую минуту угрожала опасность от многочисленных чудовищ и мутов. Страшные земли, и это в некоторой степени заставляет уважать Колесничих-кочевников.

Уважать, то уважали, но отнюдь не любили. Колесничие любили устроить разухабистые набеги на мирные земли, пограбить, поубивать, раскатать огромными рифлеными колесами те редкие посевы, что с огромным трудом выращивали на отравленной почве. Многие дорого бы отдали за то, чтобы кочевники провалились сквозь землю.

Для правительств, кроме беспокойств, Колесничие могли сослужить неплохую службу за умеренную плату: пограбить соседей, напугать и приструнить несогласных, разведать врагов.

Шум работающего мотора возник внезапно, вынырнул из тишины природы, как нечто инородное, словно огромный нож с треском вспорол простынь. Странники поняли друг друга без слов, и, молча, кинулись в придорожные кусты. Через минуту из-за поворота с оглушающим ревом выскочил огромный, приземистый джип.

Высокие колеса терзали рифлеными протекторами землю, связки человеческих и звериных черепов с сухим треском стукались друг об друга и порыжевший, пыльный кенгурятник. Бронированные плиты покрывали капот и борта автомобиля, оставляя лишь узкие амбразуры для обзора. Под высоким шестом с развевающимся волосяным бунчуком грозил с крыши перфорированным стволом крупнокалиберный пулемет. Бахрома цепей волочилась вслед за автомобилем.