Майор сменил тактику.

– Я желаю говорить с королем, – заявил он, – но я его здесь не вижу…

– Зато видите принца! – возразил Гуатр.

– Я хочу говорить с королем! – не унимался майор.

– Вам еще представится возможность поговорить с королем, – отрезал Гуатр и совсем другим тоном обратился к солдатам: – Неужели вы сможете стрелять в невинных людей? Не мешайте нам сделать то, что мы должны сделать, и пропустите караван.

Солдаты не знали, как им быть. Всадники медленно приближались, расстояние между противниками неумолимо сокращалось.

– Черт возьми, капитан! Этих упрямых ослов надо проучить! – прорычал майор.

– По-моему, ослы – это мы, – морщась, пробормотал Кардэ. Он убрал свой пистолет в кобуру и раздраженно ответил своему командиру: – Я не могу стрелять в безоружных людей, я офицер, а не убийца, – и, повернувшись к солдатам, крикнул: – Солдаты! Я не могу приказать вам стрелять! Решайте каждый за себя…

– Он сошел с ума, солдаты! – заорал майор. – Я приказываю: огонь! Кому говорю, огонь! Капитан, вы офицер аназийской армии. Без боя бросить оружие – это предательство. Я вас лично отправлю под трибунал!

Солдаты медленно отступили назад, выражая протест настойчивости своего начальника.

– Ах вы, скоты, кому говорят?! – вопил майор. – Кто не подчинится приказу, расстреляю на месте!

Один из солдат бросил оружие на землю. Его примеру последовали другие. Разъяренный майор, не раздумывая, выстрелил солдату в спину. Юноша с криком упал навзничь. Майор навел пистолет на христосцев, но капитан бросился к нему, пытаясь отобрать оружие:

– Вы сошли с ума, майор! Да поймите – они правы. А мы какую правду здесь охраняем?

Майор вывернулся из рук капитана и, почти не целясь, выстрелил в Гуатра. Подоспевший христосец нанес врагу сильный удар по затылку – майор как бревно рухнул на землю. Остальные подчинились воле рассудка, опустив оружие.

Камрин бросился к Гуатру:

– Отец Гуатр!

– Не бойся, сынок, – кривясь от боли, произнес тот, сидя на земле, – Кажется, жив, он меня только зацепил.

– Сантен! – позвал Камрин. – Помоги усадить Гуатра на коня, и вам надо возвращаться. Теперь мы с капитаном сами все сделаем, а солдаты нам помогут. Заберите с собой раненного солдата.

Когда раненые, удобно устроенные в повозках каравана, тронулись в путь, Камрин обратил взгляд на угрюмо стоявшего в стороне капитана, вокруг которого собрались остальные аназийские офицеры, за их спинами со сжатыми кулаками и искаженным от злости лицом не унимался майор.

– Это позор! Вы лишитесь погон! Позволить христосцам обезоружить нас – это предательство!

Камрин оглядел всех и доброжелательно сказал:

– Давайте поговорим начистоту: изавийцы покидают остров, мы с ними договорились. Поэтому к вам я сюда пришел не сражаться, а для того, чтобы тоже все решить миром. И хочу сказать вам спасибо за понимание, за то, что не дали зря пролиться большой крови.

Офицеры не знали, что на это ответить, они озадаченно повернулись к майору. Тот с отвращением осмотрел Камрина с головы до ног.

– Это ложь! – процедил он сквозь зубы. – Пока своими глазами не увижу, что и изавийские войска покидают остров, никаким вашим речам не поверю.

– На это ваша воля, майор, – брезгливо молвил Камрин.

Он повернулся и отошел к своим людям.

Берег походил на большой муравейник – чужеземцы грузились на корабли. Жители острова терпеливо наблюдали за этой суетой. Каждый из них надеялся, что теперь продолжится их счастливая жизнь, а от тех страданий, которые пришли на их землю, останутся лишь горькие воспоминания.

– Погрузка заканчивается, полковник, – заметил изавийский капитан. – Скоро стемнеет, а христосцев еще нет, если не считать простой народ, который на нас глазеет.

– Мы сдержали свое слово, уверен, и они сдержат свое обещание. Мы подождем еще.

Наконец кто-то из солдат закричал:

– Едут! Едут! Я их вижу! – Желая привлечь всеобщее внимание, солдат выстрелил в воздух и снова закричал: – Господин полковник, я их вижу! Они прибыли!..

– Ну, что я говорил, капитан? Я уже понял – христосцы скорее умрут, чем не сдержат слово. Было условлено: груз нам доставят сегодня, и вот – пожалуйста! – он удовлетворенно потер руки. – Командуйте, чтобы солдаты начинали погрузку золота, а то видно, что христосцы уже устали, еле на ногах стоят. И проследите, чтобы воровства не было, все получат свою долю.

– Будет исполнено! – радостно козырнул капитан.

Наконец с загрузкой корабля было покончено.

– Все погрузили, – доложил капитан. – Дальнейшие приказания будут?

– Ну, конечно, капитан! Всем занять свои места и сниматься с якоря, – и лицо Глинга расплылось в довольной улыбке.

– Вот и все, полковник. Свое слово я сдержал, – сказал Камрин.

Полковник кивнул.

– Да, я в вас и не сомневался. Не смею торжественно прощаться с королем и остальными, немало горя мы вам причинили. Я понимаю… Руки не подаю, знаю, вы ее не пожмете. Прощайте и спасибо. Жаль, что мы при таких обстоятельствах познакомились, мы могли бы стать хорошими друзьями. Но, знайте, что если вам понадобится какая-то помощь, то я и мои друзья всегда готовы будем ее оказать. Я говорю не только от себя. От офицеров и солдат – они тоже чувствуют свою вину, поэтому я прощаюсь за всех. Ну, вот и все, прощайте!

Он хотел уйти, но протянутая рука Камрина остановила его.

– Прощайте, полковник. И я не отказался бы иметь такого друга. Но… – Камрин посмотрел вдаль и продолжил: – Все-таки вам еще кое с кем придется попрощаться.

Полковник, услышав шум моторов, обернулся.

– Да, придется…

Теперь внимание всех собравшихся на берегу было приковано к прибывшим аназийским офицерам.

Подъехав, майор и остальные аназийцы отдали честь полковнику.

– Хорошо, что мы успели, – прохрипел майор, вытирая со лба пот платком. – Я хотел спросить, на что же вы надеетесь? Мы оба офицера, и знаем, что такое трибунал.

– Слушайте, майор, вы пришли читать мне наставления или пожелать попутного ветра?

– И то и другое, полковник.

– Уверяю вас, я еще не потерял офицерской чести и знаю, что делаю, и что говорю, – ответил командующий изавийским полком. – Уезжайте и вы отсюда! И еще я знаю, что вы в глубине души рады нашему отъезду. Вы остаетесь единственными хозяевами, ведь ваше правительство заявляет, что часть острова принадлежит вашей стране. Но вы ошибаетесь – на этом острове уже есть хозяева, это его исконные жители. Они не пожалеют отдать жизнь друг за друга. При этом они духовно выше нас с вами. Вы видели, как умирают христосцы? Да, с улыбкой на лице! Уверен, в глубине души вы со мной согласны, но долг не дает вам посмотреть правде в глаза. Что мы все здесь делаем? Кто нас звал сюда?..

– Аназия и Изавия делят между собой этот остров, – продолжал полковник, – вернее наши правители делят мешок, туго набитый деньгами. Строят планы от имени своих народов. Ради богатства они не только задницу жены покажут по телевидению, но и мать родную продадут. Их не остановит кровь детей и стариков. Они жалкие черви! Я многое понял, пока жил на этом острове. Если мы в реальном мире не осознаем аморальности нашего существования, то на том свете нас обязательно заставят это понять, иначе жизнь земная вообще была бы бессмысленной.

– Уж не собираетесь ли вы устроить дома революцию? – спросил аназиец с ехидной ухмылкой.

– Я бы устроил такую революцию, которая в корне могла изменить не только нашу жизнь, но и воздух, которым мы дышим, если народ бы пошел за мной.

– И не пытайтесь – первым умрете как раз от рук тех, кого вы называете червяками. Впрочем, вы столько богатства везете… Если вам и вашим людям хоть кусочек этого всего достанется – радуйтесь.

– Я уверен, Изавии придется отказаться от этого острова, хотя его и открыл наш ученый. И я рад, что мне не придется с оружием возвращаться сюда. Но пока наши правительства делят этот пирог, христосцы найдут выход из положения и устроят нам такой прием, что и во сне не снилось. Поверьте, они это сделают, даже забудут, что они христосцы. Три раза они подставят свою щеку, Бог любит троицу, как говорится. Но четвертого раза они нам не дадут. Нас сюда никто не звал, мы нагло ворвались в их жизнь. И если они столь же решительно выдворят нас с острова, правильно сделают. Лучше один раз почувствовать себя хозяином, чем быть игрушкой в чужих руках. Кроме того, я слышал, что у них есть контакт с другой планетой. Якобы невеста принца оттуда, – Глинг ткнул пальцем в небо. – Это о чем-нибудь вам говорит?